Ник усмехнулся, но тут же скривился от боли. Он облокотился на спинку дивана, чтобы немного разгрузить верхнюю часть тела, и посмотрел на девушку. Волосы соломенного цвета, голубые глаза и ещё едва уловимое сходство в мимике. Он опустил взгляд, и, немного помолчав, заключил:

— Мне сорок лет, несколько из которых я провёл вне своей жизни. У меня ничего не осталось. А ты — моя единственная дочь.

— Твоя? Я… я же дочь Люцифера.

— Не уверен, что я готов рассказать тебе откуда берутся дети, и вообще сомневаюсь, что из меня вышел бы отец лучше, чем Люцифер, но… технически, это был я.

Ник не думал, что встреча с Хейлель так повлияет на него. Он был не против приехать и помочь ей, он не сомневался ни минуты, когда Гейб ему сообщил о ловушке. Потому что так было правильно. Потому что Клара этого хотела бы. Но сейчас он осознал, что хотел этого сам.

— Папаш у меня — хоть отбавляй, — скрестила на груди руки Хейлель.

— Горди тоже в ловушке, Лидия — ведьма, которая работает с Алленом, смогла связать Люцифера и теперь управляет им. Только поэтому именно я говорю с тобой, а не он. Оба, и Лидия, и Аллен всё это время работали на того, кто занимает в Аду трон — на Кроули.

— Но я сама хотела ему помочь сделать это!

— Он не оставит тебя в живых. Как только найдёт способ.

— В отличие от тебя и Клары ему было до меня дело.

— Возможно, Клара уже мертва, но ей было до тебя дело. Именно поэтому она и решилась на ритуал, что избавит её от демонической сущности.

Хейлель уставилась на Ника, не находя слов. Она не так это представляла. Она хотела помочь Кроули, чтобы отец рассердился и пришёл наконец-то к ней. Ей хотелось привлечь его внимание, но о матери она даже не догадывалась. Клара была демоном? Всё это время? Это так многое объясняло, но теперь Хейлель чувствовала себя опустошенной. Из-за её глупости её мама может снова умереть. Именно она допустила, что Лидия связала её отца. И пусть не напрямую, но именно её выбор сыграл немаловажную роль.

— Я могла убить Горди… — выдохнула Хейлель, в довершение прочих мук совести.

— Ты можешь спасти их всех, если только разрушишь этот дом.

Ник сам не верил тому, что сказал. Этот дом был близок ему, как и Люциферу. Этот дом символизировал слишком многое, и многое произошло в его стенах. Но даже его разрушение несло в себе сакральный смысл. По щекам Хейлель текли слёзы. Она испытывала разрывающее на части чувство вины.

***

Горди сидел в центре ловушки в позе лотоса. Он осмотрел оставшуюся половину символов и понял, что застрял ненадолго. Аллен так и не возвращался, но зато объявились Фрэнк и Эдвард.

— Сделали, как я велел?

— Да, Горделиус.

— Всё это так глупо! — вдруг рассмеялся Горди. — Вот вы, парни, скажите мне, что за смысл было оставлять меня здесь? Ведь вы всё равно передали мое послание, а сейчас можете разрушить ловушку. Это так просто, что невольно начинаешь выдумывать миллион хитроумных замыслов.

Фрэнк и Эдвард переглянулись. Им это не казалось ни чем-то простым, ни чем-то смешным. Не успели они раскрыть рты, как их опередили.

— И я их с удовольствием выслушаю.

Все трое повернулись на звук голоса. Опираясь на копьё Люцифера, неподалёку стоял Аллен.

— Теперь это излишне, — встав, сказал Горди. — Я ясно вижу, к чему это вело, Аллен. И я готов.

Фрэнк и Эдвард поспешно удалились. Аллену не было до них дела. Всё это время он шёл к одной цели, и теперь ему выдался шанс.

— Ты работал на Кроули только ради одного: возможности сразиться со мной один на один.

— Умный Горди, — саркастично заметил Аллен.

— Значит, так ты решил выяснить, кто из нас сильнее? — усмехнулся Горди. Он закатывал рукава своего испорченного кровью пальто. — Только вот Отец ценит не силу.

— Мне плевать, что ценит твой Отец! — взорвался Аллен. — Как и плевать на него самого.

— Неужели? А, по-моему, всё выглядит так: Папуля не оценил моих стараний — сломаю его любимые игрушки, — заметил Горделиус. — Это мне напоминает кое-кого.

— Кого же?

— Его самого! В тебе, Аллен, так много его благодати, что ты почти утратил всю свою индивидуальность. Но я с радостью выбью из тебя её остатки.

Глаза Аллена загорелись алым светом. Горди прекрасно понимал, что перед ним практически Люцифер, а он всегда уступал Отцу по силе. У него было всего одно преимущество — его вечное непоколебимое спокойствие.

Ловушка под его ногами на мгновение вспыхнула ярким светом, а затем погасла, оставив чёрный след. Горди взмахнул рукой и она развеялась, как облако пыли. Он посмотрел на Аллена. Его дальнейшая судьба решалась здесь и сейчас. Он мог победить ещё одного противника, или пасть от руки демона с благодатью его Создателя. Оба варианта его устраивали одинаково, если не отражались на самом Люцифере.

— Что же ты медлишь, Аллен? — поинтересовался Горди, и его противник тут же ринулся в бой.

========== Отцы. Часть 2 ==========

Клара уже не поднимала головы. Ее глаза были закрыты, волосы слиплись от пота, а кровь на руках и ногах успела запечься.

— Сэм, — едва слышно прошептала она.

— Клара, мы у цели. Осталось совсем чуть-чуть, — воодушевлял ее Винчестер.

— Я знаю. Я… считала, — слабо улыбнулась она. — Если что-то пойдёт не так, Сэм, обещай мне, что… не позволишь Люци вернуть меня.

— Клара… — Сэм собирался успокоить ее, что всё будет хорошо, но она не хотела слушать утешения, она хотела обещания.

— Пожалуйста. Я не хочу снова быть демоном.

— Обещаю, — заверил её Сэм. Он рассек ладонь, подошёл к Кларе и запрокинул ее голову. Она так и не смогла открыть глаза. Ее губы потрескались и пересохли. Сэм уже и сам не верил, что всё будет хорошо. — Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, hunc animare dintegra, lustra. — Сэм прижал кровоточащую ладонь ко рту Клары и громко повторил: — Lustra!

Клару сильно затрясло. Сэму показалось, что что-то пошло не так. Он собирался прервать завершающий этап, но вдруг всё разом прекратилось.

— Клара?

Он потряс за плечо обмякшую девушку. Она не подавала признаков жизни, и Сэм поспешил ее развязать. В комнату на шум вбежал Дин. Без лишних слов он помог брату с узлами.

***

Хейлель, поддерживая Ника под руку, вышла во двор. Всё было так же, как прежде: озеро с его прохладной водой, горная цепь и уютный дом, который она вот-вот готовилась уничтожить.

— Машина — вон там, за деревьями, — сказал Ник. Хейлель посмотрела на него.

— Ник, ты ведь едешь со мной! Я не оставлю тебя здесь.

Он остановился, мягко высвободился из ее поддерживающих объятий и посмотрел на неё.

— Хейлель, я тебе не нужен. Ты справишься без меня. Выезжай к шоссе, а там…

— Ник! — перебила его Хейлель. — Слушай, ты или не ты, но таким я знаю своего отца. Я хотела, чтобы он был рядом. И сейчас ты здесь. Я разрушу дом, как ты сказал, но не оставлю тебя.

Она смотрели друг другу в глаза, и Ник сдался. Он кивнул и отступил назад. Хейлель сосредоточилась. Она выставила перед собой руку, направив её на дом. В чём смысл? Почему ей нужно его разрушать? Она провела некоторое время внутри, и ей не казалось, что что-то сдерживает её. Дом спокойно выпустил её и впустил.

— Ник, а что, если дело не в доме? — спросила она, но, так и не дождавшись ответа, обернулась. Ник стоял к ней спиной. Он был весь напряжен, будто ожидал нападения.

— Да, дело точно не в доме, — заключил он. Хейлель выглянула из-за его спины и всё внутри похолодело. Перед ними стоял пёс, размером с некрупного медведя. В его разинутой пасти отчётливо виднелись острые, как лезвия, зубы, из ноздрей вырывались клубы пара, а глаза недобро светились.

— Адский пёс? — удивилась Хейлель. — Он же не тронет нас, да? То есть, мы же… свои!

— Ты знаешь, чей это пёс? — спросил Ник, отступая назад. Хейлель тоже вынужденно отступала. — Это Джульетта — псинка Кроули. Люцифер знает каждого пса.