— Уверен, моя вкуснее будет, — пошутил Зак. — Давай вернёмся в комнату.

Если он сейчас же не сядет, то свалится и больше будет не в состоянии двигаться какое-то время. Пока есть силы, нужно доковылять до какого-никакого убежища.

— Очень смешно! А знаешь, мне сейчас вообще не до шуток! — но его она услышала. Взяв под руку, лунная помогла ему вернуться сначала в само здание, потом на второй этаж, в ранее указанную комнату. Она тут же усадила его на кровать, а сама побежала в купальни — благо, они были совсем близко с его комнатой. Разорвав полотенце и намочив куски ткани, лунная вернулась в комнату. — Закатай рукава или раздевайся, — на бегу бросила оборотень, садясь рядом со звёздным.

Кое-как он снял рубашку, давясь болью. Весь побледнел, что сделало его кожу ещё более болезненного оттенка, а на лбу выступила испарина. Он прикладывал массу усилий, чтобы оставаться в сознании. Как только Кая закончит обрабатывать раны, он обязательно отдохнёт.

— Закнаэл, нам нужны медики, — если сначала она смотрела лишь на его раны, в одной из которых льдина просто стала таять и вытащить её было легче, то сейчас, видя его состояние, Кая серьёзно взволновалась. — Это всё из-за того, что он залез тебе в голову?

Ведь он, порой, получал и более страшные ранения, но состояние не было даже в половину таким плохим. Она помогла ему прилечь, но вместо вытирания крови, она осторожно стала обмакивать его лоб.

— Он перемолол в фарш все мои воспоминания, — тихо проговорил Зак, поднося здоровую руку к лицу. — Выпотрошил сознание, что до сих пор в себя прийти не могу. Голову как раскаленным обручем сжали.

Пожаловался Закнеыл, прежде чем глупая гордость заставила бы его промолчать. Он ласково положил ладонь на руку Каи и заглянул в её обеспокоенные глаза.

— Все будет в порядке, — успокоил он ее. — Мне просто нужно отдохнуть.

— Если что не так, обязательно скажи, — прошептала эльфийка. — Умолчишь — я тебе отомщу… Эта вещь с воспоминаниями покажется тебе сказкой.

И выражение лица ясно давало понять, что она не шутила. Но в последний момент её взгляд смягчился, и Кая наклонилась к звёздному, чтобы поцеловать его в лоб. Далеко лицо не убирала — заглянула ему в глаза. Даже как-то… влюбленно. Да, а почему нет? Он взял её своей лаской и шутками, пусть и с прошлыми наклонностями, заботой и… Он был рядом, теперь, когда не было больше Гина.

— Кая… — с придыханием пролепетал Зак, притягивая ее к себе ближе. — Перевяжи меня, чтобы я не умер от потери крови, пожалуйста.

Сбил весь трепетный настрой суровой реальностью. Он отпустил ее и почти в полудрёме уже пробормотал:

— Только не уходи никуда…

— Да, да, конечно, прости, — Кая вернулась к своей задаче и окончила, только когда он уже спал. Взволнованно проверив сердце и дыхание, Кая взобралась на кровать и легла к нему под бок, свернувшись калачиком. Так и уснула, убаюкиваемая его дыханием.

***

Комната Сектара была очень богата, но в то же время пуста. Женщины были здесь частыми гостьями, о чем говорили духи, косметика, даже приоткрытый шкаф с женской одеждой. Такая же в холодных тонах. Да и двуспальная кровать, мягкая, как облако, была застелена светло-голубыми простынями и одеялом. Того и глядишь, может показаться, что семейка живёт во льду.

Брата он уложил на кровать и тут же сел у изголовья, опустив руки на его лоб. Ладони туманного засветились, и он неотрывно смотрел в веки Гинтара. Старший выглядел таким спокойным, таким безмятежным. Будто не пытался никого убить несколько минут назад.

— Так что, — как-то без интереса обратился он к Валанди, не отрываясь от брата. — Ты не договорила. Возвращать тебе память?

— Не думаю, что ты сделаешь это по доброте душевной. Что ты хочешь взамен? — съязвила солнечная. Она стояла в ногах кровати, с беспокойством следя за действиями Сектара. Хотела присесть и взять Гина за руку, но боялась тем самым нарушить хрупкий баланс магии. — Могу я?.. — она указала на край кровати, спрашивая разрешения мага.

— Об этом просил меня Гинтар, а не ты, — но его позабавило то, какое у эльфийки сложилось мнение о нем. Он единожды оторвал взгляд от лица Гинтара, смотря на причину вопроса, после чего усмехнулся: — Я с его головой работаю, а не с руками. Делай с ним, что хочешь, но только громко не разговаривай. Я отвлекаюсь.

В этот момент Гинтар нахмурился во сне, но тут же каждая его морщинка разгладилась, будто что-то укололо эльфа. Предугадав новый вопрос Валанди, Сектар обратился к ней:

— Не беспокойся. Запирать не так сложно, как отпирать, но в первом случае это всегда насилие над мозгом. Ему несильно больно.

— А то, что ты сделал с Заком? — она всё-таки присела и сразу схватила руку своего возлюбленного, всматриваясь в его черты лица. — После такого зрелища я не хочу, чтобы ты залезал мне в голову.

— Я просто смотрел его воспоминания и вырывал ему на показ. Это можно делать как грубо, так и… — хотел сказать «нежно», но ему показалось, что это будет неуместно. Точнее, девица не так поймёт, — аккуратно. Я не собираюсь просматривать всю твою жизнь. Только отопру для тебя кусок этой жизни и всё.

Всё звучало очень красиво и понятно. Да и когда Сектар был сосредоточен на деле, он уже не выглядел таким ублюдком, каким показался за ужином. В расслабленном состоянии его лицо было хмурым, словно всю свою жизнь он был вечно чем-то недоволен.

— Я подумаю, — так и не решившись, сказала Валанди. Все равно было что-то, что тревожило ее. Вдруг он залезет не туда или сам воткнет лишнее? Доверять ему свои мозги она пока не собиралась. После непродолжительного молчания, она снова тихо заговорила: — А что ты сейчас с ним делаешь? Долго ещё?

— Ты про его отклонения знаешь? — вопросом на вопрос спросил Сек.

— Нет, ничего такого он не рассказывал, — нахмурилась она. Мысль, что Гин что-то скрывал от нее, очень не понравилась ей.

— Гинтар родился с очень большим запасом магических сил. Больше, чем у многих туманных. В детстве был эмоциональным ребёнком. И научиться контролировать их так и не сумел. Зато магия им овладевала сразу, стоило Гинтару ощутить сильный всплеск эмоций, будь то радость или печаль. Я запечатал большую часть его магии, но она, грубо говоря, сломала печать. Сейчас я делаю то же самое, только ставлю защиту сильнее. Сегодня он чуть не убил звёздного. А в прошлом письме писал, что мог прикончить как его, так и оборотня, даже не понимая, что творит, — и словно в такт его словам сияние стало то усиливаться, то уменьшаться. Но во время последнего слова оно прекратилось вовсе, а Сектар встал с кровати и больно сжал свои виски.

— Я и забыл, как это трудно, — устало выдохнул он, скорее больше к себе обращаясь. — Всё равно, что копаться в головах лунных.

— Тебе это нравится, да? — тон Валанди заметно похолодел. — Заглядывать в чужие мысли, наблюдать за их страданиями, копаться в чужой грязи, будто своей тебе мало, — если бы не просьба Гинтара, она бы одарила его самым своим высокомерным взглядом, что ни один туманный и рядом не стоял. Но ей приходилось старательно отводить глаза. — Тебе, наверное, здесь совсем скучно. У местных эльфов навряд ли много интересных воспоминаний. Тебе понравилось в голове Зака? В моей, может, и не так весело, но хочешь посмотреть, из-за чего сорвался Гинтар?

И впервые она позволила себе поднять глаза на младшего туманного. У него были странные, медового оттенка глаза. Без тени страха она заглянула в них, бросая своеобразный вызов.

— Любишь боль? — усмехнулся туманный, садясь на стул возле кровати, задумчиво осматривая солнечную, словно решая, залезать в её голову или нет. Но… так неинтересно! Неинтересно брать то, что дают. Тем более, что, он насилия не видел? Ему воспоминаний Зака хватило. — Ты перед кем похвастаться хочешь? Ты в этом доме не больше двенадцати часов, а уже два раза напомнила о своём изнасиловании. Знаешь, такое впечатление, что ты либо хвастаешься, либо желаешь, чтобы тебя каждый пожалел. Обычно о таком даже стыдятся вспоминать, не то что говорить.