- Найдем карту.

- Тогда - в шесть на Ленинградке, сразу за окружной.

Амин вышел из машины и зашагал в сторону автобусной оста-новки. Он был доволен собой. Все складывалось так, что лучше не придумаешь. Если и дальше повезет, сегодня вечером можно вмазать, как следует. Один удар - и двух козлов нет: Лобана и Чекмарева. И рыжая сука - вот она. Взять документы, кончить ее и все! Дыши спокойно, Амин, ты живой. Троицкий не вылез из мо-гилы и не достал тебя. Попытался, но не смог. Руки коротки оказались!

День близился к вечеру, а Чекмарев так и не решил, что же ему нужно делать. Куда идти, куда бежать, где искать Настю? Огромный город вокруг, сотни тысяч домов, и в любом доме, в любой квартире, в офисе, подвале, на чердаке бандиты могут прятать девушку. Даже если бы он мог видеть сквозь стены, сколько нужно времени, чтобы просмотреть всю Москву? Месяц, два? Три? А ведь Настю могли увезти в Подмосковье и даже в другой город...

Он понимал свою беспомощность, пытался не думать о Насте, в конце-концов она сама во всем виновата. Но разве можно было забыть надпись на зеркале: "Сереженька, милый, я тебя очень-очень люблю. Вот и все. Твоя Настя." Она виновата? Может быть, но ведь пришла к нему, чтобы помочь, чтобы сказать о любви. Если бы не пришла, наверное, и не попала бы в лапы бан-дитов Сафарова. Значит, искупила свою вину, действительно, лю-бит его!

Нет, невозможно было не думать о Насте. Тогда Чекмарев стал думать о том, что все будет хорошо: она отдаст эти черто-вы документы, и ее отпустят. И она вернется, его Настя, вер-нется в его квартиру и уже никогда не уйдет оттуда надолго!

Думать-то можно было, а вот поверить, что так оно и слу-чится... Не верилось.

И от Борисенко не было никаких известий.

Зато Аля приходила. Долго рассказывала, как все измени-лось в редакции после того, как он выскочил из кабинета Лавки-на и куда-то пропал. Какие-то суровые мужчины из "ДЕГЛа" бро-дили по редакции, Павлюкович забегал к Лавкину, даже разреше-ния не спрашивал. А потом вообще сидел в кабинете несколько часов, Просто ужас, что творилось! А еще она так переживала за него, так переживала, сама не знает почему.

Хорошая девушка Аля, наверное, любит его, наверное, ни-когда бы не поступила так, как Настя, но что же сделаешь, если в памяти живут огромные зеленые глаза, если они лукавят и сме-ются, дразнят и позволяют... Если они закрывают собой весь бе-лый свет?!

Чекмарев не сразу понял, кто звонит ему, чей знакомый го-лос звучит из телефонной трубки, а когда, наконец, дошло, за-хотелось разбить трубку о стол.

- Ты угадал, это Вениамин Пешнев. Нам надо встретиться, я подъеду к пяти, буду ждать на том же месте, что и позавчера.

Позавчера... Все лишь позавчера ублюдок с широкопосажен-ными глазами предлагал Квочкину бросить его, Чекмарева, под лед, а кажется - месяц назад!

- Ничего хорошего из той встречи не вышло,- сказал Чекма-рев.- И больше я не намерен с тобой встречаться, господин Пис-кин.

- Пешнев. Мне тоже неохота с тобой видеться, но девчонку надо вытаскивать.

- Настю?!

- Не мою же бабу, она уже давно не девчонка. Короче, дальше не телефонный разговор. Приходи в пять, если хочешь ей помочь. Разговор будет короткий, нет - расстанемся и все дела. Только помни, что если скажешь кому-то в редакции - п... будет и тебе и ей. Они шутить не любят.

Ну и что было делать? Кто бы подсказал, посоветовал! Чек-марев трижды в течение десяти минут звонил Борисенко, но тот не соизволил взять трубку. Наверное, его не было дома, а мо-жет, снова напился и спал так крепко, что ни черта не слышал. И почему Настя решила, что нужно обратиться за помощью к Бори-сенко? Ее бывший любовник подсказал? Да Борисенко и при жизни банкира не очень-то жаловал дальнего родственника, а после смерти и вовсе забыл о нем. Нашел в конверте чек на сто тысяч баксов, обрадовался и ударился в загул. Что ему страдания ка-кой-то Насти?!

От этих мыслей еще тоскливее стало на душе.

Ровно в пять Чекмарев стоял у магазина спортивных товаров на Мясницкой. В этот раз Пешнев подъехал не на "Мерседесе", а на зеленой "Жигули-шестерке". Выбрался из машины, сам подошел к Чекмареву. Его светлые, широкопосаженные глаза по-прежнему внушали ненависть. Но страха не было, на улице полно народу, вряд ли этот урод посмеет наброситься, силой затащить в маши-ну.

- Мы нашли ее,- негромко сказал Амин, отходя к краю тро-туара.- Твою даму держат на подмосковной даче. Кто - ты, на-верное, уже понял.

- Ты знаешь, где?- спросил Чекмарев.

- Да, знаю. Но без твоей помощи трудно будет вытащить ее. Поэтому мы и встретились.

- Как я помогу вам? Надо в милицию заявить.

- У меня нет времени для идиотских разговоров. Могу толь-ко сказать: если б ты перерезал ей глотку неделю назад, это было бы для нее намного лучше, чем сейчас идти в ментовку. Мы тебя отпустили, ты нам и на хрен не нужен. Но ты нужен ей.

- Почему я должен верить тебе?

- Потому что я сейчас сяду в тачку и уеду, а ты потом всю жизнь будешь жалеть о своей глупости. Мы, конечно, можем и без тебя что-то сделать, но они успеют кончить ее.

- А если я буду с вами - нет?

- Они знают, кто ты. Скажешь, что приехал обменять досье на даму, это отвлечет их, даст нам время. Пара-тройка минут решает все. И дать эти минуты своей телке можешь только ты.

- Допустим, Настю удастся вырвать из лап "ДЕГЛа". А даль-ше что? Вы займетесь ею?

- Ты сам займешься. Поговоришь, убедишь отдать досье и - валите на хрен! Это наши документы, когда они будут у нас, де-ло считаем закрытым. Ну ты сам пораскинь мозгами: кому все это нужно? Даже если вытащим ее, как вы будете жить с этими доку-ментами? Они же - верная смерть! Она уже поняла это, главное - не опоздать.

"Сволочь ты, Борисенко!- зло подумал Чекмарев.- Должен быть сейчас рядом, подсказать, стоит соглашаться или нет. Сво-лочь пьяная!"

- А если этих документов нет в природе? Были, но она уничтожила их? И вообще, где гарантии, что Настя там, что ее можно выручить, что вы отпустите нас?

- Документы есть, иначе она бы не затеяла игру сразу с двумя солидными организациями. За такое "динамо" голову отры-вают без предупреждения. А гарантия - ты сам. Вижу, у тебя оч-ко играет. Ну что ж... Как говорится, хозяин - барин.

Амин решительно шагнул к машине.

- Хорошо,- сказал Чекмарев.- Я поеду с вами.

Он понял, что должен увидеть Настю. Хотя бы просто уви-деть. А там будь, что будет. Или они погибнут вместе, или этот кошмар закончится. Как бы там ни было, он должен быть рядом с ней.

В машине сидел еще один человек, голова которого напоми-нала полено с ушами. Он тоже присутствовал при втором разгово-ре в кабинете Квочкина. Впору было воскликнуть: ба, знакомые все лица!

Но знакомыми были не лица, а ненавистные морды, поэтому Чекмарев промолчал.

На другой стороне улицы, метрах в десяти от входа в ре-дакцию газеты "Коридоры власти", стояла красная "Нива". За ру-лем со скучающим видом сидел человек огромного роста в клетча-той шляпе, надвинутой на глаза. Заметив, что Чекмарев садится в машину Амина, он щелчком выбросил окурок, довольно усмехнул-ся и пробормотал себе под нос:

- Я знал, что так оно и будет.

И включил зажигание.

31

Две машины - серая "девятка" и зеленая "шестерка" остано-вились на проселочной дороге неподалеку от опушки леса.

- Ты все понял?- спросил Амин, поворачиваясь к Чекмаре-ву.- Главное заставить их поверить, что у тебя есть докумен-ты. Подходишь к воротам, звонишь, кто-то выходит, и ты начина-ешь с ним переговоры. Если спросят, откуда узнал, что дуру твою именно там держат, смело говори, что - от Сафарова Конс-тантин Рашидыча. Тот велел поговорить с Лобаном и произвести мирный обмен.

- Я на память не жалуюсь,- сказал Чекмарев, с тоской гля-дя на черный ночной лес впереди.

Глухомань, самое место для расправы над неугодными. Пристрелят, забросают снегом метрах в десяти от дороги, и все. Снег тут может и месяц и два еще держаться... Но он не жалел о том, что согласился приехать сюда. Если б они хотели убить его, сделали бы это сами. А тут еще одна машина с какими-то головорезами. Значит, действительно, приехали за Настей. И он должен быть здесь.