– Угу. В том-то и проблема. – Рори жестом предложил мне сесть, и я опустилась в зеленое кресло, пружины которого угрожающе заскрипели и глубоко прогнулись подо мной. Вид у меня, наверное, был испуганный, потому что Рори насмешливо хмыкнул. – Дело в том, Эфимия, что ты очень молода для должности домоправительницы, и местные наверняка этим воспользуются – не дадут тебе так просто завоевать авторитет. К тому же лорда Ричарда здесь не жалуют.
– Почему?
– Скажем, потому что наш хозяин взялся наводить в новом имении порядок на свой лад и действовал при этом бессовестно и безжалостно.
Я сглотнула, вспомнив, как епископ Пэджет выставил нас с матушкой и Джо из дома викария сразу после смерти отца.
– А ты ему помогал?
– Я? – оторопело моргнул Рори. – За кого ты меня принимаешь? Тут всем заправлял его агент.
– Но ты с радостью согласился работать на лорда Ричарда, зная, что он сделал. – Я ляпнула не подумав и, как только до меня дошел смысл собственных слов, густо покраснела.
– Осмелюсь предположить, ты не хуже меня знаешь, что наш хозяин не божий одуванчик. Я работаю на него по той же причине, что и ты, – из крайней необходимости. Мой отец был бакалейщиком. Это достойное ремесло, требующее особых навыков, но сейчас, когда в моду вошли марочные фасованные товары, его можно назвать отмирающим искусством. В итоге я выучился на лакея в большом поместье неподалеку отсюда, но там не было никаких перспектив продвинуться по службе, так что, когда на моем горизонте появился лорд Ричард…
– Ты решил воспользоваться шансом. Как тебе удалось убедить лорда Ричарда, что ты годишься на должность дворецкого?
– А я действительно гожусь. К тому же хорошо знаю здешние края и стою дешевле, чем лондонские кандидаты. А почему ты работаешь на этого бессовестного, надменного и презренного типа?
– Ты сказал, мне сложно будет завоевать авторитет среди местных слуг. Считаешь, нужно быть с ними построже?
Рори медлил с ответом. Его долгий пристальный взгляд, устремленный на меня, говорил о том, что с моей стороны было глупо так резко менять тему и что нежелание отвечать на вопрос было замечено. Я, конечно, чужие мысли читать не умею, и вполне возможно, что Рори думал в тот момент о завтраке или о каких-то своих делах, но выдержать этот взгляд и не съежиться в кресле мне удалось лишь благодаря суровому матушкиному воспитанию.
– Ай, – кивнул он наконец. – Нужно. Люди уважают тех, кто знает свое место, будь оно высокое или низкое. И если тебе понадобится совет, обращайся ко мне, а не к Мэри. Я, кстати, обратил внимание, что она так и не вышла к завтраку – вероятно, все еще спит.
– Она плохо перенесла поездку.
– Мне поездка тоже не доставила удовольствия, но я поднялся с рассветом. Надо бы нам установить режим для всей прислуги.
Следующие полчаса мы провели за обстоятельным обсуждением времени подъема для горничных и лакеев, ожидаемого числа гостей и обязанностей по их обслуживанию, когда все будут в сборе, а также распоряжений, которые предстоит раздать, наших с Рори собственных задач и, наконец, меню. На последнем этапе от меня было больше всего толку. Рори привез из Лондона целую гору провизии, но плохо представлял себе, что со всем этим делать. У меня же был богатый опыт составления меню для трапез в доме викария, благодаря тому что матушка, ни на секунду не забывавшая о своем происхождении, стремилась научить меня, как управлять хозяйством в благородных домах, а отец любил поесть и с удовольствием пробовал диковинные блюда. В итоге я даже омлет не могла приготовить самостоятельно, зато отлично разбиралась в сервировке и в том, что с чем следует подавать. Кроме того, за время, проведенное на кухне у миссис Дейтон за поглощением ее восхитительных, хоть и слегка старомодных произведений кулинарного искусства, я хорошо усвоила, что такое истинное хлебосольство и радушие. Вдобавок ко всему я знала правила этикета и прочие особенности застолий – в доме викария часто устраивались благотворительные обеды, и у нас там даже было специальное помещение для пожертвований. Малыш Джо обожал такие мероприятия.
– Превосходно, Эфимия. У тебя особый талант. – Рори внимательно смотрел на меня, склонив голову набок.
В ответ я постаралась изобразить искреннюю, открытую улыбку.
– Понимаю, у тебя свои секреты, лэсс, – продолжал он. – Я не собираюсь их из тебя вытягивать, но должен предупредить: как только твое таинственное прошлое начнет мешать работе, я сделаю все, чтобы выяснить подробности. Я неплохо разбираюсь в людях, и, если хочешь знать, читать в умах и сердцах – мое хобби.
Это было сказано с легкой улыбкой, но в лучистых глазах мелькнуло нечто такое, отчего у меня по спине пробежал холодок. Я всецело доверяла Рори Маклеоду, тем не менее догадывалась, что он может оказаться очень опасным противником. В общем, самое время было положить конец нашей беседе.
– Пойду проверю, как там справляется Сьюзан, – сказала я. – Она, должно быть, уже заканчивает уборку в холле и…
Рори пристально смотрел мне в лицо. В этот момент за окном солнце выглянуло из-за облаков, наполнив комнату светом, и странные светло-зеленые глаза шотландца приобрели удивительно яркий оттенок.
– Ты не обязана мне отчитываться, Эфимия. Мы на равных как сотрудники и союзники.
– Конечно, – пробормотала я и поспешила к выходу.
Пол в холле был вымощен темно-красным кафелем – вероятно, прежние хозяева выбрали этот цвет из практических соображений, поскольку климат в Шотландии суровый и капризный, однако, призна́юсь, у меня он вызывал устойчивые ассоциации с мясной лавкой. Сьюзан вымыла и натерла пол до блеска, но, похоже, еще не закончила с лестницей и при этом куда-то сбежала. Осмотревшись и не увидев ее, я поймала себя на том, что неодобрительно цокаю языком, в точности как миссис Уилсон, когда служанка Дейзи забывает вытереть пыль на шкафах. Мне тут же стало не по себе – во-первых, это цоканье противоречило хорошим манерам, подобающим юной леди, а во-вторых, я и не подозревала, что способна на такое дурацкое подражательство. Вероятно, из-за этих переживаний я и проглядела одно упущение Сьюзан, которое обязана была заметить.
– Эфимия! – раздался голос мистера Бертрама.
Он стоял наверху лестничного марша, облокотившись на перила, и выглядел самым нелепым образом – на нем был костюм из зеленого твида, казавшийся ужасно несуразным и явно неудобным. Мистер Бертрам был похож на щеголя, который решил сойти за шотландца и вписаться в местную окружающую среду, но оплошал. В общем, костюм был здесь так же уместен, как пара белых гетр в угольной шахте. Я не сумела сдержать улыбку и быстро опустила голову, чтобы он этого не увидел.
– Ну, как у нас дела? Дом оказался просторнее, чем я ожидал. Наверное, тебе понадобится дополнительная помощь. Я как раз собирался…
Мистер Бертрам внезапно осекся, и я подняла глаза – он энергично отряхивал рукав.
– Боже мой, перила измазаны чем-то липким. Это никуда не годится, Эфимия! Если не можешь сладить с местными слугами, пожалуйся Рори – пусть поговорит с ними, а лучше…
Он продолжал рассуждать о нерадивости наших шотландских помощников, но я уже не слушала, поскольку вдруг поняла, что случилось.
– Бертрам! – выпалила я. – Стойте где стоите, спускаться по лестнице опасно!
Тот факт, что я окликнула его по имени, без подобающего обращения «мистер», от него не ускользнул.
– Что, черт возьми, происходит?..
Я уже пулей взлетела к верхним ступенькам. Из большого окна за спиной мистера Бертрама падал солнечный свет, и его было достаточно, чтобы заметить: нижние ступеньки блестят, как и полагается, а верхние кажутся тусклыми, матовыми. Добежав до них, я провела пальцем по мрамору и констатировала:
– Пчелиный воск. Ступенька плохо отполирована.
– Вот те на! – воскликнул мистер Бертрам. – Я мог поскользнуться и сломать шею! Где служанка, которая это натворила?
У подножия лестницы словно по волшебству возникла Сьюзан и неуклюже сделала перед ним книксен.
