Кто помог им проникнуть под землю – дал карты, раскрыл коды, – Кольке рассказывать не стали.

– Не твоего подросткового ума дело, – невежливо ответил на прямой вопрос Ворон. – Лучше держи палец, где надо, Головастик. Я не нос имею в виду, ты понимаешь.

Впрочем, Колька и сам догадывался, откуда ветер дует – из-за Урала. Там, в Сибири, наши копят силы для удара по интервентам. Как разузнали про секретное метро? Да вот, к примеру, Диггер однажды трепался про «второй президентский чемоданчик». В первом, о котором знали все и который повсюду под прицелом фотокамер таскали за президентом, находилась «ядерная кнопка». Второй, никому неизвестный, был вроде переносного сейфа с секретной информацией. Хранилось в нем на жестких дисках все, что только можно – от подробных схем главных мостов и трубопроводов до адресов наших агентов за границей. Может, в суматохе переворота оказался тот самый чемоданчик за пределами Кремля и теперь попал в нужные руки. Или, что больше похоже на правду, был в Сибири резервный центр управления страной – на случай войны или другой чрезвычайной ситуации. Той самой, что теперь и настала.

Вид, открывшийся им из лифта, не представлял собой ничего особенного. Пустая бетонная коробка, по площади и высоте потолка напоминавшая баскетбольную площадку. Вместо колец – пара прожекторов древнего дизайна, один из них темный и ослепший. Было сухо и прохладно, отчетливо пахло камнями и пылью. Легкие с трудом принимали в себя спертый воздух, ощущалось это так, словно внутри груди сделали надрез ножом. Впрочем, болезненное ощущение быстро прошло. Диггер сделал один шаг вперед, другой – и тут застыл на месте как вкопанный, обшаривая глазами пустоту вокруг. Выглядел он как ушедший в иное измерение экстрасенс, наблюдающий предметы и явления, недоступные зрению обычных смертных. Может и вправду духов высматривает, содрогнулся Колька. Но тут заметил зловещий кровавый огонек под потолком.

– Камера, – неуверенный шепот Диггера отозвался эхом в могильной тишине. – Заработала, наверное, вместе с лифтом…

Колька, хоть и сам порядком оробел, с радостью уловил в голосе Диггера очевидную дрожь. Все, сломался парикмахер-анархист. Всю браваду с него как ветром сдуло. Не выдержал, как земля давит. Диггер, в самом деле, сказал бодро, скороговоркой:

– Ну что, возвращаемся? Все вроде посмотрели. Шахта в рабочем состоянии. Воды нет, сухо. Вернемся уже с отрядом и двинемся дальше по тоннелю. До центра города часа три хода, не больше.

Командир на фальшивку не купился, ответил так, как Колька от него и ждал.

– Нет, не возвращаемся. Нельзя людей просто так в черную эту дыру тащить. Давай, не робей. Сам же мечтал попасть в секретное метро. Сюда теперь, что ли?

Лифтовой холл переходил в узкий, неосвещенный тоннель метра три высотой. Диггер, покосившись на автомат Ворона, которым тот неосознанно махнул в сторону выхода, обреченно полез в рюкзак за фонарем.

– Ладно, пошли… Болтали, привидение Сталина по секретному метро шатается. Ты с ним тогда сам поговоришь, ладно? Как коммунист с коммунистом…

Он попробовал рассмеяться, но вышло похоже на хриплое карканье. От него стало еще неуютней.

Стены тоннеля оказались без всякой отделки – серый, изъеденный точками-оспинами бетон. Кое-где от железной арматуры по нему расходились затейливыми узорами ржавые подтеки. Слева вдоль стены щупальцами тянулись короба с проводами. Пару раз Колька заметил маркировку – старую, наверное, советскую. «ПР» или «ПК» – и какие-то цифры. Шли медленно и нудно, не меньше получаса, под ногами путались битые кирпичи и прочий мусор. Наконец луч Колькиного фонарика, до того утыкавшийся в бетон, оборвался, ушел в темноту. Стало заметно холоднее, хотя и без сквозняка. Впереди, понял он, большое открытое пространство.

– Тут у нас транспортная развязка, – доложил Диггер, подсвечивая свои бумажки желтым, дрожащим световым пятном от фонарика. – Само метро, смычка с Раменками, несколько пешеходных тоннелей… Смотрите под ноги, чтобы никуда не свалиться.

Фонари едва раздвигали плотно сбитые, стискивающие их со всех сторон массы тьмы. Потому, наверное, раменская станция показалась Кольке просто гигантской. Как природная подземная пещера, разве что без сталактитов. Ворон, правда, все прочувствовал по-своему:

– Вот же, мать твою, умели строить… – прохрипел восторженно, задрав голову и пытаясь нащупать лучом фонаря свод на высоте метров десять, а то и выше. – Словно циклопы здесь вкалывали, а не люди!

Схватил Кольку за плечи, сжал как безумный.

– Смотри! Смотри и запоминай! – голос его вибрировал от волнения, доходя на высотах до легкого повизгивания. – Вот оно, призвание русского человека! Делать то, чего другие даже вообразить не смогут… Нас поучали последние лет тридцать – надо, мол, превратить Россию в нормальную европейскую страну. Эдакую Бельгию на шестой части суши. Прикинь? Россию – в Бельгию! Это как если бы слон начал всем говорить, что он хорек… Таких умников сюда надо, под землю… Пусть смотрят! Россия создана для великих дел или ее вообще не будет!

Колька, представляя слона, который вдохновенно уверяет всех, что он хорек, только ухмылялся да растирал указательный палец, затекший на спусковом крючке автомата.

В темноте, как под водой – движения сильно замедлены. Вот так, будто водолазы, они обследовали шаг за шагом станцию. Та оказалась однопутной. Платформы как таковой не было вовсе – железный мостик с лесенками, пути с рельсами пролегали по неглубокой выемке в бетоне. Вдоль мостика шли подряд несколько боковых ответвлений, прикрытых незапертыми решетчатыми дверями. Ворон взял себе в голову осмотреть каждый боковой ход. В первом тоннеле их почти сразу спугнул противный химический запашок – решили не рисковать, зажав носы побежали обратно. Вторая дверь привела в тупик. Возможно, прежде здесь был небольшой склад. Но сейчас – просто пустой, пыльный и холодный каменный мешок. А вот третий ход, самый широкий из всех, оказался поинтереснее – еще одна многотонная, серая гермодверь, на этот раз беспомощно распахнутая настежь, а за ней просторный холл с двумя лифтовыми шахтами. Вот здесь Кольку по-настоящему тряхануло. Прямо над лифтами снова зловеще краснел глазок камеры.

– Что за лифты?

Диггер замялся. Пробормотал испуганно, косясь на камеру.

– Вниз. В сами Раменки думаю. Туда нам точно не надо, ты уж мне поверь.

– Уверен? – командир подошел к лифтовой двери, соскреб ногтем спрессованный налет пыли с цифрового замка, потыкал пальцем наугад. – Ты эти коды писал?

– Не давали нам этих кодов, – радостно заторопился Диггер. – Только спуск на главную ветку.

– Ладно, – согласился Ворон. – Возвращаемся.

Едва он это сказал, серые, покрытые пятнами ржавчины створки лифта разъехались в стороны с металлическим, вытягивающим душу скрипом. От неожиданности командир отпрянул назад, поскользнулся и с криком боли приземлился на одно колено. Кабина была абсолютно пуста. Тускло горел еле-еле рассеивающий темноту неприятный для глаз желтоватый свет. Покрутив недоверчиво головой туда-обратно, Ворон встал и обтер испачканные руки о куртку. Хмыкнул в голос.

– Неужели код угадал? Нажал вообще-то три шестерки. Дьявольское число.

– Не думаю, – пролепетал Диггер. – Он шестизначный как минимум… Кто-то нам его открыл. Точно. Есть там кто-то внизу.

Колька вздрогнул. Потом подумал – запугивает парикмахер. Не хочет, падла, вниз ехать. Ворон, похоже, тоже не горел таким желанием. Но еще больше не хотелось ему сюрпризов во время боевой операции. Каких именно – даже, наверное, не думал. Просто сюрпризов. Командир мотнул головой повелительно: приглашение проследовать в лифт. Диггер, покосившись зло на дуло автомата Ворона, поплелся в полутемную кабину. Колька, оглядевшись как испуганный котенок по сторонам, юркнул следом. Ворон зашел последним, замер, не разворачиваясь спиной, на месте. Через пару секунд дверцы точно так же самопроизвольно затворились, вновь издевательски произведя тот самый непереносимый скрип. Раздался тяжелый глухой гул, словно где-то у них глубоко под ногами ожил от многолетнего сна громадный и сложный механизм. Кабина дрогнула и начала опускаться.