Он снова лег на спину, помолчал, глядя в небо.

— Этой весной мне в личку Фейсбука постучалась девушка по имени Майя Чавчич. Написала, что она дочь Даниэлы. Я ведь тоже пытался с ней связаться, нашел в соцсетях. Но она так и не ответила. И вот эта самая Майя… Написала, что Даниэла живет в Канаде, а она сама — в Дубровнике. И что она знает, почему Зорица так резко порвала с моим отцом, но расскажет только при личной встрече.

— Ничего себе! — удивилась я. — И что?

— Я ответил, что в сентябре приеду в Цавтат и смогу увидеться с ней в Дубровнике. Сразу же после этого она удалила свою страницу. И больше никаких известий от нее не было.

— Тогда зачем она вообще вам писала?

— Спросите что-нибудь полегче. Я просил Бранко навести справки. Его отец, когда началась война, уехал на родину, сюда, в Цавтат. И работал до пенсии в Дубровнике, в местном управлении. Кое-какие связи у него остались. Так вот в Дубровнике не зарегистрировано ни одной Майи или Марии Чавчич. Марий иногда сокращенно зовут Майями. Помните, я вам сказал, что приехал в отпуск и по делу? Хотел с помощью Влаха, отца Бранко, попасть в городской архив, поискать старые записи регистрационного офиса. Это местный загс. Именно поэтому и решил снять номер в Дубровнике, а не в Цавтате, когда Бран меня не встретил. Чтобы не ездить так далеко.

— А может, кто-то просто выдавал себя за вашу племянницу? — хотя эта история меня не касалась никаким боком, я была здорово заинтригована. — Но зачем? Чтобы выманить вас на личную встречу?

— Я тоже так подумал, но был один тонкий нюанс. Она назвала отца по имени, которое знали только Зорица и ее родные. По паспорту он был Георгий, но все звали его Егором. Георгий по-хорватски Джурджа. Но Зорице не нравилось ни Егор, ни Джурджа. Она называла его Джуро — Юра. Майя так и написала: мол, я знаю, почему бабушка рассталась с Джуро.

— Да, действительно странная история, — я тоже повернулась на спину и лежала, глядя в небо, где заходил на посадку очередной самолет. — Но знаете, Глеб, что еще более странно? Что вы сейчас рассказали вашу семейную тайну практически незнакомому человеку.

— Действительно, — усмехнулся он. — Я не рассказываю об этом кому попало. Да, по большому счету, вообще никому не рассказываю. Может, это как случайному попутчику в поезде?.. Простите, Ника, — Глеб поморщился. — Получилось грубо.

— Да ничего.

— Может быть, тогда расскажете мне свою страшную тайну — и мы будем квиты?

— Да особо нечего рассказывать. Если у моих родителей и есть скелеты в шкафу, мне о них ничего не известно. У нас как-то не принято делиться личным.

Глеб сел, снял очки и посмотрел на меня.

— Тогда расскажите, от кого вы сбежали в Хорватию? Или от чего?

Еще полчаса назад я вообще не собиралась ничего рассказывать Глебу о себе. К чему? Но что-то вдруг изменилось — и я не знала, что именно.

— От кого? Разве что от себя самой. Хотя это вряд ли возможно.

— Но есть ведь какая-то причина? — настаивал он.

— Есть. Месяц назад я развелась с мужем. Только и всего.

— Только и всего, — повторил он, глядя вниз, где волны пытались дотянуться до вытащенной на гальку лодки. — Что-то подобное я и предполагал.

— Почему? У меня на лбу написано?

— У вас на лбу написано слово «перезагрузка». Большими мигающими буквами. Начать новую жизнь. С чистого листа.

— А что в этом плохого? — почему-то обиделась я.

— Вы делаете обычную ошибку большинства переживших развод. Нет, сам я, слава богу, не разводился. Отношения разрывать приходилось, не без того, но это не тот масштаб. Зато общался со многими, кто сподобился. Вот с Бранко, например, далеко ходить не надо. Он женился сразу же после окончания школы и развелся четыре года назад. И пустился во все тяжкие. Мы с ним даже чуть не поссорились из-за этого — совсем берега потерял. Обычно людям после развода хочется побыстрее покончить с прошлым. Причем независимо от того, кто был инициатором.

— Мне кажется, это нормально, — я тоже села, чтобы не смотреть на него снизу вверх. — К чему зависать в прошлом? Надо жить дальше.

— Угу, — он смешно выпятил нижнюю губу. — Отречемся от старого мира, и все такое. Вместо того, чтобы сделать паузу, вы включаете ускоренную перемотку.

Идиот, прошипела я мысленно, я как раз очень хочу сделать паузу, и кто-то очень даже мог бы мне в этом помочь. Но явно не собирается. Сидит тут и умничает.

Именно об этом я думала ночью, ворочаясь без сна с боку на бок. О том, что перезагрузка как-то не задалась. Как будто мироздание усиленно этому сопротивлялось. Может быть, потому, что на самом деле я хотела не столько начать новую жизнь, сколько доказать что-то — Андрею, родным, себе самой. Доказать, что я — как по щелчку пальцев — снова прежняя Ника. Королева, а не то жалкое существо, которое даже хлеба не могло купить без подробной инструкции: где, какого и по какой цене. И вот теперь все, что я ни делала, получалось через одно место. Как будто в насмешку.

Да, Глеб был прав. Невозможно одномоментно выдрать из себя прошлое и заменить его чем-то новым. Надо дать ему время выйти из себя, словно очиститься от накопленного яда. Зависнуть в безвременье. Войти в воду, лечь на спину, раскинуть руки и лежать, покачиваясь на волнах. Смотреть в небо, растворяясь в его бесконечной сини, и ни о чем не думать. Прошлое закончилось. Будущего еще нет.

А еще, а еще…

Он сказал, что никогда не разводился. Понятно… Значит, все-таки женат. Ну а что живет на два дома — так, видимо, из-за бизнеса. Приходится постоянно ездить в Питер. А семья в Хельсинки. Кто их знает, может, там на самом деле все кисло, если отдыхать он постоянно ездит один. К тому же я сказала себе, что бросать монетку в этом аморальном деле предоставляю фортуне. А она, похоже, стоит на страже семьи и брака. Ну что ж, тогда…

— Глеб, а что, если нам?..

Глава 12

Я просто решила сделать очередной ход. Самой предложить перейти на ты, если уж он так подвис. Ну а там будет видно. Смешно сказать, у меня совершенно не было опыта в соблазнении мужчин. Я вообще этого никогда не делала. Да что там, у меня даже несчастной первой любви не было. Не считать же безответный интерес к Максиму в шестом классе. После этого всегда кто-то добивался моего внимания, а я снисходила. Как настоящая королева. И Андрей тоже когда-то ждал меня у служебного входа с букетом. Дожив до тридцати лет, я не представляла, как это: ждать, страдать, пытаться обратить на себя внимание. Мне никогда не нужны были всевозможные женские уловки и хитрости. Поэтому сейчас я чувствовала себя совершенно беспомощной.

— А что, если нам искупаться? — его вопрос наложился на мой. — Наверно, вода уже согрелась.

— Давайте, — без особого энтузиазма согласилась я и потянулась за ёжетапками.

Мы спустились в бухточку, теперь ярко освещенную солнцем. У берега вода была совсем прозрачной, затем бирюзовой, а еще дальше — густо-синей. Кажется, такой цвет называется «королевский синий» — royal blue. Ну что ж, очень в тему.

Глеб осторожно зашел по колено и повернулся ко мне. Мне вдруг показалось, что я попала в середку какого-то голливудского фильма. Дикий пляж, солнце играет зайчиками в волнах, мужчина и женщина — совершенно одни… Вот только сюжет развивается как-то абсурдно. Ничего, сейчас холодная вода меня немного успокоит.

— Ника, я тут вас не смогу за руку держать, так что идите точно за мной, смотрите под ноги. На большой камень не забирайтесь, он гладкий и скользкий. Слева от него как желоб такой проходит, там ежей нет. А за ним сразу глубоко, ныряйте или просто плывите, не старайтесь на дно встать. Вы вообще как, хорошо плаваете?

— Да вроде нормально, — буркнула я, осторожно нащупывая ногой камни поменьше. — Озеро на даче переплывала, метров триста. Да и на море тоже проблем не было. Только вот так заходить нигде еще не приходилось. Какой-то аква-альпинизм.