— Чара, тебе не стыдно? — Спросила мелкую, обнаглевшую девчонку.

В ответ получила лишь злобное, больше похожее на звериное шипение. В тоже время этот ребенок испуганно зажался в угол, отступив назад. Ясно, говорить мы со мной не хотим… Значит будем по-плохому.

— А давая я позову твоих родителей и расскажу им о том, как однажды ты их убила. Зачем вообще полезла на поверхность?!

Я начинала злиться. Как у огненной, у меня достаточно часто случались резкие вспышки злости, радости или грусти. Особенности характера, которые не всегда шли в плюс, однако в данный момент это получилось очень даже к месту, позволив мне разъяснять этому неразумному ребенку почему она не должна была совершать всех этих жутких поступков.

— Как вы, монстры, не могли понять самой простой истины?! Я нашла эту гору и создала в ней все виды климата, чтобы вы могли жить! Я призвала своих сородичей, чтобы они помгли построить дома, вырастить редкие лекарственные травы и злаки! Добилась того, что животные могут обходиться без солнечного света! Чтобы сталагмиты освещали землю не хуже неба! И все для чего? Для защиты таких зверей как ты?! Да, каюсь, я проспала падение человека внутрь этой горы. Исключительно потому, что души Фриск была чиста и полна решимости. Она сама была как монстр! Она думала как подземные жители! Моя магия пропустила ее как достойную! И от чего же я проснулась?! От того, что какому-то мелкому демону захотелось поиграть в решителя судеб! Так знай — магия не будила меня ровно до тех пор, пока у тебя, Чара, был шанс! Даже увидев меня ты могла раскаяться, но более терпеть подобное поведение я не намерена!

— Отныне и пока ты не искупишь все сови грехи, всю ложь, корысть и злобу, пока не станешь достойной, чтобы жить на горе Эботт, Я, Монарда, Хранительница этой горы, запрещаю тебе говорить, запрещаю проявляться в материальной форме и твоим утешением станет блокнот с карандашом. Ты сможешь общаться, но пока не способна держать язык за зубами будешь общаться жестами. Никто, даже я, не сможет нарушить эти слова!

Огонь, спиралью завивающийся вокруг моего тела резким рывком направился к призраку, вдавливая того в стену и клеймя моими словами. Отдельный сгусток упал на пол, зашипел, зашкворчал и обратился стандартным отрывным белым блокнотом с карандашом на веревочке.

— Мне плевать на тебя, но поскольку любая душа достойна ускупления грехов — заработай их. В любой момент ты сможешь прервать свое существование. Лишь напиши об этом в блокноте на последней странице. Проверь — она черная. Если захочешь воззвать ко мне по недостойной причине — развеешься.

Не задерживаясь более в комнате, я поспешила покинуть этот дом. Думаю, мне стоит немного посмотреть на современный быт. Может что и надо изменить. Взять тоже самое ядро, которое охлаждается кусками льда. Уже и не вспомню как до такого додумалась, но пожалуй стоит пересмотреть данный механизм. Слишком, уж, хлипкий и ненадежный вышел. На соплях держится. Причем, едва ли не в прямом смысле!

— Эй! Монарда! — Уже в спину мне донесся знакомый голос старшего скелета. Уголок губ невольно дернулся в улыбке. Сама я остановилась, но не обернулась, позволяя себя догнать. Лишь когда скелет встал передо мной, поправила Санса:

— Я — Фиалка.

— Ты назвалась Хранительницей горы, но тогда почему?

Даже полностью черные провалы глазниц были способны переддать все это удивление и неверие. Подойдя на шаг ближе, я положила ладони скелету на ключицы, позволив парочке игривых искорок пробежаться вдоль костей скелета. Приблизившись к Сансу, обняла его, прошептав:

— Почему? Люди жестоки. Ты не знаешь из-за чего была начала война. Настоящей причины не узнает никто. Лишь те, кто уже знали, но они будут молчать. У вас должна быть вера — вера во что-то светлой, например в свободу, но она лжива. Наверху сейчас творится сущий ад. Скорее всего сейчас мне придется изменить гору на вулкан, потому что более рисковать я не намерена. А вы… Вы будите жить. И геноцид больше не повторится. Мир не сбросится.

Мягко прикоснулась губами ко лбу скелета и мгновенно выпустила крылья после чего впрямом смысле этого слова с жаром обняла скелета, даря несколько мгновений ласки и тепла. И сделала вид, будто не я высушила чужие слезы…

— Прощай, Санс… Может, мы еще встретимся, может нет, но прошу… Не лентяйничай и приглядывай за этими человеческими детьми. Если захочешь — ты сможешь найти способ как меня позвать. А сейчас — прощай…

Огонь резко схлынул, невольно заставив скелета почувствовать насколько холодно в сноудине. Хоть у него и не было кожи, но настолько яркие перепады температур он мог чувствовать.

Эти несколько дней он общался едва ли не с богиней. И она пообещала, что не будет сбросов, после чего исчезла… Исправилась, оставив одно-единственное огненное перо вокруг которого уже расстаял снег. Только вода не превратилась в пар, а намокла, оставив слабый огонек еле тлеть. Скелет аккуратно поднял подарок и, словно почувствовав, что оно кому-то нужно, перо совсем чуть-чуть, но стало гореть ярче… Не столько снаружи, сколько изнутри, светясь в костлявых руках Санса.