Едва отдышавшись, изумленно уставилась на это великолепие. После суровых видов замка, такой пейзаж казался нереальным, искусственным и в то же время живым.

– Нравится? – прошептал Рей, обнимая за плечи.

– Да, очень! Но это… все настоящее? – я поняла, что еще, помимо картинной красоты и идеальной лужайки, поразило больше всего. Тишина. Вокруг царила просто идеальная тишина, не нарушаемая ни гомоном птиц, ни шевелением ветра, ни мелким жужжанием насекомых. Ничего этого не было. Абсолютно.

– Мама очень любила это место. Все, что ты видишь здесь, ее заслуга, – казалось, угадал мысли демон и снизошел до объяснений, – но она категорически не терпела посторонних, ненавидела шум и тех, кто его производил. Поэтому помимо внешнего контура защиты, в доме установлен дополнительный купол, отсекающий посторонние звуки. Лужайка очищена от живности, и ее состояние поддерживается обыкновенной бытовой магией. Здесь никогда не припекает солнце, в тени властвует прохлада и, подстраиваясь под желания хозяйки, гуляет освежающий ветерок.

– Эмм… очень необычно, но мне нравится, – поспешила заверить хозяина дома, потому как он явно ожидал моей реакции. – Ты поэтому сразу сюда нас переместил? Чтобы показать это?

– Отчасти, – даже не видя лица мужчины, стоящего за спиной, поняла, что тот улыбается. – Я родился и вырос здесь. Не представляешь, сколько было шума и криков, когда притаскивал с улицы какое-нибудь насекомое или животное. Сколько раз меня наказывали за… а, ладно, – наверняка это нахлынули воспоминания. Иначе, почему вокруг Рея сгустились тучи, а мои волосы взметнул внезапно налетевший ветер? – Пойдем в дом, посмотришь комнату, освежишься с дороги.

Безупречно вышколенные слуги в ало-золотой униформе скользили по дому невидимыми тенями. Рей представил мне управляющего Ройсо, велев тому исполнять любые пожелания. Я удостоилась мимолетного взгляда и легкого наклона головы. Ни слова, ни грана любопытства или других эмоций. Что очень странно, я еще никогда не встречала демонов, которые бы настолько хорошо владели собой.

Перепуганную Сцину обнаружила в комнате. Она не смела головы оторвать от пола, и ее потряхивало от беззвучных рыданий.

– Что случилось? На тебе лица нет! Тебя кто-то обидел? – усадила девушку в кресло, укрыла сдернутым с кровати покрывалом, сунула в руки стакан с водой. Сама устроилась по-соседству.

– Н-ни-чего. В-все хорошо, – врать Сцина не умела. Об этом свидетельствовали синие пятна, проступившие на красной коже. Люди краснели, смущаясь или волнуясь, а демоны, вот синели или багровели. А волновалась служанка сильно, боялась чего-то, переживала. Не нужно быть знатоком эмоций, чтобы это понять.

– Не бойся. Ты можешь рассказать. Это Ройсо, да?

Сцина не ответила, но по тому, как дернулась от его имени, и так догадалась.

– И чего он хотел?

– У-учил п-правильному п-поведению.

– Как? Он бил тебя? Запугивал? Издевался? Я так этого не оставлю! – возмущение захлестнуло с головой. – Какой-то низший. Как он посмел? – осеклась, сообразив, как это звучит. Особенно из уст той, кого здесь считают человечкой. – Я пожалуюсь Рею.

– Нет! Госпожа Леа, не надо! – Сцина сползла с кресла, бухнулась на колени, и вцепилась в мою руку. – Только хуже будет. Не надо.

– Послушай, я…

– Госпожа Леа, ллер Крейгсхарт просит вас срочно явиться в кабинет. Я провожу.

От незнакомого почти механического голоса, раздавшегося за спиной, дернулась, будто током ударило. Медленно обернувшись, увидела замершую посреди комнаты служанку. Она безучастно смотрела в пол, не выражая никаких эмоций. А вот меня от них просто распирало.

– Кто такая? Как оказалась здесь?

– Меня зовут Ронда, госпожа. Я ваша личная служанка, – при этом девушка одарила Сцину презрительным взглядом, выражающим полное превосходство над ничтожной низшей, посмевшей занять ее место. Я даже на секундочку ощутила бурю чувств, бушующих за фасадом спокойствия. И это мгновенно отрезвило.

– Сцина – моя личная служанка, а не ты, – огрызнулась я. – И это ей позволено входить в любое время суток. Если еще раз посмеешь ворваться в мои покои, пугать или указывать, что делать, будь уверена, Рей об этом сразу же узнает.

– Госпожа Леа, – ни одни мускул не дрогнул на лице, доказывая безупречное владение собой, – желания хозяина – закон. Он позвал вас, и я выполню поручение, чего бы это ни стоило.

– Ах, вот как? – демонстративно уселась в кресло, сложила руки на груди, – да я с места не сдвинусь! И как же ты намереваешься выполнить поручение?

– Я? Вы… – демоница вспыхнула. Маска равнодушия слетела в одно мгновение. – Но как же? Воля хозяина – закон! А вы, что же… – она жадно ловила ртом воздух, чуть не дымилась от возмущения, тогда как глаза метали молнии.

Ну вот, – отметила с каким-то злорадным удовлетворением, – не все тут, оказывается, безразличные амебы. Вон как завелась!

– Л-леа! – портал, из которого шагнул демон, раскрылся посредине комнаты, – ты заставляешь себя ждать! Что случилось?

Уверена, Рей сразу сообразил, что тут происходит, но сделал вид, что это его не касается. Подумаешь, какая-то низшая трясется от страха, а вторая, так просто умирать приготовилась. Побледнела вся, позеленела. Тьфу, то есть посинела. Стала багровой в фиолетовую крапинку. А я? А мне вот жалко ее стало. Но за то, что Сцинку обидела, пусть помучается. Вот, не буду заступаться! Или буду? Черт! Дура же добродушная.

– Прости, дорогой! – улыбнувшись, легко подскочила с кресла и подошла к мужчине. Обняла за талию и прижалась к груди, – место новое и слуги тоже. Мы просто знакомились. А Ронда сказала, что ты меня ждешь. Ты ведь ждал, правда? – задрав голову, посмотрела в глаза. – Не будешь сердиться? Нет? Покажешь дом? Тут есть библиотека?

Рей хмыкнул, давая понять, что не поверил в устроенный спектакль. Да и как тут поверишь, если эмоции говорили сами за себя? Но рядом с демоном проблемы и горести отходили на второй план. Я млела от близости его тела, тонула в грозовых озерах глаз и вспыхивала томительным предвкушением от каждого прикосновения.

Ну, разве так можно реагировать? Даже воздух искрит, когда мы в одном помещении. А демоны? Сцина уже привычная, Ронду же, как мешком пыльным пришибли. Вон как задышала, немаленькая грудь ходуном заходила, глазки масляными стали, и пятнышки ровным оттенком на щеках засинели.

– Брысь! – грозно шикнул Рей на служанок, и обеих, как ветром сдуло. Слаженно так, будто всю жизнь тренировались. – Предлагаю начать осмотр дома со спальни, – это уже ласковое, с хрипотцой в голосе, мне.

Спальню осматривали до обеда, потом настал черед кабинета и библиотеки. Хотя там я лишь присутствовала рядом с демоном, знакомилась с книгами по хозяйству. Не особо интересное времяпрепровождение, но все лучше, чем сидеть без дела, пока Рей погряз в бумагах и отчетах. Одних только писем штук сто или двести. Плюс вестники, вспыхивающие один за другим, доставляя приглашения на встречи либо срочные послания. После прочтения одного такого, явившегося в виде хищной птички с внушительным набором зубов, Рей смачно выругался и резким движением отшвырнул пернатого в сторону. Золотистый посланник с хрустом впечатался в стену, жалобно пискнул и сполз на пол. Механические части вестника продолжали работать, отчего тот забавно перебирал лапками и щелкал зубастым клювом, а вот крылышки висели безвольным грузом, изломанные и перебитые у основания.

– Рахт агнагар! Уррский выкормыш! Отрыжка пустыни! Леа, иди сюда! Быстро!

Вздрогнув от неожиданности, тем не менее выполнила просьбу-приказ. И едва подошла, Рей резко дернул к себе, усадил на колени, обнял, стиснув до хруста, и, зарывшись носом в волосы, часто задышал. Вот точно подушкой антистресс себя почувствовала. Как же он раньше справлялся? Впрочем, это риторический вопрос. Гнев демон выплескивал на низших или же на тварях Красной пустыни.

 Вспышка злости постепенно ослабевала. Демон заряжался спокойствием и приходил в себя. Сердце уже не колотилось, как сумасшедшее, объятия сделались нежнее, дыхание выровнялось. Только я уже успела испугаться. Проступившая броня даже через одежду больно впилась в кожу. Когти, стиснувшие плечо, выглядели жутко, как и сама лапа, покрытая наростами и острыми гребнями, венчающими каждый сустав. Помнится, Чейт говорил, Рей способен принимать боевой облик, и те, кто это видел, никому уже ничего не расскажут.