— Что же, братцы, будем делать? Если не уничтожим доты и дзоты, наступление сорвется!

— Товарищ полковник, — сказал майор-артиллерист, — прежде чем уничтожить эти цели, надо знать их точное расположение. Вот этого нам как раз сейчас и не хватает.

— Какое будет ваше предложение?

— Предложение одно — срочно выслать общевойсковую разведку и включить в ее состав артиллеристов и гвардейцев-минометчиков.

— Хорошо, давайте с разведки и начнем!

После этого группе полковых разведчиков, куда вошли и разведчики нашего дивизиона старший сержант А. Д. Платонов, сержант П. Т. Аверин и рядовой К. Н. Салеев, была поставлена задача — под прикрытием темноты проникнуть в Красное Село и разведать систему огня и сооружений на его северо-восточной окраине. Разведчики отправились в путь. Противник, как бы чувствуя неладное, непрерывно освещал местность, вел пулеметный огонь из многих точек и осуществлял методический артиллерийский обстрел наших боевых порядков.

С наблюдательного пункта было видно, как, используя интервалы между разрывами снарядов и перерывами в освещении местности ракетами, цепочка разведчиков перебежками вплотную подошла к крайним строениям города и скрылась из виду.

Прошел час, другой, и вдруг в тылу врага раздались звуки выстрелов. Все мы, наблюдавшие за действиями разведки, отлично понимали, что означает эта беспорядочная стрельба. Откровенно говоря, никто уже не рассчитывал увидеть отважных разведчиков целыми и невредимыми. Но, к нашей общей радости, поздно ночью разведгруппа вернулась в расположение части, успешно выполнив задание. Она добыла важные данные, благодаря чему представилась возможность эффективно спланировать огонь по наиболее уязвимым местам вражеской обороны.

В ночь на 19 января несколько батарей 1-й гвардейской минометной дивизии прямо под носом у противника развернули свои рамы. Особо трудным оказалось обеспечить своевременную доставку снарядов на огневые позиции. Утопая в глубоком снегу, спотыкаясь на разбитых участках дороги, тяжело дыша и часто останавливаясь для отдыха, номера парами подносили из позиции тяжелые ящики со снарядами (каждый снаряд весил более 90 кг).

Наблюдая эту картину, я не выдержал и спросил одного из офицеров:

— Неужели нельзя было подвезти боеприпасы на машинах?

— К сожалению, нельзя, — последовал ответ, — из-за распутицы машины сюда не подойдут.

Надо еще учитывать и другое: маскировку наших позиций. До противника рукой подать!

Залпы тяжелых гвардейских минометов в сочетании с ударами «катюш» и огнем артиллерии расчистили путь нашим наступающим частям. В дело вступили танковые бригады подполковника В. Л. Проценко. Подойдя к северо-восточной окраине Красного Села, они развернулись в боевой порядок и перешли в атаку.

Очень активно в этот момент действовала авиация. Илы непрерывно висели над полем боя, поражая огневые средства и пехоту фашистов. Особенно запомнились яростные атаки одного из звеньев штурмовиков, которым (как мы узнали после) командовал лейтенант К. Д. Мамыкин. Самолеты в полном смысле слова утюжили позиции врага, действуя на бреющем полете и на низких высотах.

В этих боях отличился помощник командира огневого взвода нашего дивизиона старший сержант В. П. Антипов. Во время штурма Красного Села он заменил выбывшего из строя командира взвода и обеспечил своевременное открытие огня по противнику. Об этом замечательном человеке и прекрасном командире хотелось бы рассказать более подробно. Небольшого роста, широкоплечий, с добродушным, открытым лицом, он располагал к себе буквально с первого взгляда. Отличительными чертами его характера были откровенность, душевность и отзывчивость. Приходилось порой удивляться, как необычно просто и быстро он находил общий язык с подчиненными, как умел в нужную минуту поднять настроение людей и вдохновить на подвиг. В общем, как обычно говорят, он был душой подразделения. Вспоминаю, как в один из дней, когда расчеты отдыхали около боевых машин в импровизированных шалашах, прибыв на огневую позицию, я услышал какие-то неясные звуки, доносившиеся со стороны первого расчета. Подхожу ближе и уже отчетливо различаю знакомую мелодию одной из русских песен. Вхожу, а вернее вползаю, в шалаш и наблюдаю следующую картину. В середине шалаша сидит Антипов и приятным тенором вполголоса запевает: «Меж высоких хлебов затерялося небогатое наше село…» Солдаты же, прижавшись друг к другу, расположились вокруг запевалы и дружно подхватывают.

Около 12 часов 19 января разрозненные группы фашистов, засевшие в отдельных домах и подвалах, были ликвидированы. Судьба вражеской группировки, обороняющейся в Красном Селе, была решена.

В честь воинов, освободивших Красное Село и Ропшу, в столице нашей Родины вечером 19 января был произведен салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.

В приказе Верховного главнокомандующего личному составу частей, отличившихся в боях за Красное Село, в том числе и нашей части, была объявлена благодарность. Спустя несколько дней до нас дошла радостная весть о том, что наш полк удостоился почетного наименования Красносельского.

В разгаре боев не было возможности собраться всем вместе и поделиться общей радостью. На наблюдательных пунктах, на огневых позициях в минуты временного затишья стихийно возникали митинги и собрания, где каждому хотелось высказать свои чувства, излить душу.

В штабе дивизиона подвели итоги боевой деятельности за эти дни. Они оказались значительными: за пять дней боев дивизионом было дано 23 залпа, израсходовано 1126 снарядов и уничтожено до пяти батальонов противника, а также подавлено семь батарей и разрушено несколько дзотов. Это был первый наш вклад в общее дело окончательного разгрома врага под Ленинградом.

27 января войска 42-й армии развернули наступление в юго-западном направлении, где на их пути находился крупный населенный пункт и мощный узел сопротивления Волосово. 90-я стрелковая дивизия попыталась с ходу овладеть Волосовом, но эта попытка успеха не имела. Тогда эту задачу возложили на 11-ю стрелковую дивизию 122-го стрелкового корпуса. Командир дивизии решил, прикрывшись частью сил с севера, главными силами нанести одновременный удар с запада и востока и разгромить противника, обороняющегося в Волосове.

Я в этот период вместе с разведчиками находился в боевых порядках одного из стрелковых полков дивизии, наступавшего с запада. Ведя наблюдение за полем боя, мы обнаружили несколько батарей и скопление живой силы противника. Мешкать было нельзя. Вызываю по радио командира дивизиона, передаю ему координаты целей и прошу немедленно открыть огонь. К моему удивлению, капитан В. Ф. Растроста, коротко ответив: «Вас понял, продолжайте вести разведку», — огня открывать не стал. Откуда мне было знать тогда, что к этому моменту поддержка 11-й стрелковой дивизии была возложена на 321-й гвардейский минометный полк, а нашему полку предстояло решать другую задачу?

Во второй половине ночи после дружного залпа 321-го гвардейского минометного полка и огня артиллерии части 11-й стрелковой дивизии внезапно для противника ворвались в Волосово и к утру полностью очистили его от фашистов. На поле боя противник оставил около 50 орудий, 20 пулеметов, 7 танков и другую боевую технику.

В конце января дивизиону была поставлена новая и необычная задача — совершить стремительный марш на Гдовское направление и поддержать соединения 122-го стрелкового корпуса в разгроме противника, обороняющегося на восточном побережье Чудского озера.

Марш начался в ночь на 1 февраля. Двигались по маршруту: Терпилицы, Заручье, Кислино, Рудно, Сланцы, Гдов. Условия марша были тяжелые: дороги, как правило, разбиты, почти все мосты на маршруте движения разрушены.

Самым впечатляющим событием в ходе выдвижения на новый рубеж оказалась встреча с партизанами бригады Героя Советского Союза К. Д. Карицкого.

Первых представителей народных мстителей наш дивизион встретил у переправы через реку Лугу. Наши передовые части только что перешли реку, и на долю партизан выпала задача обеспечить охрану коммуникаций и оказать помощь войскам в быстром продвижении вперед.