Вскоре началось новое расследование: Государственное управление долга Швеции усомнилось, что у компании-инвестора имеются достаточные средства для совершения покупки. В структуре Картонова заявили, что деньги были заняты у инвестфондов, включая один американский, пожелавший в обмен войти в капитал новой объединённой компании.

Несмотря на твёрдую поддержку Картонова, которую неоднократно высказывал менеджмент компании-инвестора, россиянин не мог возвратиться в управляющую компанию без предварительного разрешения концерна из США. А оно так и не последовало.

Тогда российский банкир заявил о намерении вернуться в число акционеров объединённой компании, доказав беспочвенность обвинений в свой адрес. И пообещал новые многомиллионные инвестиции.

Средства для расчёта с банками Картонова новый собственник шведской компании получил от самого российского банкира…»

«Что ж, – подумал Холмс, – это объясняет столь сильную лояльность к нему нидерландского партнёра».

«…Российский предприниматель в развёрнутом монологе, опубликованном в интернет-версии «Нью-Йорк Таймс» и печатной версии «Интернэшнл Хералд Трибьюн», раскритиковал предвзятое отношение к инвестициям из России на Западе, приведя несколько характерных, на его взгляд, примеров. Утверждал, что спецслужбы Швеции не осуществляли в отношении него никаких расследований, а все обвинения в его адрес носят исключительно неофициальный характер и основаны на домыслах. Он посетовал, что столкнулся с «сюрреалистическими» обвинениями в «предполагаемых экономических преступлениях», «отмывании денег» и других «ложных историях ужасов о происхождении бизнеса».

Российским СМИ бизнесмен рассказал о своих планах перевести технологии шведского производителя автомобилей на российские комплектующие.

А для восстановления репутации и возвращения в капитал уже объединённой компании Картонов обратился в крупное детективное агентство, в котором, как он указал, работают, в том числе, и бывшие сотрудники ФБР и ЦРУ.

Шведские власти предварительно одобрили продажу Картонову недвижимых активов интересовавшей его компании, но сам он спустя некоторое время отказался от этой сделки.

В марте 2011 г. российский бизнесмен вышел из капитала подконтрольного ему банка. Впоследствии выяснилось, что новый бенефициар финучреждения – давний партнёр Картонова. Возникли подозрения в фиктивности этой сделки. Однако доказательства представлены не были.

СМИ утверждали, что этот банк, активно привлекая вклады физических лиц, кредитовал автомобильные проекты Картонова.

В ноябре 2011 г. правительство Эстонии национализировало другой банк российского инвестора, объяснив свой шаг надвигающимся банкротством финучреждения. Обоих крупнейших акционеров – Картонова и его эстонского партнёра – Генпрокуратура страны заподозрила в краже активов банка и финансовых махинациях. Был выдан международный ордер на их арест. Когда россиянин находился в Лондоне, британские власти задержали его».

Детектив осёкся. Читая эти материалы, он никак не мог отделаться от мысли, что поиск интересующего его следа по базам данных российских олигархов может продолжаться очень долго, но так и не дать желаемого результата. Следовало прерваться и подойти к решению задачи с другой стороны.

26 мая 2018 г., суббота. 11:32 по Гринвичу

Лондон. Бэйкер-стрит, 221 Б

На следующее утро, после завтрака, Холмс и Уотсон снова приступили к делу.

– Далее, дружище. Литера «Джи». Гриннер. Джим Гриннер.

Доктор принялся зачитывать информацию о корреспонденте «Гардиан», который получил всемирную известность в 2013 году, опубликовав серию статей о беглом агенте АНБ США Дональде Айсдене, передавшем журналистам сверхсекретную информацию о незаконной слежке этой спецслужбы за гражданами США и стран-союзниц Вашингтона.

– «…Основная суть первых скандальных утечек, автором которых был Дональд Айсден, сводилась к тому, что АНБ США регулярно получает записи телефонных разговоров миллионов граждан страны – абонентов одного из крупнейших телефонных операторов – на ежедневной основе, массово, без какой-либо выборки. Тайная судебная инстанция в апреле 2013 г. выдала правительству санкцию на эту практику сроком на три месяца. При этом кабинет министров не был ничем ограничен в своих действиях.

Получаемая информация позволяла властям идентифицировать местоположение абонентов.

В своей статье в «Гардиан» американский обозреватель Джим Гриннер ссылался на материал, напечатанный в 2006 г. в «Ю Эс Эй Тудэй», в котором сообщалось, что АНБ в течение некоторого времени тайно собирало записи телефонных разговоров десятков миллионов граждан США и использовало эти данные якобы для предупреждения террористической активности. После этого, как отметил Гриннер, конгресс США впервые расследовал практику вмешательства правительства страны в сфере безопасности. И тогда АНБ получило мандат на соответствующую деятельность за пределами США, который, однако, исключал аналогичную практику в отношении граждан своей страны. Затем последовали новые материалы, содержавшие разоблачения от беглого сверхсекретного экс-агента…».

– Постойте-ка, дружище, – перебил Уотсона Холмс. – Что последовало дальше, мы все знаем в той или иной степени. Давайте на этом остановимся, и я попытаюсь отработать вариант с Гриннером.

Решив дальше действовать через этого ставшего всемирно известным скандального журналиста, работавшего некоторое время в Британии, детектив постарался приложить все свои усилия, чтобы собрать максимум информации о нём, в том числе – конфиденциальной, дававшей представление о его особенностях и слабостях. Так и только так, решил Холмс, можно с высокой долей вероятности рассчитывать на успех в отработке этой фигуры.

Ошибиться в расчётах сыщик не имел права: Гриннер уже несколько лет жил в Бразилии и всячески избегал встреч с людьми, которым не мог в достаточной мере доверять. После серии разоблачений Айсдена, к которым он имел непосредственное отношение, журналист опасался, причём не без оснований, мести со стороны спецслужб и госдепа США. При этом Гриннер продолжал работать: он вёл антиглобалистский интернет-проект, который, по разумению Холмса, нужен был, скорее, для того, чтобы служить неким инструментом гарантии для самого главного редактора, что его не устранят. Этот медиаресурс позволял Гриннеру оставаться публичной персоной, а в случае гибели бывшего газетчика мог быть использован в качестве канала «слива» очередной порции крайне чувствительной для Вашингтона информации. Общаться с этим журналистом, ненавистным для Белого дома и штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, сыщику предстояло удалённо.

2 июня 2018 г., суббота. 12:37 по Гринвичу

Лондон – Рио-де-Жанейро

– Здравствуйте, мистер Гриннер.

– Добрый день, мистер Холмс. Вы хотели побеседовать со мной? Что ж, приятно познакомиться со столь авторитетным специалистом в области частного сыска. Я, вне всяких сомнений, рад уделить вам немного своего времени. Хотя, пожалуй, это необычно для меня как профессионального журналиста, привыкшего задавать вопросы, а не отвечать на них. Тем не менее, постараюсь быть полезным. К тому же, выполнив вашу просьбу, я тоже начну задавать вопросы.

С этими словами Гриннер задорно улыбнулся.

– Жизнь не лишена иронии, мистер Гриннер, – без тени радости ответил сыщик. – Могу вам поклясться, что совсем недавно я сам испытал это непривычное ощущение пребывания не в своей тарелке, – произнёс он задумчиво, нахмурившись и напряжённо потирая кончиками пальцев поверхность своего стола. Детектив не держал в руках свою бывшую некогда неизменной трубку: он старательно пытался отделаться от старой привычки, раз уж ему удалось пересилить себя и побороть табачную зависимость. Но иногда отсутствие этого атрибута вызывало у него ощущение растерянности. Однако способность к концентрации не подводила незаурядного сыщика никогда, и он быстро переключился. – Да, – уже более уверенно произнёс Холмс. – И, представьте себе, не могу до конца отделаться от этого чувства и сейчас.