В настоящей монографии мы концентрируем внимание на влиянии именно Западного фронта на СССР в период Великой Отечественной войне, а также в период подготовки к отражению Советским Союзом фашистской агрессии, поэтому мы не концентрируем много внимания на дипломатических и межличностных отношениях лидеров Большой тройки. Обратное влияние мы рассматриваем не столь подробно, так как преследуем в работе другую цель. Вторую мировую войну мы исследуем как сложный процесс, фактически выходящий за свои официально принятые хронологические рамки. Для СССР участие в данном процессе началось задолго до 1 сентября 1939 г., на Дальнем Востоке советское руководство стало принимать меры по противодействию японскому милитаризму в начале 1930-х гг. Поэтому мы концентрируем в начале работы внимание на советско-японских отношениях в ракурсе конфликта вокруг КВЖД. Именно в результате этого конфликта началось сближение Кремля с Вашингтоном и новым на то время энергичным президентом США Ф. Рузвельтом.
В настоящей работе мы не уделяем много внимания ходу боевых действий, что уже хорошо сделано до нас в российской и зарубежной историографиях. Нас больше интересует вопрос распределения ресурсов между театрами военных действий, что в первую очередь относится к нацистской Германии и фашистской Италии, подробного анализа на эту тему с охватом широких хронологических рамок в исторической науке не делалось. Для решения связанных с целью работы задач мы обращаемся к архивным документам, в частности, фонду трофейных документов Центрального архива Министерства обороны России, а также Российского государственного военного архива. Помимо этого, мы обращаемся к ряду зарубежных и мало изученных в России работ, включая боевые журналы воинских частей, а также отчеты ведомств; в частности, интересными, на наш взгляд, являются аналитические отчеты Генерального штаба армии США по боевым действиям в Европе, начиная с Польской кампании и кончая разгромом Третьего рейха. Практически не изученным в российской историографии, как и незначительно изученным на Западе, остается такой источник, как боевой журнал ВМС нацистской Германии, где подробно описан ход войны на море, как он виделся в штабе германских военно-морских сил.
Так как наша основная цель – выявить влияние Западного фронта на военное положение СССР в годы Второй мировой войны, то мы не вдаемся в обширные библиографические обзоры и дискуссии, что отвлекло бы читателя от основной линии анализа выдвинутой нами на первый план научной проблемы, сделав изложение достаточно громоздким. Это помешало бы достижению научных результатов, лежащих именно в пределах темы. Мы не видим смысла в масштабном освещении хода боевых действий и крупных битв, так как это сделано было до нас. Мы также не концентрируем много внимания, несмотря на обращение к теме «ленд-лиза», на экономических сторонах сотрудничества между СССР и западными союзниками, так как это – отдельная тема и для особой научной работы. Тему поддержки резистентов в Европе западными союзниками мы охватываем вскользь, делая это в ракурсе исследования вопроса отвлечения германских вооруженных сил на то, что мы называем внутренней обороной «империи нацистов». Правда, эта проблема слабо освещена в российской историографии, но мы ее рассматриваем в контекстах основных операций на Западном фронте, так как помощь партизанам и подпольщикам рассматривалась штабами вооруженных сил США и Великобритании в качестве вспомогательного для решения крупных стратегических задач средства.
Теперь поговорим немного о терминах, так как за их интерпретацией скрывается многое. Во-первых, само понятие Антигитлеровская коалиция подразумевает наличие некоего альянса, который фактически так и не состоялся, так как Британская империя изначально не была настроена на военное сотрудничество с Советским Союзом, предпочитая ограничиться только поставками военных материалов, боеприпасов и техники. США в этом вопросе следовали мнению У. Черчилля, который искренне верил летом 1941 г., что Британия справится с нацистским режимом в Германии самостоятельно, а помощь Советскому Союзу оценивалась им, как обуза для военной экономики Британии, но к январю 1942 г. стало уже понятно, что это не так. Практически до знаменитого письма У. Черчилля И.В. Сталину с просьбой помочь наступлением Советской армии войскам союзников в Арденнах мы не можем проследить координации действий между участниками Антигитлеровской коалиции именно на глобальном уровне. Мы не отрицаем, что СССР, США и Британия были союзниками во Второй мировой войне, но надо понять уровень этих союзнических отношений, которые далеко не похожи на те, какие были между Россией, Британией и Францией в период Первой мировой войны.
С кем воевали СССР и его союзники в период Второй мировой войны? Вопрос вроде бы простой, но лишь на первый взгляд. Мы не задумываясь говорим: нацисты, германский милитаризм, гитлеровцы и т. п. Основным противником Антигитлеровской коалиции выступал Третий рейх. Само понятие «рейх» не было придумано нацистами, но уходило корнями в Средневековье, под рейхом тогда и в период нацистской диктатуры понималось государство, объединявшее немецкую нацию в ее ментальных, с точки зрения немецких националистов, границах, которые почти совпадали с границами Священной Римской империи германской нации, государства, упраздненного Наполеоном Бонапартом в 1806 г. Помимо Третьего рейха, у нацистов было понятие «Великая Германия», под чем понималось государственное образование, выходившее за границы рейха, куда были отнесены протекторат Богемии и Моравии и даже суверенная Словакия. В вермахте и войсках СС служили в основном немцы, как мы определяем этот народ, но «немец» – понятие, пришедшее к нам из старославянского языка, разумеется, сами себя представители этой нации так не называют. Речь надо вести в этой связи о группе народностей, объединенных в XIX в. в немецкую нацию. В период Второй мировой войны многие военнослужащие вермахта ассоциировали себя с теми народностями, к которым принадлежали, и уже во вторую очередь с немецкой нацией. Например, фельдмаршал Ф. Шернер установил на своем автомобиле баварский флажок, подчеркивая тем самым, что он в первую очередь баварец, а потом уже немец.
Таким образом, немцы в период Второй мировой войны – это коалиция народностей, и эту коалицию нацисты пытались расширить, включив туда немцев из других государств. Особый интерес Г. Гиммлер уделял венгерским и румынским немцам. Вся идеология нацистов была построена на противопоставлении немцев другим европейцам, и не только. Однако, с точки зрения нацистов, немцами не могли являться в полном смысле этого понятия коммунисты, лица, имевшие еврейских родственников и даже сочувствовавшие евреям (правда, здесь делались исключения, например, генерал люфтваффе Мильх), гомосексуалисты, представители религиозных меньшинств; они могли стать немцами, но только после «перевоспитания». Парадоксальный факт, но в 1944 г. германское командование на Восточном фронте ограниченно доверяло польским немцам, считая их нелояльными рейху, для чего были основания. Но неимперский немец мог оказаться выше в иерархии нацистского государства имперского немца, если последний не подпадал под нацистские критерии «настоящего немца».
Одним из результатов Первой мировой войны и установления Версальской системы стало определение национальности по крови. В средневековой Европе действовал этот принцип, но на первом месте все равно стояли религия и принадлежность к сословию, как принципы идентификации индивида в обществе. С определением, кого считать немцами, возникли сложности в связи с конфликтом вокруг Верхней Силезии, когда ее коренное население – силезцев – в Берлине считали немцами, смешавшимися с поляками, а в Варшаве – поляками, смешавшимися с немцами. В результате силезского территориального спора возник конфликт, который спровоцировал в Германии рост популярности ультраправых идей среди определенных сегментов немецкой молодежи. Именно в связи с силезским кризисом особое внимание правых привлекли статьи А. Гитлера, практически неизвестного в 1920–1921 гг. политика, в газете «Фолькишер беобахтер» (Гитлер тогда занялся написанием статей для этой газеты после увольнения из армии, последней его должностью там был референт полка, то есть, в переводе на советскую и российскую номенклатуру должностей – политрук, но, каким образом ефрейтор или даже капрал мог занимать такую немалую должность, остается до сих загадкой).
