- Да ты с ума сошел, Олег! Это же очень опасно. Зачем... зачем тебе все это нужно? У тебя что, неприятности на службе? Кто-то угрожает, рекетиры, да?
- Рекетиры? Не смеши меня, я сам рекетир. Столько денег, сколько у меня есть, невозможно заработать. Их можно только отнять. Нет, мои зверушки еще не подозревают, что я собираюсь поохотиться на них. Это будет веселая игра.
- Олег, я не понимаю, зачем?! У тебя есть все, работа, "Мерседес", квартира, дача, вилла в Испании на берегу океана, уважение на службе, у тебя есть, наконец, я! Что еще человеку нужно?
- Да, есть. Но нет главного - возможности чувствовать се-бя нормальным мужиком! Нет, нет, нет! Что такое ты?! Женщина, баба! Ты фантастическая женщина! И ты со мной не потому, что у меня много денег, я просчитал ситуацию. Ты жалеешь меня! А я не нуждаюсь ни в чьей жалости!
Кажется, она впервые видела его в такой ярости, впервые слышала, как он кричал.
- Олег, ты устал, ну пожалуйста, милый, успокойся. Давай забудем об этих дурацких документах, прошу тебя.
- Теперь уже поздно. Я надеюсь на победу.
- Олег... На влиятельных людей нельзя охотиться. Они сами убьют тебя!
- Возможно. Я надеюсь, у них хватит ума понять, что я ос-тавил кому-то копии. Человеку, который сможет отомстить, если они совершат такую глупость - убьют меня.
- Кто этот человек?
- Я еще не решил.
- Дай их мне! Пожалуйста, дай. Я докажу тебе, что дело не в жалости, а в том, что я люблю тебя.
- Нет. Это опасно. Ты не должна участвовать в этой игре.
- Я не должна?! Как ты смеешь так думать обо мне?! Я не участвовала в охоте на носорога, не плавала по Амазонке, не валялась вместе с тобой... в куче голых баб! Но сейчас я с то-бой! И всегда буду, что бы ни случилось, ясно?!
- Не проси меня.
- А я и не прошу! Я требую! Или - уйду, и ты больше не увидишь меня. Тебе мало, что я - твоя, мало, да? Так вот, я буду принимать участие во всех твоих опасных играх! Не веришь, да? Ты... не веришь... мне?!
- Верю. Хорошо, возьми, почитай, а потом скажешь, что ду-маешь об этих бумагах.
- А можно я завтра начну читать, а сейчас мы пойдем в постель? Если в Испанию нельзя, то в постель-то можно?
- Я никому не верю так, как тебе. Настя, ты говорила, что подруга, тоже Настя, когда уезжала в Данию, оставила тебе на память редакторское удостоверение. Принеси его мне.
- Зачем?
- Через пару-тройку дней верну. И пожалуйста, сфотографи-руйся в срочном ателье. На документы.
- На... какие документы?!
- Возможно, я буду оформлять двойное гражданство, фотог-рафии понадобятся. Пожалуйста, сделай.
Читать эти документы - все равно, что плюхнуться в лужу и разглядывать вонючую грязь. Люди, которые с экрана телевизора говорили умные вещи, в разговорах, записанных на магнитофонную пленку оказывались такими негодяями - волосы дыбом вставали. Поначалу было просто страшно, хотелось отшвырнуть грязные бу-маги подальше, сжечь их. Но Олег сказал, что уже поздно выхо-дить из игры. Он поверил ей. И она, как в омут головой прыгну-ла, бросилась помогать ему.
Так знал Олег или нет, куда приведет ее слепое, яростное желание отомстить за его смерть? Наверное, знал. Он ведь не просто умным гениальным человеком был. А может, хотел, чтобы она поскорее оказалась вместе с ним? На том свете?
- Я нне хочу,- тихо, но твердо сказала Настя.- Мне и здесь хорошо. С Сережей.
24
Хотелось закричать, завизжать от ужаса, но голос пропал. Губы шевелились и - ни звука! Настя открыла глаза, рывком села на диване. Втянула голову в плечи, дернула ею вправо, влево, прерывисто вздохнула. Никого... Лысый монстр в длинном черном пальто, огромный - до потолка, со зверским выражением на морде и с длинным пистолетом в руке приснился ей. Никого, она одна в комнате, значит приснился. И то, что она лежала перед ним сов-сем голая - тоже приснилось. Не голая, в джинсах и свитере, и даже в черных полусапожках уснула она на диване. Опять усну-ла... Хорошо, хоть на этот раз он всего лишь приснился ей, но какой ужас!
Абажур торшера освещал небольшую комнату, все здесь было, как и вечером. Все, да не все. Теперь эта комната казалась настоящей клеткой, камерой пыток. Три часа ночи, скоро утро. Лысый обязательно явится утром, а может и еще раньше. Скорее всего, раньше...
Настя встала с дивана, выключила торшер, подошла к окну. Дернула за ручку - нет, не открывается. Заколочены гвоздями обе створки, и форточки нет. Как же выбраться отсюда? Неважно, куда идти, где шоссе, где электрички - выбраться, уйти подаль-ше от этой страшной деревни, постучать в любой дом - люди по-могут, должны помочь...
Как выбраться?
Отсюда, со второго этажа были видны окна веранды. Там, склонив голову на стол, сидел один из бандитов. Наверное, и ему было видно окно этой комнаты, за ним и должен наблюдать, но он спал. Разбить окно - проснется. Разбить окно, чтобы ос-колком порезать себе вены - прибегут, остановят кровь и... ни-чего в ее судьбе не изменится. Разбить зеркало - услышат. И сумочку забрали, а там был маникюрный набор. Но вот окно... А может разогнаться и броситься вниз? Настя живо представила се-бе, как она разбивает головой стекло и падает животом на ост-рый осколок, торчащий из рамы. Ну уж нет! Может, кто и решится на такое, но только не она.
Прижав пальцы к стеклу, она погладила его, словно умоляя раствориться, исчезнуть. Такое тонкое препятствие, а за ним - двор, железная ограда и лес... Такое тонкое, такое хрупкое, неужели нельзя ничего сделать?
Маленький гвоздик царапнул пальцы, и с другой стороны - тоже гвоздик. Стекло одинарное, закреплено обычными гвоздика-ми. А если их отогнуть?
Отогнуть и тихонько вытащить стекло!
Но - чем? Чтобы рыжие локоны не падали на глаза, Настя заколола их шпильками. Вот чем можно попробовать!
Она вытащила из волос шпильку, и принялась осторожно от-гибать гвоздик. Отогнула, вцепилась пальцами, расшатала и - выдернула! Правда, пальцы поранила - чепуха, чепуха! Главное, чтобы тот, на веранде, не проснулся. Настя нащупала еще один гвоздик и стала выковыривать его. Получилось!
К половине четвертого все гвоздики, держащие оконное стекло в правой створке валялись на полу под окном. Настя глу-боко вздохнула, ковырнула шпилькой стекло, схватила его за скользкие края и осторожно опустила на пол.
Холодный воздуха ворвался в комнату, она вдохнула его полной грудью и, сжав кулачки, прошептала:
- Я убегу от вас, гады! И ты, Олег, не жди меня там, я еще поживу здесь... лет сорок.
Настя схватила со стола простыню, привязала один край к ножке стола, а другой выбросила в окно. Только бы не проснулся тот, что на веранде, только бы не проснулся! Она забралась на подоконник и, сжимая в пальцах простыню, высунула ноги в пра-вую створку окна. Ноги, бедра... а вот и вся она уже висит за окном. Бандит на веранде по-прежнему спал. Ладони девушки зас-кользили по простыне, пальцы вцепились в край. До земли оста-валось метра полтора, и она прыгнула. Приземлилась удачно, да-же не упала. Первым делом посмотрела на светящиеся окна веран-ды - нет, не проснулся.
А ночь, как назло, выдалась ясная, морозец, градусов пять-восемь. Осторожно, на цыпочках (снег скрипел под ногами!) Настя пробралась к калитке и поняла - она закрыты на замок. А ключа-то нет... Значит, надо попробовать через забор... Он вы-сокий, но с тремя перекладинами, удерживающими вертикальные черные штыри арматуры. Настя встала на нижнюю перекладину, по-том на среднюю, правой ногой - на верхнюю, левой подошвой уперлась в верхний край штыря и, оттолкнувшись, прыгнула впе-ред. Упала в глубокий сугроб под забором, тут же вскочила на ноги. Левое бедро ушибла... Но это - мелочи. Она ушла от них, ушла, ушла!
Не раздумывая, Настя помчалась в лес. Темный, мрачный, зимний лес, такой приятный, потому что в нем нет бандитов! Са-пожки утопали в глубоких сугробах, вот уже снег набился за го-ленища, ледяная влага обожгла ступни ничего, она убежала, ушла от них! Джинсы поверх сапожек стали влажными ничего! Болело ушибленное бедро - и это можно стерпеть. Бежать, бе-жать, подальше от этого страшного дома, от лысого бандита и его сообщников! Бежать...
