Роясь в сумке, я довольно долго искала нужный клочок бумаги. Когда же всё-таки нашла искомое, пробежала глазами по бреду о какой-то сыпи и трусливо зажмурилась. Было откровенно страшно или просто несколько боязно, но глубоко вдохнув и выдохнув, а затем посчитав до десяти, я успокоилась. Точнее, самовнушила себе спокойствие, но и это сейчас, в данной ситуации, сгодится. Поэтому, медленно и со вкусом прочтя инструкцию, на зубок быстренько выучила заклятие и направила кончик белой палочки себе на живот.

Ой, дядя! Не может этого быть, хотя, в теории и может. А возможно, это заклятие всегда так неверно действует, когда человек испытывает его сам на себе? Подтвердить или опровергнуть эту догадку помогла соседка, вернувшаяся в комнату. Не дав бедной Гермионе нормально войти, втащила ее внутрь помещения и затребовала, говоря строго и сгоряча:

— Смотри и запоминай, — наведя палочку на низ живота подруги, принялась громко и четко произносит магическое слово, а затем выругалась сквозь зубы. Ведь она не могла тоже! Впрочем, нет — оценивающий взгляд на ничего непонимающую Миону — она-то как раз могла. — Теперь повтори, только палочку на меня наставь, — попросила я печальным голосом. Грейнджер подчинилась беспрекословно, вновь вызвав мою тихую ругань на латинице. — Не может такого быть, — пробурчала я грозно и решительно обернулась к двери.

— Что это за заклинание? — подала голос отошедшая от моего поведения Миона. Сунув ей, зажатый до того в кулаке, клочок пергамента, ринулась вперед на поиски новых жертв проверки. Спустя пять минут, когда я отловила двух девушек с нашего курса, ко мне присоединилась Гермиона с глазами в пол лица. Видимо тоже поняла, осознала и проникла. Украдкой взглянув на колечко, украшавшее ее пальчик, тихо завистливо вздохнула, потому что Грейнджер опасаться нечего. Тряхнув головой и убедив себя в безосновательности собственных ужасов, продолжила эксперимент на ученицах. Их результаты оказались отрицательными, что подтвердила дополнительная проверка Гермионы.

— Что делать будем? — как более трусливый представитель нашей компании, не обязанный следовать заповедям факультета храбрецов и безумцев Гриффиндора, вопросила я, стоило нам вернуться в комнату.

— Рассказывать, — тихо вздохнув, принялась оправдывать верный выбор шляпы подруга.

— А это обязательно? — жалобно вскинула брови я.

— Думаю, да, — кивнула она задумчиво, но не сильно уверенно. — Брось, — что-то для себя решив, начала успокаивать меня Гермиона. — Они обрадуются.

— Твой точно, — хмыкнула я, — а вот насчет Люциуса не уверена.

— Ну… — протянула Миона, чтобы поймать мой ласковый и мрачный взгляд. — Он тебя любит, — не убедила, вот честно, она.

Вспомнив о том эпизоде, Гермиона задала другой вопрос, который гложил ее последние несколько дней:

— Ты рассказала Люциусу об… — Миона спрашивала с сочувствием и долей понимания, что заставило Воканс ее перебить.

— Нет! — всхлипнула она, а поток слез хорошенько увеличился.

— Тогда что, Викусь? — погладив подругу по голове, поинтересовалась мисс Грейнджер.

— Не успела, — прерывисто выдохнув, тихо сказала Воканс дрожащим голосом. — Хотела сегодня рассказать, но… он… — Вика замолчала, не в силах выдавить еще хоть слово из сжавшегося горла. Вновь прерывисто вздохнув, словно пытаясь успокоиться, она перевернулась на спину, явив миру заплаканное лицо и покрасневшие глаза. — Я ничего ему не скажу, — вдруг уперто и хмуро буркнула брюнетка, решительно нахмурившись.

— Почему?! — удивилась Гермиона, так как лично она переборола свой легкий испуг довольно быстро и рассказала всё Северусу, вызвав небывалый восторг и радость в глазах любимого. Поле такой реакции на новость Грозы Подземелий, она была уверена, что даже зазнавшийся слизеринский аристократ будет счастлив. Как никак, мисс Грейнджер видела лучшую подругу и Люциуса Малфоя вместе… словами не описать, как неуловимо менялись оба!

— Он меня бросил, — мрачно объявила Виктория.

Гермионе пришлось на мгновение закусить губу, чтобы не воскликнуть нечто вроде: «Я так и знала!». Такого ответа требовала засевшая в гриффиндорке маленькая тринадцатилетняя девочка, которая до сих пор помнила образ надменного чистокровного волшебника в лавке «Флориш и Блоттс». Потому что — девочка была уверена — такие люди, как он не меняются, скользкие и хитрые типы, бывшие сторонники Волдеморта, для которых ничего не стоит очередная интрижка. Но и ее Северус является экс-Пожирателем Смерти, он тоже хитрый и изворотливый слизеринец! Хотелось бы Грейнджер сказать, что он не такой, он изменился, ведь так оно и было. И не только Снейп изменился — это уже заметила взрослая девушка, выросшая Гермиона Грейнджер — как ни было тяжело признать, но Малфой-старший также стал… лучше, что ли? По крайней мере, таким он выглядел, стоило рядом с ним появиться Вике.

— Ты в этом уверена? Может ты, что-то не так поняла? — заглядывая в пронзительные, голубые глаза, прищуривается Миона.

— Конечно уверена! — поджимая губы, и вытирая лицо рукавом, качает головой Воканс. — Он мне это прямым текстом сказал, в коридоре мимоходом, представляешь? Будто это для него ничего не значило… — страдальческое выражение на красивом аристократичном личике и острая боль в глазах девушки резанули ножом по доброму сердцу Мионы. — А я дура, — вспоминая «насмешливые», теперь Виктория уверена в этом, предложения выйти замуж, девушка почувствовала себя особенно плохо. К горлу подкатил очередной горький ком, который не мог заслонить собой ноющее чувство в сердце. Будто вместо души у Виктории образовалась черная дыра, такая пустая и непроглядная.

— Гад! — ёмко охарактеризовала Миона Люциуса.

— Не то слово, — согласилась Воканс, вновь вспоминая тот ужасный момент, когда сердце рухнуло вниз, а невидимая веревочка внутри оборвалась. — Наверное, он меня теперь придушить хочет, — горько усмехнулась Вика, — я в очередной раз подорвала его авторитет при учениках, — ответила на недоуменный и любопытный взгляд голубоглазая. — В коридоре было достаточно много людей. Он сказал мне это свое тихое «Всё кончено, мы хорошо провели время, но это было ошибкой», оскорбив два раза подряд одним предложением и пошел куда-то. Я не думала, что делаю и говорю, но даже, если бы думала… ничего бы не поменяла и снова бы крикнула на весь коридор «Урод!», — устало смежив веки, закончила короткий рассказ Вика. Она не стала добавлять, что стоило ей резко развернуться и броситься в свою комнату, губы беззвучно прошептали «моральный», пока по щекам текли теплые ручейки.

— Как он вообще посмел… — тихо прошипела Гермиона сквозь зубы, чувствуя, как в душе просыпается настоящая фурия. — И ты его даже не прокляла? — спросила она.

— Нет, рука не поднялась, — просто ответила Виктория. — И ты его не трогай, пожалуйста. Не хочу больше о нем слышать и видеть его тоже не хочу, — повернувшись набок и сжавшись калачиком, натягивая на себя одеяло. — Я немного посплю, — кутаясь, проговорила она, — устала жутко.

— Конечно, после такого-то стресса, — погладив подругу по плечу, Гермиона не стала выплескивать на нее бурю собственных гневных эмоций. Чертов Малфой, чего ему еще не хватает?!

Вместо того, чтобы выплеснуть свое негодование в слова, девушка, продолжая гореть праведным гневом внутри, направилась в подземелья к жениху. Конечно, он не отвечал за действия собственного друга, Гермиона отдавала себе в этом отчет, но если она еще раз увидит эту наглую сероглазую морду, придётся нарушить просьбу Виктории. Во избежание этого, стоит предупредить Северуса, чтобы его друг и на пушечный выстрел не подходил к ней и Воканс, в ином же случае, Гермиона не отвечает за собственные действия — имеет полное право! К тому же, хотелось просто выговориться кому-то, а жених самый лучший вариант из имеющихся.

✡🔯✡

У подозрительности никогда не будет недостатка в доводах.

Сенека

— Так, за что мы пьем? — задумчиво спросил Снейп, смотря на друга сквозь призму темно-красной жидкости в бокале. Если честно признаться, вновь пробовать на вкус алкогольный напиток он не имел желания, но вошедший, как к себе домой Люциус не спрашивал коллегу, просто откупорив бутылку дорогого и крепкого вина, плеснув его в бокалы. Косясь на зажатый в собственной руке хрусталь, Северус невольно вспомнил их последние, вот такие же, посиделки, инициатором которых был он сам. Но у него был очень серьезный повод! Правда это не спасло пред грозной невестой, которая сперва выгнала Снейпа на диван из-за запаха перегара, а потом с утра недобро ругала его, отпаивая антипохмельным зельем. И сейчас, раздумывая насколько важный повод у друга и сумеет ли он отказаться от участия в распитии вина, Снейп содрогался от мыслей вновь спать на диване, поссориться с Гермионой и самое маловажное, но тоже неприятное, проснуться с утра с похмельем.