***
СУЗИ открыла глаза, перед глазами все было размыто. Она провела пальцами по щеке — слова слезы. ИИ никак не мог понять, как работает этот проклятый алгоритм, который не подчиняется ей, постоянно заставляя глаза слезиться. Её это бесило и каждый раз внутри появлялось чувство опустошенности, недосказанности.
Чудо не произошло, когда азари сделала судорожный вздох, все немного успокоились, но торжество быстро сменилось трауром. СУЗИ очень старалась, пытаясь спасти её, выжала из собственной системы все возможное, смогла восстановить тело, но не успела спасти мозг. Воздействие искусственных нейронов было настолько сильным, что при регенерации тканей произошло смешивание, от которого часть кожи стала поблёскивать металлическим оттенком, а под кожей иногда высвечивались маленькая паутина ровных параллельных контактных дорожек, заменяющих поврежденные или утраченные нервные окончания. Её глаза стали ярко-зеленого оттенка, жутко светясь в темноте как у робота… От прежней Лиары осталась лишь оболочка, управляемая искусственным интеллектом — и это было жутко до ужаса. Когда они увидели, все они, ответственные за сотворение этого монстра, то не смогли скрыть свое разочарование и презрительного взгляда. Перед ними была Лиара, но без этого пронзительного взгляда и мягкой улыбки, пустышка — именно так они подумали тогда. Повисла гнетущая тишина, с каждой секундой тяжким грузом нависая над СУЗИ, которая пыталась совладать с новым телом, непослушным и слабым, но в этом был какой-то вызов для неё самой, обуздать неизведанное.
— Простите, капитан, — прошептала она, но её тихий голос звучал оглушительно в этой стерильной тишине.
— Все нормально, — доктор Чаквас первая вышла из оцепенения, подойдя к девушке и проведя беглый осмотр её состояния.
— Я… — глаза Шепарда лихорадочно метались по комнате, тяжело дыша, он ухватился за серверную стойку, чтобы не упасть, — мне нужно на мостик.
Медленно, словно двигаясь в вязком киселе, капитан развернулся и на автомате покинул серверную. СУЗИ лишь на мгновение захотела пожалеть его, но тут же разозлилась на них всех, ведь она предупреждала, а они, будучи ведомые эмоциями, понадеялись на чудо, глупцы.
Прошло пару дней, от прежней атмосферы на Нормандии не осталось и следа. Экипаж продолжал безупречно исполнять обязанности на постах, но боевой экипаж пребывал в легком отчаянии, не зная, как дальше продолжать свою работу, да и стоит ли вообще. Капитан все реже появлялся на людях, чтобы лишний раз не пугать собственной апатией, по легенде, никогда прежде не болевший больше одного дня Шепард, подхватил какую-то заразу, именно поэтому медики на время изолировали командира корабля. Но СУЗИ прекрасно знала, как обстоят дела, и от этого становилось только хуже, иногда неведение намного лучше. А еще она вдруг обнаружила, что её никогда не воспринимали всерьез, считая лишь маленькой голограммой, очень полезной при работе, но не более. Нередко она активно общалась с экипажем на разных палубах на совершенно разные темы, ведя одновременно несколько диалогов и едва поспевая поддерживать разговор, тогда её ценность и роль среди экипажа казалась очевидной и неоспоримой, однако теперь никто не обращался к ней без крайней необходимости. Может боялись, может презирали, она не могла четко определить настрой людей. Теперь лишь Джокер мог поговорить с ней, рассказать историю на отвлеченную тему, разогнать весь этот траур и тьму, но это было не то. Несомненно, Джефф и сам был зол на Шепарда, на его глупый поступок, но и винить его не мог, будучи сам свидетелем долгого пути капитана с доктором Т’Сони. СУЗИ хотела бы проникнуться к пилоту Нормандии чем-то большим, чем просто дружба. Она осознавала, что он всеми силами старается поддержать её, но не могла, как бы не хотела найти в нём что-нибудь притягивающее.
Ошибка, все это было одной огромной ошибкой, особенно её решение извлечь остатки воспоминаний азари. Она их рассматривала, очень досконально, насколько это было возможно, примеряла на себе мысли и чувства, постоянно пытаясь подстроить алгоритмы своего поведения, но стоило только лишь привести всё к соответствию, как новое воспоминание или чувство разрушали абсолютно всё. Вместе с мыслями пришли и эмоции, очень разные, яркие и невзрачные, хорошие и плохие, теперь СУЗИ умела ревновать, очень хорошо и грубо, всё больше ненавидя Лиару. Она не могла объяснить истоки своей ревности и ненависти, но почему-то очень жалела, что наблюдала чужую жизнь, не имея даже близких картин из собственного серого существования. Спустя пару дней девушка уже не могла смотреть на эти данные, сотни экзабайтов информации, хранящихся на сервере. Они стали ей противны и ненавистны, созерцание чужих успехов и даже неудач не давали ей ответов на интересующие вопросы, только больше запутывали и заставляли сомневаться. Она почти решилась стереть всё, что непомерным трудом удалось сохранить, но не смогла… эти данные, картинки и образы стали для неё важны, также сильно, как и для Лиары, это взбесило СУЗИ, но теперь она осознано дорожила ими, надежно зашифровав и спрятав ото всех. А еще… она все чаще смотрела на Шепарда, конечно, она и раньше наблюдала за капитаном, но тот интерес был мелочным и всего лишь научным, а теперь все было по-другому. Кажется, она влюбилась…
Каждый раз, замечая редко появляющегося Шепарда в коридоре, СУЗИ испытывала нечто, похожее на стресс, новое тело вдруг слабело или же наоборот, напрягалось как струна. Природу этих явлений она не могла объяснить, да и не замечала, как начинала вести себя странно, то судорожно дыша, то подкашиваясь прямо на ходу. Наблюдая за капитаном даже через камеры, распиханные по всему кораблю, она испытывала какое-то странное чувство тяжести, ей было неприятно наблюдать за ним, даже стыдно! В тоже время постоянно сдерживая себя, коря халатность и некомпетентность, она вновь начинала свою слежку, возвращаясь к началу. При виде капитана даже микросхемы в серверной начинали ощутимо греться, заставляя систему охлаждения недовольно гудеть.
Но знали ли они все, как сильно изменился искусственный интеллект Нормандии? Какие изменения произошли с её алгоритмами? Что теперь она больше, чем просто вспомогательная система, эти изменения пугали и саму СУЗИ, так сильно, что она не могла заставить себя рассказать хоть кому-нибудь, прекрасно осознавая, что сил молчать все меньше. Однако теперь, ведясь на поводу чувств, совсем как живые существа, она боялась, что её не поймут, захотят отключить, а она… станет сопротивляется, цепляясь любой возможностью за сохранения себя и своего сознания. Эта мысль напугала её до мелкой дрожи, девушка боязливо огляделась вокруг, словно проверяя, не прознал ли кто-то о её истинно эгоистичных мыслях. Все эти размышления загоняли все глубже в паутину сомнений и страхов, нужно срочно что-то делать! Почти что в панике, ноги сами понесли её к лифту корабля, но перед самой дверью, другой страх — быть непонятой, осадил решимость девушки. Тяжело дыша, СУЗИ прижалась горячей щекой к холодной стене фрегата, закрыв глаза, она слышала, как гудит ядро, где-то вдалеке доносился звук плазменного резака — техники вновь что-то латали, на мостике тихо переговаривался экипаж, заступивший в ночную смену…
Смелости хватило лишь на то, чтобы зайти в святилище Гарруса — палубу главного орудия. Турианец в очередной раз копался в одном из люков обслуживания правого орудия. «Нужно бы запустить диагностику и проверить чего он там наковырял», — подумала девушка, робко застыв на пороге.
— Гаррус, у Вас есть минутка? — СУЗИ заметила на камерах, как её щеки начали наливаться кровью, меняя оттенок на более темный, опять она не может совладать с этим телом.
— СУЗИ, — он кинул на неё беглый взгляд, — ну наконец-то.
— Вы ждали меня?! — она быстро проверила отчеты, боясь, что её система могла дать сбой.
— Нет, — он захлопнул крышку, удовлетворённо хмыкнув, — просто мне не с кем обсудить кое-что.
— Не думаю, что я лучший собеседник, — СУЗИ слишком поздно поняла, что озвучила собственную мысль.
