Лео скривился.
— Да. Есть на Манхеттене банк размером с городской квартал и моей фамилией на крыше.
В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь звуком капель, падающих из крана. Конечно же, он прекрасно меня понимал. У него тоже было что рассказать, но он молчал, а я не стала на него давить.
Я пригубила вино, а потом осушила весь бокал.
— Так что да, я поступила в кулинарную школу и уехала в Калифорнию.
Лео, похоже, обрадовался, когда я снова заговорила о себе.
— Несмотря на то, что Кулинарный институт Америки находится прямо через дорогу?
— Кулинарный институт Америки — потрясающая школа… Одна из лучших. Но он здесь, а я хотела быть там.
— Именно в Калифорнии?
— И да, и нет. Я была заинтригована Западным побережьем, потому что оно находится на другом конце света. Мне на самом деле там очень нравилось — погода, люди — особенно в Санта-Барбаре. Но думаю по большей части потому, что это место было далеко отсюда.
— Но ведь здесь так здорово, — озадаченно отметил Лео. — Мне кажется это идеальное место, чтобы растить детей.
— И это говорит тот, кто прожил здесь всего ничего, — хихикнула я. — А ты где провёл детство?
— На Манхеттене, в основном. Там я родился, отучился восемь лет в школе, а потом уехал.
— В частную школу?
Он печально кивнул, слегка закатив глаза.
— Дай угадаю, в Эндовер?
— В Эксетер.
— О-о, ты греб в одной из тех лодок, да!
— Ты имеешь виду, занимался греблей?
— Греблей! Да!
— Да, занимался, — ответил он, на его лице отражалось смятение и восторг от моей очевидной радости. Но до того, как у меня появилась возможность спросить его о чем-то еще, Лео снова направил русло разговора в мою сторону. — Так какова причина, по которой ты так сильно хотела уехать отсюда?
— Скажем просто, у моей матери было много парней, и этим всё сказано.
Лео выглядел слегка напуганным.
— Подожди-ка, ты хочешь сказать, что они…
— Нет, ничего такого, что ты там себе напредставлял! Просто… Мама верит в любовь с первого взгляда.
— Ну, это… романтично?
— Это утомительно, — произнесла я, спрятав лицо в ладонях и подглядывая за ним сквозь пальцы. — Это означало, что каждый новый парень был единственным и неповторимым, родственной душой, смыслом её жизни. И, если, в середине этого нового, волнительного романа, она забывала оплатить счет за электричество и отключали свет, настоящая любовь преодолеет все, так ведь?
— Настоящая любовь против электричества?
— Ну, это, конечно, был единичный случай. Но подобная фигня случалась довольно часто. Например, она пропустила школьный спектакль, потому что Бобу надо было вытянуть трактор. На мой День рождения мне было нечем угостить ребят в школе, потому что Чак ночью съел все приготовленные по случаю кексы. Но хуже всего были расставания. Она встречала своего Принца на белом коне снова и снова, но, когда Принцы неизбежно покидали её, оставался шлейф последствий. Она была эмоционально раздавлена. И все равно ждала, когда же появится следующий парень в сияющих доспехах.
— Похоже, она, как там говорят…
— Сумасшедшая?
— Я собирался сказать неисправимый романтик. Я так понимаю, этот ген тебе не передался?
— Не-а, — ответила я, покачав головой. — Любить сложно, больно и эмоционально затратно. Да ну его, оно того не стоит. — Лео внимательно изучал меня взглядом, пришло время все немного облегчить. — Всё это такая скукотища. Давай-ка лучше поговорим о гребле, потому как сейчас я представляю тебя в лодке, без рубашки и мне ой как нравится эта картинка!
Лео ухмыльнулся.
— Правда?
— Да, расскажи мне все о своем весле. На какой ты был позиции? — нетерпеливо спросила я, желая конкретизировать эту фантазию некоторыми реальными деталями.
Он рассмеялся.
— О гребле ты совсем ничего не знаешь, да?
— Я знаю, что там есть парень в конце, который громко что-то кричит…
— Старшина шлюпки?
— О, кто-кто? — вздохнула я, и разыграла падение в обморок. Его сдавленный смех придал мне смелости, я спрыгнула со стула и оказалась у него на коленях. Он был удивлён, но казался счастливым. — Пожалуйста, хочу услышать больше таких слов, как «старшина шлюпки».
— Ты очерняешь одну из старейших традиций американской частной школы, я этого не потерплю, — пожурил он, немного скривившись, затем слегка оттолкнулся от стола, чтобы предоставить мне больше места. Во время этих манипуляций он обнял меня за талию, большие пальцы стали выписывать небольшие круги на моей коже.
— «Очернила» не дотягивает до «старшины шлюпки». Требую ещё слов и выражений учащихся частных школ, например, Izod (марка одежды и духов) или Perrier (французский бренд минеральной воды).
— Какого года выпуска эти учащиеся? — спросил он, наблюдая с довольной ухмылкой, как я играю с пуговицами на его рубашке.
— Того, в котором слову «старшина шлюпки» придали особое звучание, — я наклонилась ближе и потерлась щекой о его бороду. — Я говорила, как сильно мне нравится эта борода?
— Нет, но спасибо. Хотя я подумывал ее сбрить.
— Не надо, сперва я бы хотела кое-что попробовать, — я прикоснулась к его бороде, и попыталась взъерошить её кончиками пальцев.
— Очень интересно. Что именно? — спросил Лео, ещё немного отодвинусь от стола. Я воспользовалась возможностью и, приподнявшись, перекинула ногу через его колени и оседлала его.
— Не могу сказать. Пока нет, — ответила я, и ощутила, как запылали щеки.
Он обхватил мое лицо ладонями.
— Посмотри-ка на свой румянец. Интересно, о чем ты подумала, — радостно поддразнил он.
— Всё! Цыц! — со смехом вырвалось из меня. Я слегка качнула бедрами и выгнула спину, и тут же веселье на лице Лео сменилось сосредоточенностью. — Почему мы до сих пор не целуемся?
— Понятия не имею, — ответил он, и поцеловал меня решительно, страстно. Когда же он стал дразнить меня языком, мои губы раскрылись — да что там губы, мои бёдра стали раздвигаться. И вот его поцелуй стал влажным и медленным, таким мучительно, сводящим с ума, очень-очень медленным.
Я всегда любила поцелуи и то, к чему они, как правило, вели, но заниматься этим с Лео было особенно приятно. Прелюдия, когда ещё присутствует ощущение новизны и возбуждения, когда всё вокруг испаряется, остаются лишь сладкие, лёгкие касания губ и тихие вздохи, меркнет сияние звёзд и земля перестаёт вращаться вокруг своей оси. И действуешь неосознанно, знаешь к чему прильнуть, или как изогнуть шею. Кожа стала очень чувствительной, каждое движение кончиков его пальцев ощущалось незабываемо. Мы щекотались носами. А его короткий гортанный стон, был самым эротичным звуком за всю мою жизнь. Как же умопомрачительно пахнут его волосы!
Я целовала его, он целовал меня, казалось, мы целовались целую вечность. Если уж быть совсем точной, то целых пятнадцать минут. Прилично для прелюдии… А может, совсем мало. Не было никаких действий под рубашкой или под пряжкой ремня, никаких толчков и трения. Просто поцелуи. Мои руки покоились на его плечах, хотя может немного и затерялись в волосах. Его руки не покидали моей талии, хотя может и опустились чуть южнее. Не считая той восхитительной минуты, когда он руками обнял моё лицо, большими пальцами погладил скулы, а затем развернул моё лицо так, чтобы ему было удобно щекотать мою шею губами.
Наши языки снова и снова кружились в медленном, ленивом, неторопливом танце. Моё тело волнами пронзала мелкая дрожь. На ум сразу пришла песня Katy Perry Fireworks. Ладони Лео рождали эту дрожь, я будто просыпалась от этих маленьких взрывов, желала большего, нуждалась в большем. Если его рот мог сотворить подобное, каково же будет, когда в дело вступят и другие части тела. Я почувствовала, как внизу живота зародилась похоть, выплеснулась в кровь, и разнеслась по всему тему.
Я отстранилась от Лео, мои губы припухли, кожа вокруг губ была раздражена от его бороды. Я слегка откинула голову назад, казалось я парила в свободном падении, мозг отключился, но тело знало, что делать. Из-за этого фермера я мыслила неясно, я было им одурманена, опьянена. Но на подсознательном уровне знала, что чувствую: происходящее невероятно, бесподобно и для меня необычно и несвойственно. Лео снова притянул меня к себе, покрыл поцелуями шею, полизывая, посасывая. Он издал стон, расстегнув две пуговицы на моей рубашке.
