В паре со своим ведомым летчиком Н. Д. Серых А. Г. Ломакин сопровождал звено пикирующих бомбардировщиков. "Петляковы" во главе с Героем Советского Союза В. И. Раковым наносили удар по станции Волосово. На обратном пути самолет В. И. Ракова был атакован "мессершмиттом". Атаку врага, вспоминает В. И. Раков, отразил А. Г. Ломакин и самоотверженно ринулся преследовать фашиста, уйдя за ним в облака, висевшие совсем низко. Участник того памятного полета на Волосово в звене В. И. Ракова А. Ф. Калиниченко видел, что "мессершмитта", атаковавшего В. И. Ракова, Ломакин сбил, но, увлекшись стрельбой, не заметил, как сзади появился другой "мессер". Его жертвой и стал Ломакин. Загоревшийся "як" упал в лес и взорвался.
Настойчивые поиски А. Г. Ломакина продолжались две недели. Закончились безрезультатно. Не удалось обнаружить никаких следов. Надо сказать, что 88 процентов поисков закончились в полку успешно и только в 12 процентах случаев летчика или не удавалось найти, или его находили погибшим.
В те дни политотдел ВВС КБФ издал листовку-плакат с фотопортретами десяти новых Героев Советского Союза и кратким описанием их боевых дел. У Анатолия Ломакина значилось 502 боевых вылета, 52 воздушных боя, 7 сбитых самолетов врага лично и 17 - в группе. Не увидел этот документ сам Ломакин. Его уже не было. Но пример героя продолжал жить и вдохновлять друзей на новые подвиги во имя Победы.
Такие люди, как А. Г. Ломакин, в нашей благодарной памяти будут жить всегда. 20 апреля 1986 года, спустя более четырех десятилетий после гибели отважного летчика, однополчане Ю. В. Храмов, Н. А. Дурачин и автор этих строк побывали в поселке Кикерино Ленинградской области на празднике улицы А. Г. Ломакина. В составе нашей небольшой группы ветеранов ездили учительница 44-й школы Ждановского района Ленинграда Л.В. Климова и пятеро четвероклассников Илья Бондарев, Алеша Пашков, Леня Родыгин, Ренад Садриев, Миша Симоновский. Неподалеку от Кикерина погиб А. Г. Ломакин. В память о нем и назвали одну из лучших улиц поселка, протянувшуюся вдоль железнодорожной линии. В музее кикеринской средней школы под руководством преподавателя истории Т. И, Алексеевой оформлена экспозиция, посвященная А. Г. Ломакину. Его имя носит комсомольская организация школы.
У мемориальной доски на улице героя состоялся митинг. От ветеранов, боевых друзей А. Г. Ломакина к собравшимся жителям поселка, школьникам обратился Ю. В. Храмов. Ученики кикеринской школы выступили с патриотической, хорошо подготовленной программой. Присутствовали жена Ксения Павловна Ломакина и дочь Валентина Анатольевна Блинова. В день гибели отца ей было полтора месяца. Теперь она уже бабушка! Наташе, правнучке А. Г. Ломакина, четыре с половиной года. Она по-своему серьезно гордится прадедом.
Праздник на улице А. Г. Ломакина в Кикерине явился свидетельством выражения живой связи поколений, неисчерпаемости воспитательной роли подвигов, свершенных в годы Отечественной войны.
За бои под Ленинградом Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 января 1944 года наш 21-й истребительный авиаполк был награжден орденом Красного Знамени, 8-й минно-торпедной авиадивизии присвоили почетное наименование Гатчинской. Ее 73-й полк пикирующих бомбардировщиков был преобразован в 12-й гвардейский. 27 января 1944 года Военный совет Ленинградского фронта объявил приказ, возвещавший о полном снятии вражеской блокады. В ознаменование одержанной победы 27 января 1944 года в 20 часов в Ленинграде был дан салют. Громыхавшие один за другим 24 артиллерийских залпа из 324 орудий торжественно озаряли ленинградское небо разноцветными огнями. Ленинградцы ликовали!
Более сорока лет прошло с той поры. Но и теперь, наблюдая очередной праздничный фейерверк в Ленинграде, я каждый раз будто снова вижу тот незабываемый салют на Неве.
В день тридцатилетия окончания Великой Отечественной войны на площади Победы в Ленинграде был открыт величественный ансамбль, воздвигнутый в честь героической обороны города и разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом в 1944 году. В подземном памятном зале среди имен Героев Советского Союза запечатлены имена летчиков нашего полка - Анатолия Георгиевича Ломакина, Павла Ивановича и Павла Ильича Павловых, Якова Захаровича Слепенкова, Константина Федотовича Ковалева, Василия Алексеевича Горина.
Ранения истребителей в воздухе относились преимущественно к легким. И это понятно. Тяжело раненные в воздухе летчики (особенно те, кто потерял сознание) к нам не поступали. Возможно, М. С. Королев, найденный нами погибшим, в воздушном бою был только ранен. И не безнадежно, по земным меркам, но с потерей сознания. В воздухе этого оказалось достаточно для печального исхода. Потеряв сознание, летчик упал вместе с самолетом с высоты около трех тысяч метров. Шанс на жизнь, возможный при аналогичном ранении на земле, в воздухе остался нереализованным. Подобное могло быть и у И. И. Горбачева, и у Д. В. Пимакина, и у других летчиков, упавших на глазах боевых друзей в воздушных схватках. Бессознательное состояние раненного на земле еще не означало отрицательного исхода. Тут можно было бороться за жизнь и нередко побеждать. Но то же самое, случившееся с летчиком, оставляло раненого наедине с собой и законами силы тяжести, без спасительной помощи, что нередко оборачивалось безвозвратной потерей. У врача эта своеобразная особенность не могла не вызывать досадного чувства ограниченности возможностей медицины приходить на помощь всегда и всюду, как того хотелось.
Травмы же, полученные летчиками на вынужденных посадках подбитых самолетов или в случавшихся авариях на взлете, нередко отличались тяжестью. Громадные динамические и инерционные силы в момент вынужденного соприкосновения с землей не всегда щадили летчиков. В особо сложных условиях аварийной посадки, иногда напоминавшей падение самолета, лишь изредка (чудом, как у Г. В. Новикова на Ладоге) летчик оставался физически почти или совсем невредимым. Физически! Зато его нервная система, как уже отмечалось, повреждалась при этом всегда, в большей или меньшей степени.
Надо сказать, ранения летчика в воздухе не так уж редко дополнялись травмой на вынужденной посадке подбитого самолета. Часто раненый летчик не мог дотянуть до аэродрома или, дотянув, произвести нормальную посадку. Для этого подчас не хватало не только возможностей поврежденного самолета, но и сил раненого. Только при благоприятных обстоятельствах вынужденная посадка на фюзеляж заканчивалась без осложнений для летчика. Бывало и так: летчик в воздухе оставался невредим, но его подводил поврежденный самолет. Падая по пути домой или на соседний аэродром, летчик получал тяжелую травму.
Иногда при тяжелой аварийной посадке летчик терял сознание. Но случалось это на твердой основе - на земле, в момент соприкосновения с нею, - и потому, в отличие от потери сознания в воздухе, заканчивалось, как правило, благополучно. Так было при вынужденном приземлении П. Д. Журавлева, Л. О. Брыжко, Ю. В. Храмова.
По нашим наблюдениям, ранения истребителей в воздухе от огня противника численно не очень заметно превышали травмы летчиков на земле и составили соответственно 53,6 и 46,4 процента. Причем среди ранений в воздухе преобладали множественные осколочные, как у Дмитрия Ивановича Зосимова, Павла Ивановича и Павла Ильича Павловых и других наших летчиков.
Небезынтересна локализация ранений в воздухе и травм летчиков на земле. Оказалось, в подавляющем большинстве (до 85 процентов) повреждались руки и ноги. Ранения головы в воздухе у летчиков полка составили 15 процентов. Подобную структуру ранений в воздухе в немалой степени обусловили конструкция бронезащиты и тактика воздушного боя. При вынужденных посадках подбитых самолетов или в момент случавшихся осложнений на взлете характерны обратные соотношения - чаще всего повреждалась голова (72 процента), что в значительной мере объяснялось конструкцией сиденья пилота и привязных ремней.
Ранения в воздушном бою составили у нас 63,6 процента, от зенитного и других видов огня с земли при полете на малой высоте - 31,9 процента, от бомбардировок и штурмовых налетов врага - 4,5 процента от числа всех ранений летного состава полка.
