Запомнилась многим нашим читателям и другая статья Хитрова - "Уличные бои". В ней - рассказ о тактике в уличных боях за Ельню, Гжатск, Вязьму, Можайск.

С этой его статьей как бы перекликается выступление заместителя командира механизированного соединения Героя Советского Союза полковника Д. Погодина - "Танки в боях за населенный пункт".

Острую статью прислал с Северо-Западного фронта Викентий Дерман.

Время, кажется мне, и о нем сказать несколько слов.

Летом сорокового года я прибыл в военный городок, утопающий в зелени, известный под названием "курсы "Выстрел", центр подготовки офицерских кадров, чтобы подобрать двух-трех опытных командиров для работы в редакции "Красной звезды". Прежде всего, естественно, я встретился с начальником курсов и назвал ему несколько кандидатов. Первым среди них был майор Викентий Иванович Дерман.

Давно он был на виду у редакции. Еще в 1931 году батальон, которым он командовал, стал одним из победителей всеармейского стрелкового соревнования, организованного "Красной звездой", и тогдашний редактор Феликс Кон вручил комбату награду - именной пистолет. Потом он был назначен командиром полка, и некоторое время служил в штабе Ленинградского военного округа. Статьи и корреспонденции Дермана регулярно появлялись на страницах нашей газеты. Если вдруг происходила пауза, на это сразу реагировали не только в редакции. Однажды Дерман получил письмо заместителя наркома обороны командарма 1-го ранга И. Ф. Федько, настоятельно требовавшего от майора новых статей.

И вот - наша первая памятная встреча. В одну из классных комнат "Выстрела", отведенную мне для беседы, вошел среднего роста майор в саржевой гимнастерке с подворотничком снежной белизны, с портупеей через плечо. Крепко сбитый, подобранный, он и внешне являл собой образец командира-строевика. По сосредоточенному взгляду серых глаз, по собранным у переносицы складкам я понял, что мое появление здесь, на "Выстреле", посеяло у него тревогу.

Не желая, однако, испытывать его выдержку, не затягиваю процедуры знакомства. Обменявшись несколькими традиционными в таких случаях фразами, спрашиваю:

- Как вы отнесетесь к переходу в "Красную звезду"?

Дерман ответил не задумываясь:

- Служба в аппарате редакции мне совершенно не подходит.

И тут же напомнил, что его "сватали" в газету еще в 1936 году, но и тогда он категорически отказался.

- Я не захотел отрываться от войск, и с этим посчитались.

Сделав вид, что прошлое меня не касается, я пытался объяснить ему:

- Сейчас, Викентий Иванович, здесь, на "Выстреле", вас слушают десятки командиров, а с переходом в "Красную звезду" ваша аудитория возрастет в тысячу раз. А насчет связи с войсками не беспокойтесь: они не только не прервутся, но расширятся и укрепятся.

Майор, состоявший преподавателем тактики на "Выстреле", внимательно выслушал меня, но согласия все же не дал, обещал лишь подумать. Дело не терпело: вызов в Политуправление РККА, затем приказ наркома обороны - и Викентий Дерман из "дозорных", как тогда у нас порой называли военкоров, вошел в состав "главных сил" редакции.

В Отечественную войну Дерману - уже в звании подполковника - как он считает, повезло: он получил назначение спецкором именно туда, куда попросился, - на Северо-Западный фронт. По месту прежней службы в Ленинградском военном округе Викентий Иванович хорошо знал этот театр военных действий и войска, которым довелось там принять боевое крещение в первых схватках с немецко-фашистскими захватчиками.

Вместе с Дерманом и под его началом на этот фронт выехали писатели Петр Павленко и Семен Кирсанов, а также и группа журналистов. Однако в нашей краснозвездовской практике было принято, что руководитель корреспондентской бригады, так же как и его подопечные, был обязан лично писать для газеты и привлекать в "Красную звезду" авторов. Дерман одинаково хорошо делал и то и другое.

А сколько встречалось при этом непреодолимых, казалось бы, трудностей. Как часто приходилось быть под огнем!

* * *

Август сорок первого года. С рубежа реки Полисть 34-я армия наносила контрудар с целью окружить и уничтожить врага в районе Шимск - Сольцы Старая Русса. Начало было обнадеживающим: до шестидесяти километров продвинулись наши войска. Но, к сожалению, этот боевой успех не получил развития, и в конечном счете 34-я армия с большими потерями отошла назад, за реку Ловать. Надо было объяснить читателям "Красной звезды", что здесь произошло. Дерман написал обстоятельную статью, но как передать ее в Москву, в редакцию? Прямой связи нет. Где-то в Демянске был, кажется, запасной узел связи. Туда и держал путь спецкор.

В боевых порядках наших войск бреши, грозная пустота. Неожиданно у опушки леса разворачивается пушка для стрельбы прямой наводкой по машине Дермана. Лишь в последнюю минуту наводчик-украинец определил:

- Та це свои. Звидкиля ты, чертяка? Мабуть, з пекла? - сочно выругался солдат, но, увидев в машине офицеров, снизил тон и стал объяснять: - Вы, мабуть, вид нимцив, чы що? Попереду ж никого нема, а мы чекаемо фрыцив...

Наконец доехали. Здесь действительно оказался запасной узел связи, начальником отдела связи работал полковник П. М. Курочкин, хорошо знавший спецкора "Красной звезды". В то время это тоже много значило: Викентий Иванович незамедлительно получил разрешение на внеочередной разговор с Москвой. И вдруг внезапный налет бомбардировщиков врага. Один за другим сильные взрывы. Все в дыму и огне. Ранены шифровальщик, бодистка. Курочкин - в крови. Дермана отбросило к стене, оглушило. И все-таки его важная статья, хотя и с некоторым опозданием, была передана в Москву.

Надо знать приильменский край, чтобы понять, как здесь доставалось нашим корреспондентам. От переднего края до фронтового узла связи - сто километров, иногда чуть меньше, иногда - больше. И всюду болота с узкими гатями и лежневками. Пробки, бомбежки, артобстрелы - попробуй доберись быстро до благословенного узла связи...

Но спецкор "Красной звезды" Дерман, рассказывая мне о своих фронтовых путях-дорогах, решительно отодвигал трагическое на второй план, отдавая предпочтение подробностям комического свойства:

- Лежим однажды в полузатопленной воронке от немецкой авиабомбы и с тоской созерцаем, как в нескольких шагах от нас догорает редакционная "эмка". Ее водитель Семен Мухин, обжигая руки, роется в груде обгорелого металла. Спрашиваю: "Что ищешь?" Отвечает: "Номерной знак!" - "Зачем он тебе?" - "Как это зачем? - удивился Мухин. - Как же я отчитаюсь без оправдательного документа?" Это был первый выезд Мухина на фронт, и он еще не знал, что война и не такое списывает без предъявления оправдательных документов.

А спустя несколько дней у того же Мухина немцы разбомбили вторую машину, да так, что от нее не осталось даже и номерного знака. Вернулся водитель на фронтовой КП лишь с обгорелым автоматом. Пошел Дерман к члену Военного совета фронта, корпусному комиссару В. Н. Богаткину, просить третью машину.

- Сколько же можно? Одну дал, вторую дал... И опять просите... законно возмущался Богаткин, помогавший по давнему "родству" с "Красной звездой" ее спецкорам всем, чем мог. Конечно, и в третий раз он не остался глух к просьбе Дермана. Позвонил начальнику штаба фронта Н. Ф. Ватутину, в распоряжение которого только что поступила колонна ленинградских такси. Викентий Иванович не замедлил выбрать очередную "эмку" для своей корреспондентской бригады.

Постоянно Дермана, как и других наших фронтовых корреспондентов, преследовала и еще одна трудность. Писать Дерману приходилось в любых, как правило самых неблагоприятных, условиях: на пне в лесу, или в каком-нибудь полуразрушенном сарае, битком набитом людьми, или в блиндаже, чуть освещенном мигающей плошкой. А ведь у бодисток свой регламент, да и не каждая из них была способна разобраться в корреспондентской скорописи. Неразборчивый оригинал при передаче мог подвергнуться самым невероятным искажениям.