Став свободным человеком, Григорьев смог поступить на государственную службу, и тут его талант раскрывается полностью. Он принимает участие в восстановлении Москвы после пожара и разорения ее французами в 1812 году, много строит, но главное - он стал одним из создателей московского архитектурного стиля - московского ампира, который и определил облик восстановленной Москвы, и, имея в виду постройки именно этого стиля, грибоедовский герой сказал: "Пожар способствовал ей много к украшенью".
Московский ампир родился как отклик и воспоминание о славной победе: он торжественен, героичен, часто использует для оформления элементы воинских эмблем, оружия, доспехов. Обязательная часть этого стиля - колонны по фасаду. В общественных и дворцовых постройках они придают зданию величественность и благородство, в небольших особняках, таких уютных и мирных, они как бы намекают на причастность обитателей и этих тихих и мирных домиков к минувшей войне, к победе.
Храм Живоначальной Троицы на Пятницком кладбище Григорьев строит в излюбленном им стиле. Тут присутствует четкая композиция всего ансамбля, колоннада на главном фасаде, симметрично расположенные флигеля, шлемовидная глава церкви - все это создает ощущение строгости, задумчивости и покоя.
Ансамбль Пятницкого кладбища, в который входит церковь Троицы с колокольней, северный и южный флигеля, северный и западный участки белокаменной ограды, стоит на государственной охране как памятник архитектуры.
В советское время церковь не закрывалась, но в 1930-е годы ее заняли обновленцы, и она была возвращена Патриархии только в 1944 году.
Большинство икон храма - первой трети XIX века, то есть современны его постройке. Внутри храма сохранилось надгробие матери московского митрополита Филарета Дроздова, выдающегося церковного и государственного деятеля XIX века, им были составлены Акт о передаче русского престола Николаю I и Манифест 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян от крепостной зависимости.
В храме Пятницкого кладбища патриарх Тихон 30 декабря 1924 года совершил одно из последних в своей жизни богослужений, во время которого упал в обморок. Он скончался три месяца спустя.
Правее церкви Живоначальной Троицы в глубь кладбища идет широкая дорожка, в конце которой виднеется еще одна церковь - второй храм Пятницкого кладбища - церковь Симеона епископа Персидского, поставленная на месте, где прежде находился деревянный храм Параскевы Пятницы, разобранный в 1830-е годы.
Церковь строилась московским купцом С.С.Зайцевым "в память его родителя, здесь погребенного". Заложена церковь в мае 1916 года, освящена в сентябре 1917-го. Храм и колокольня невелики, в их архитектуре присутствует легкий налет модерна. "Храм, - говорится в газетном сообщении о его освящении, - отделан внутри благолепно: дубовый иконостас в древнем стиле с образами работы Гурьянова в духе ХVII века. Храм с хорами может вместить до 300 богомольцев и сделан теплым; под церковью - усыпальница. В храме будут совершаться преимущественно заказные литургии и отпевания".
После революции Симеоновский храм был закрыт, кресты с куполов церкви и колокольни сняты, помещение церкви использовалось под склад кладбищенского инвентаря. В 1970 году храм отдан причту церкви Троицы, в настоящее время после ремонта в нем открыта часовня.
На Пятницком кладбище почти нет больших, богатых памятников. Прежде они встречались чаще, в основном - купеческие. Но в 1930-е годы надгробные мраморные и гранитные плиты с него (и с других кладбищ также) вывозили для использования в дорожном строительстве: одни пускали на щебень, другие использовали для бордюров тротуаров. Старые москвичи помнят, как на самых разных улицах попадались заложенные в тротуар камни с несбитыми надписями. Возле Пятницкого ими был выложен тротуар вдоль кладбища.
В Москве до сих пор упорно ходят слухи, что из надгробных плит с московских кладбищ построили правительственный дом на улице Серафимовича знаменитый "дом на набережной". "Потому-то им и не было счастья", объясняет молва причину трагических судеб многих его жильцов. Народный слух не соответствует действительности, но в общем-то правильно видит в них разорителей своих кладбищ.
Кроме того, памятники продавали и, переделав, устанавливали на новые могилы. Иногда - годы спустя - обнаруживалось, что без памятника осталась могила известного человека, и в его юбилей ставили новый. Существовало несколько образцов таких юбилейных памятников, на Пятницком кладбище тоже есть такие - памятники позднего раскаяния...
Но несмотря на то что на Пятницком кладбище большинство памятников очень скромные, на некоторых из них начертаны имена, которые принесли славу русской науке, искусству, литературе.
Бродя по дорожкам кладбища, которые для незнающего человека представляются настоящим лабиринтом, и читая надписи на крестах и плитах, порой неожиданно выходишь к могиле, перед которой останавливаешься, пораженный тем, что видишь давно и хорошо известную тебе фамилию не на обложке и страницах книги, не в энциклопедии, а на надмогильном камне, у которого посажены цветы или который почти заглушил бурьян...
Кладбище - это не только прощание, но и встреча. Прощание кратко, а встречи преодолевают столетия, встречи с иными поколениями... Известный москвовед А.Ф.Родин в 1940-е - 1950-е годы водил экскурсии по московским старым кладбищам. Хотя назвать их экскурсиями - неверно, правильнее будет сказать: это были посещения кладбищ, потому что он водил только группы, состоящие из знакомых и близких ему по духу людей. Так вот, Александр Феоктистович, начиная свой рассказ, обычно говорил: "Мы пришли на кладбище, но мы пришли не к мертвым, а к живым...".
У самого входа на Пятницкое кладбище, справа от храма, возвышается стела розового гранита с высеченной на ней пятиконечной красноармейской звездой и надписью: "Пали в боях за Родину в 1941-1945 гг." - и далее идет перечень двадцати пяти фамилий. Под этим памятником покоятся советские воины, умершие от ран в московских госпиталях.
За церковью от нее в глубь кладбища проложена центральная аллея, разделяющая его на две части, каждая из которых также разделена аллеями и дорожками на участки, с левой стороны расположены участки с нечетными номерами, с правой - четными.
На первом участке, слева от церкви, на шести памятниках читаем известную в Москве фамилию - Садовские. Здесь могилы нескольких поколений замечательных артистов Малого театра: ученика и друга М.С.Щепкина, основателя династии Прова Михайловича Садовского (1818-1872), его сына Михаила Прововича (1847-1910), невестки Ольги Осиповны (1850-1919), Прова Михайловича (внука) (1874-1947), правнука Михаила Михайловича (1909-1977) тоже артиста, а также и других родственников.
В правой части кладбища возле Симеоновской часовни находится обнесенный высокой ажурной оградой и имевший когда-то над могилами металлическую сень фамильный участок Ростопчиных. На нем несколько старых черных каменных плит без всяких украшений с подновленными надписями. Под одной из них похоронен граф Федор Васильевич Ростопчин - генерал-губернатор Москвы в 1812 году, рядом могилы его сына Сергея, дочери Натальи (в замужестве Нарышкиной), снохи Евдокии Петровны.
Прежде в ограде было больше надмогильных плит. Здесь похоронены младшая дочь графа Федора Васильевича, Лиза, и еще двое его детей, умерших во младенчестве. О них говорит Ростопчин, рассказывая о прощании с Москвой, когда он уезжал из занимаемого врагом города: "Я почтительно поклонился первому граду Российской империи, в котором я родился, которого был блюстителем и где схоронил двух из детей моих". До революции от аллеи к участку Ростопчиных вела дорожка, называвшаяся Ростопчинской...
Еще в начале XX века надпись на памятнике Федору Васильевичу Ростопчину, умершему в 1826 году, стерлась, и где-то в шестидесятые или семидесятые годы вместо нее на памятнике появилась пластина из нержавеющей стали с новой надписью: "Граф Ф.В.Ростопчин 1763.12.III - 1826.18.I генерал-губернатор Москвы в 1812-1813 гг.".
