Даргона хотела, чтобы эта парочка осталась. Сколько от них помощи! А какая была бы защита при походе в те или иные города! Но нет. Сегодня они проведут последнюю ночь в этом доме, но эту странную парочку Доусон ещё не скоро забудет.

Когда Даргона вернулась домой, то застала его в необычной тишине. Всегда за ужином Бармог хвастался тем, как мужиков перепил или нос кому-то разбил. Или, в кой-то веки, поработал лучше всех. Да и сыновья притихли.

— Эй, неужели я наконец-то дождалась, когда дом не ходит от ваших воплей? — рявкнула Даргона, чтобы хоть как-то избавиться от этой непривычной тишины. Но её голос смолк, и всё вновь погрузилась в эту неприятную для неё атмосферу.

Она сделала шаг к кухне, рассчитывая, что все уже молча обедали, просто рассорились. По пути к ней гномиха чуть не упала — она почувствовала, что наступила на что-то мягкое, но явно не лоскут какой-то ткани. Опустила голову и прикрикнула в ладонь. Перед ней лежала странная, разрубленная топором, птичка. Но явно необычная: у неё были фиолетовые перья, а вместо крови из тельца выходил странный, сверкающий, будто в звёздах, дымок. Тварь была какой-то магической, и, видать, напугала своим видом одного из сыновей — тот её и убил. «И правильно сделал!» — мысленно кивнула Даргона. Не то чтобы она не доверяла магии или боялась её, но вот магических созданий не любила — мало ли чего они принести могут.

Она пошла дальше, в святую святых дома, где ожидала увидеть и пришедших Закнеыла с Каей, и своих дорогих мужчин, но… стоило войти на кухню, как гномка тут же уронила хлеб — её муж и дорогие сыновья, любимые и прекрасные…

Все они сидели за столом. Но сидели трупами.

Даргона упала на колени и издала негномий рёв, не веря, что посиневшие лица и безжизненные стеклянные глаза гномов принадлежали именно её дорогим мужчинам.

— О, не плачь, — раздался из тени кухни приторный голос, за которым вышла красивая человеческая женщина в темно-малиновом платье и с вьющимися жёсткой леской чёрными волосами. Она была спокойна и красива, хоть ей было далеко за тридцать. Но эта улыбка… Пусть она не обманывает вас, то было оскалом кровожадного зверя. — У тебя ещё есть шанс их спасти.

— Что ты с ними сделала? — взревела Даргона, судорожно катая ладони по полу, словно искала кинжал, нож… что угодно, что можно было кинуть в эту ведьму. — Кто ты?!

— Моё имя тебе неважно знать, но в узких кругах меня называют Глаской, и я та, которую такие, как вы, зовете отчисленными, — промурлыкала женщина. — Опусти глаза на пол — рядом с тобой нет спасения для тебя.

— Что они тебе сделали? Что ты сделала с моими мальчиками? — гномка не слышала её, лишь своё разрывающееся от боли сердце и душу, которую выворачивало наизнанку, стоило глазам вновь упасть на синюю кожу Бармога. Нет. Стойте, она не могла так сильно посинеть! Значит, они под каким-то действием? Гласка увидела прояснение в гномьих глазах и, вальяжно подошла к самому младшему сыну, похлопала в ладоши:

— Какая умница, догадалась. Но вот только спасти их можно, ответив лишь на один вопрос, — впервые улыбка с лица ведьмы исчезла, и та с какой-то садистской ноткой посмотрела на Тармолога. — Куда собрались те эльфы?

Закнеыл и Кая? Она спрашивала о них? Даргона поняла, эта женщина, которая с такой лёгкостью травит других, — не друг её гостям! Она хочет их смерти?

Гномку поставили перед невозможным выбором! Это её семья, любимые дети и возлюбленный муж! Но Закнеыл и Кая были добры к ним! Звёздному ничего не стоило заставить помочь лунной, но он… Он! Опустился перед ними, жалкими гномами, которых давно перестали воспринимать всерьёз, на колени! Ставить их жизнь под удар не только пошло, но и невозможно! Так нельзя!

Но и семья, которая была её опорой, которая окружала любовью, пусть и не такой, какая бывает у более прекрасных рас. Нет. Пусть Даргона возненавидит себя, пусть боги ей будут судьями, она примет любое наказание. Но семья была ей дороже.

— Они завтра уплывают на Туманные острова, — обреченно, ненавидя себя за это, прошептала Даргона.

— Значит, они ещё вернутся в этот дом, — по-детски, но в её случае это выглядело отвратительно, приложила палец к губам и устало хмыкнула.

— Мои муж и сыновья, — плача напомнила Даргона. — Верни их, оживи!

— Ах да! Конечно-конечно! — наигранно обрадовалась ведьма. И по её тону до разума гномки дошло, что ничего эта женщина делать не будет. Но сердце надеялось, внутренний голос молился, а глаза требовали, чтобы могучий Бармог очнулся и прогнал ведьму! Но муж даже не дышал. Смотря на него, Даргона не заметила, как женщина подошла к ней. Она не видела, как её рука сделала замах, а на холодной стали блеснул огонёк свечи. Даргона лишь ощутила её холод в своей спине, и хоть ей показалось, что она ослепла от острой боли, перед глазами ещё мелькали лица Бармога и сыновей. И голос… теперь уже противный, ненавистный голос, подобно злым раскатам грома, смеялся, заставляя стынуть кровь. — Ах, до чего эти Белые маги глупы. Вот сделал бы Расарис по-моему и уже давно бы поймал этих эльфов. Нет же! «Мы должны оберегать людей, Гласка. Ты ничего не понимаешь, Гласка!» Тьфу, старый пень! И много твоя хренова птичка принесла? Один раз на глаза попалась — сразу зарубили! Тьфу! Маразматик херов!

Даргона долго слышала удаляющийся наверх голос ведьмы, как бы она ни хотела оглохнуть. Она не могла решить, чего желает больше: умереть, дабы избавиться от боли в сердце и в спине, или же молиться, чтобы оставаться в сознании до прихода Каи и Закнеыла, дабы предупредить, молить о прощении старой глупой гномки!

Но силы быстро покидали тело Даргоны. Она умерла с желанием о прощении и с именами своих любимых мужчин на устах.

Эльфы всё-таки опоздали на ужин. Закнеыл хотел как можно дольше побыть с Каей наедине, поэтому шел медленно, прислушиваясь к ее дыханию, запоминая тепло ладони и впитывая запах трав. А над домом словно сгущались тучи. Поначалу никто и не обратил внимания, что с порога не слышно громких голосов, но стоило им почуять кровь — к тому же не было понятно, кто из них первым ощутил этот металлический привкус в воздухе — Зак резко завел Каю себе за спину.

— Куда Бармог дел мои мечи? — напряжённо спросил он, пытаясь расслышать опасность в доме.

Кая одновременно с ним замерла, поднимая голову и принюхиваясь. Кроме как крови она ничего не чувствовала. Даже того, кто мог бы… пустить эту кровь? Нет-нет, нельзя даже думать, что их могли убить!

— Я не знаю, — ответила она на вопрос. — Когда проснулась, мне только мой рюкзак показали. Думаю, у Бармога в комнате, — Кая, несмотря на протесты Зака, таки вышла из-за его спины и осмотрела помещение. — Ты же не думаешь, что они…

— Мертвы, — безжалостно закончил Зак. — В доме запах смерти. Нужно уходить, быстро.

Заку было жалко эту семью, он винил магов за их гибель. Они помогли им и поплатились за это. Должно быть, мерзавцы выследили их и здесь, но как? И зачем было убивать добрых гномов? Раньше они не позволяли себе причинять вреда непричастным к пророчеству. Но он подумает об этом позже, сейчас нужно сохранить хладнокровие и спастись.

— Забираем вещи и садимся на любой корабль, идущий в сторону Сильверсана.

— Он только один. Даргона сказала, что он сейчас пришвартован, но завтра отплывёт, — Кая сделала пару медленных шагов в дом, чуть пригнулась, готовая в любой момент обратиться. Лунная, чувствуя запахи лишь знакомых гномов и крови, думала, что это убили их из-за того, что те укрывали звёздного. Ну, запах явно не магического характера, а разве маги убивали бы холодным оружием вот так просто? — Зак, я боюсь, что нам опасно сейчас идти на корабль. Если наше присутствие может спровоцировать убийцу на новые…

— Думаешь, их убили из-за меня? — перебил её звёздный. Он вновь схватил Каю за руку, не позволяя отойти от него далеко, и посмотрел с таким волнением. Вот такой вариант почему-то не пришел ему в голову, он сразу свалил вину на магов, но если… это он во всем виноват… Все эти мысли отразились на его лице.