— Эштон, — захныкала он, выгибаясь на кровати.

— Тебе нравится это?

— Да. Да. Да.

Защёлкнул другой зажим — тонкая серебряная цепочка между ними контрастировала на коже цвета слоновой кости, — и мой член запульсировать при виде, как она натянулась между сосками. Елена была такой отзывчивой. Я пытался быть терпеливым, но достиг своего предела. Всё, чего я хотел, это скользнуть внутрь тёплого влагалища и почувствовать трение пробки, растягивающей её для меня.

Я вошёл в неё одним плавным толчком.

— Святое дерьмо, — закричала она. — Боже мой, я…

Быстрый толчок внутрь и наружу, и весь разговор был забыт. Я захватил её рот, скользнув языком внутрь. Моё тело двигалось в том же ритме — брало и отдавало. Каждый стон и всхлип, срывающийся с её губ, толкал меня дальше, зажимы на цепочке заставляли Елену сжимать меня сильнее. Тугой жар оказался настолько обжигающим, что я не мог его вынести.

Я не мог сдерживаться слишком долго, и по тому, как её тело льнуло ко мне, я знал, что она тоже очень близко. Проведя рукой вниз по её бедрам, я просунул пальцы между нашими телами и начал тереть клитор, пока она не взорвалась. Её киска сжалась вокруг меня, сочетаясь с давлением от пробки, и я не смог больше сдерживаться. Ещё два резких толчка, и я кончил внутри неё.

Она лежала, тяжело дыша, удивление скользило в её глазах. Я вытащил из нее пробку, вызвав стон, и аккуратно снял зажимы. В её теле не осталось ни единой нечувствительной части. Относя игрушки в ванную, я захватил махровое полотенце, чтобы вытереть Елену. Провёл тёплой тканью по её телу, пока она лежала, не шевелясь, полностью удовлетворенная.

Я знал, что ты идеальна.

К тому времени, когда я забрался в постель и лёг рядом с ней, Елена крепко спала. Я переложил её в свои руки и, как всегда, в момент, стоило её телу коснуться моего, она свернулась в клубок.

Было что-то такое в этом жесте, дающее понять, что я получил даже больше, чем когда-либо ожидал. Елена значила для меня всё больше и больше с каждым днём.

Была ли это любовь? Я не знал.

Но готов был выяснить.

* * *

Гора документов, казалось, никогда не закончится. Реальность заключалась в том, что мне необходимо было проводить больше времени в двух своих заведениях. В последние время я проводил больше времени в «La Tratoria», не заботясь о «The Bluewater Grill» и «Indigo». Это был первый открытый мною ресторан, и он всегда будет особенным. Однако два других тоже приносили прибыль, и начни я ими пренебрегать, это прекратится.

Откинув голову на спинку стула, я вспомнил, как выглядела Елена этим утром во сне, обнимая меня и демонстрируя все свои восхитительные изгибы. Она уснула практически сразу, поэтому мы не успели поговорить. Попробую после работы.

Стук в дверь вытащил меня из фантазий.

— Входите, — крикнул я, сев и придвинувшись к столу.

Миллер просунул голову в дверь.

— Эй, чувак. Подумал, загляну и посмотрю, как дела у Елены. — Он поиграл бровями вверх и вниз.

Я указал на дверь.

— Вали отсюда или захлопни рот.

Он засмеялся.

— Ты переспал с ней, не так ли?

— А что заставляет тебя думать, что я расскажу тебе что-нибудь?

— Ты рассказываешь мне о каждой цыпочке, которую трахаешь, — сказал он, садясь на диван в углу кабинета. — Что делает её особенной?

Я отвернулся от него к экрану компьютера.

Громкий грубый хохот разрывал Миллера, когда он упал на диван, держась за живот.

— Ты… ты… — он не смог договорить.

— Какого чёрта ты ржёшь? — не прекращающийся звук раздражал меня. — Знаешь что? Я не хочу знать. Просто убирайся, чтобы я мог поработать.

Когда он немного взял себя в руки, то заговорил.

— Я был прав насчёт тебя в ту ночь у отца.

— Прав насчёт чего?

— Ты хочешь её, и не для быстрого перепиха. Ты хочешь эту женщину на долгое время.

— Кто сказал?

Он усмехнулся.

— Это написано у тебя на лбу.

Я больше не удерживал расслабленное выражение лица человека, которому плевать. Сжал ладонь у себя на бицепсе, барабаня пальцами по руке.

— Отлично. Я хочу её. Счастлив?

— Не совсем. Это впервые, когда ты хочешь кого-то не только для того, чтобы поиграть, а после выбросить. В чём дело? Что Елену делает другой?

Хороший вопрос. Что заставляет меня хотеть подарить ей мир на блюдечке, когда в большинстве женщин, за которыми я ухаживал ранее, меня даже не интересовало, нравятся ли им мои предпочтения?

— Она другая.

Меня спас очередной стук в дверь.

— Что? — спросил я раздражённо.

В комнату вошёл Брок, его челюсти были сжаты так плотно, что я подумал, они могут треснуть от напряжения. Войдя, он кивнул нам обоим.

— Кто нассал тебе в кашу? — У Миллера всё ещё были проблемы с контролем смеха.

Брок зарычал на него, но прежде, чем у парня появился шанс придушить его, я перенаправил внимание на себя.

— Что у тебя для меня?

Не зачем ходить вокруг да около.

— Палмер полностью осведомлён о том, как он должен и не должен поступать, если хочет яркого и счастливого будущего.

— Я так и думал, что он поймёт это, как только ты проведёшь с ним хорошую беседу. — Как бы мне не было ненавистно вести дела этого бизнеса, во всей этой ситуации нужно было разобраться немедленно.

— У нас была хорошая долгая беседа о том, откуда он узнал определённые вещи о Елене.

Это протрезвило Миллера.

— Что произошло с Еленой?

Я вздохнул, не желая объяснять это, но знал, что Миллер не позволит уйти от ответа, если я попытаюсь прогнать его.

— Один дерьмовый клиент подошёл к нам вчера на парковке возле кинотеатра и решил поговорить о деньгах, которые задолжал.

— Господи Боже. Я надеюсь, ты сказал ему, чтобы он шёл на хуй.

Теперь он сидел прямо, его глаза метались между мной и Броком. Миллер практически всегда имел взрывной характер. Он, вероятнее всего, сделал бы с Палмером намного больше.

Брок сел рядом с Миллером.

— Палмер и Толли делали ставки в одном и том же месте в центре. Спорт. Не в твоём, Миллер, — добавил он. — По словам Палмера, Толли хвастался тем, как обыграл тебя. Что никто в здравом уме не захочет его тупую жену.

Я ударил кулаком по столу.

— Ты должно быть, мать твою, шутишь? Как вышло так, что об этом придурке никто не позаботился раньше? У него должны быть враги.

Брок покачал головой, и я знал, что он так же, как и я, озадачен вопросом, почему Доминик Толли всё ещё ходит по земле, не говоря уже о том, что до сих пор дышит. В нашем бизнесе ребята с длинными языками долго не живут. Как только какая-либо информация попадёт в чужие руки, весь карточный домик может рухнуть.

И поверьте мне, никто не захочет оказаться этим парнем.

— Как Елена на это отреагировала? — спросил Миллер.

Я усмехнулся.

— Не очень хорошо. Утверждала, что я использую её как игрушку для траха и в реальности не хочу её.

— Господи. Он ебанутый на голову урод. Какого чёрта ты теперь собираешься делать?

Я повернулся к Броку.

— Навести этого урода сегодня. И как можно яснее объясни ему, что он должен будет вернуть мне каждый чёртов доллар, если не прекратит трепаться о нашей сделке всему грёбаному миру. Если бы я не думал, что это займёт у меня много времени, то сам бы нанёс визит. Но этот парень нам нужен живым.

Брок встал.

— Сделаю. Удостоверюсь, что он понял. — Угрозу в его голосе не с чем было перепутать.

Как только Брок закрыл за собой дверь, Миллер пересел в кресло перед моим столом.

— Что ты собираешься делать, чтобы исправить это дерьмо с Еленой?

— Я исправил это прошлой ночью.

— Нет, брат, ты наклеил пластырь. Нечто такого масштаба не исправить за одну ночь. Если она значит для тебя так много, как я думаю, тебе необходимо очень чётко показать ей, что она у тебя в приоритете. Что ты хочешь её больше, чем что-либо ещё.