Тем не менее, в своём собственном ресторане, в окружении людей, которым он доверял и уважал, глаза Эштона кричали о гордости. Я не привыкла к такому. Это было чуждо для меня. Всё в этом мире было для меня ново. К тому времени, когда нам принесли первые блюда, я расслабилась. Возможно, виной тому была пара бокалов вина. Весь вечер был приятным до мозга костей. Большую часть Эштон говорил, а я слушала. Я многое узнала о нём, и мне это понравилось.

Поначалу Эштон находился дома весь день, иногда выезжая на поручения или чтобы забрать бумаги, но большую часть времени проводил со мной. Безусловно, это не могло продолжаться долго, и он вернулся к привычному графику. Меня больше не пугало, что придётся остаться дома одной, когда он уходил на работу. Правда, я чувствовала себя виноватой в том, что не вношу вклад в ведение домашнего хозяйства. Но как только я пыталась помочь, Эштон отшивал меня, утверждая, что я проделала достаточно работы на протяжении последних лет, и заслужила отдых. Потом он показал мне тренажёрный зал в подвале и предложил выпускать пар здесь.

В тот момент, когда слова сорвалась с его губ, я вспомнила, что ни разу не делала упражнений с тех пор, как ушла от Доминика. Даже когда я была дома, физическая нагрузка всегда, хотя бы немного, присутствовала в моей жизни, — пускай это была всего лишь быстрая ходьба на работу и обратно. Добавьте тот факт, что здесь я ела больше, — и еда была сытнее, — и я почти могла почувствовать лишний вес на животе и бёдрах. Меня сжало холодными тисками, когда я осознала, что Доминик заметит это, и непременно выскажется.

Возражение Эштона всё ещё плясало в голове: «Тебе не надо худеть. Не для этого я привёл тебя сюда. Прекрати позволять идиотским комментариям Доминика влиять на твою самооценку. Остальной мир видит тебя иначе».

Сегодня вечером мы направляемся на ужин к его родителям. От одной мысли об этом меня мутило, отчасти потому что я не понимала, почему меня пригласили. Я была временным неудобством для Эштона. Знакомство с родителями точно не входило в программу для временных гостей.

Стоя на кухне и глотая воду после пробежки на беговой дорожке, я услышала звук открывающейся двери гаража, и через минуту вошёл Эштон. Увидев его, я практически проглотила язык. Я бы многое отдала за то, чтобы быть той сексуальной женщиной, к которой он бы возвращался домой каждую ночь, и такой сексуальной, чтобы мужчины сходили с ума только от мысли о ночи со мной. Я давно поняла, что такие мужчины, как Эштон Хоуз, не были предназначены для кого-то столь простого и невзрачного, как я. Но это не означало, что ожог от разочарования был менее болезненным каждый раз, когда оно поднимало гадкую голову.

— Готова к вечеру?

Его вопрос застал меня врасплох, и, пытаясь выиграть немного времени, я вытащила ленту из волос, позволяя им упасть на плечи.

— Вы уверены, что хотите познакомить меня с родителями? Вам стоит признать, что наша ситуация необычная.

Он шагнул вперёд, вторгаясь в моё личное пространство, и сложил руки на груди. Его взгляд был мрачен.

— Елена, мы проходили через это. Мои родители уже знают о ситуации. Речь идёт не о знакомстве с ними. Дело касается необходимой помощи тебе.

— Я уже поняла, что Доминику нужно относиться ко мне лучше. Вы помогли мне это понять.

— За исключением единственной вещи, которую ты выучила, что он не должен относиться к тебе, как к рабыне, ты готова уйти от него?

Я покачала головой. Желание опустить глаза в пол было огромным, но я остановила себя как раз вовремя. Эштон научил меня, что если я не хочу, чтобы люди использовали меня, мне необходимо показать, что я не боюсь.

— Как я могу? Он единственный, кто хочет меня.

— Не единственный.

Его голос был решительным, глаза сверлили меня, плавили, блуждая по моему телу, и несмотря на то, что я была в простой одежде — майке и шортах для бега — под его взглядом я чувствовала себя так, словно стою перед ним в одном белье. Я замерла на месте. Мужчины не смотрели на меня так. Он просто пытался быть милым.

— Доминику нужно будет постараться, но я помогу ему измениться.

Эштон сжал челюсти.

— Он мудак, и тебе надо понять: он не хочет меняться.

— И откуда вы знаете? — мышцы в моём теле напряглись. Я не давала отпор годами, и сейчас это ощущалась прекрасно. Глаза Эштона расширились на секунду. Он был в шоке. Потом его челюсть расслабилась, и он потянулся к моей щеке.

— Рад видеть твою храбрость, даже если я не согласен. Теперь иди, собирайся. Нам скоро выезжать.

И вот так просто он ушёл. Эштон был тем мужчиной, который сбивает с толку. Вот он выглядит так, словно сейчас набросится на меня, в следующую минуту он зол, а затем просто уходит.

Я думала о смене его настроения, пока поднималась по лестнице, собираясь выбрать, что надеть. В первый раз в жизни у меня было больше возможностей, чем я могла использовать, поэтому выбор занял много времени. Но даже тогда я не была уверена в правильности решения. Мои руки дрожали, когда я пыталась нанести макияж так же, как показывала мне девушка в SPA. Отчасти потому, что я не была уверена, что делаю это правильно, а отчасти потому, что собиралась на ужин в дом криминального босса. Я понятия не имела, чего ждать. У меня было ощущения, что все мои стереотипные представления, полученные из телевизора, были совершенно ошибочны. Я почувствую в себе неуверенность, как только переступлю порог.

Взглянув напоследок в зеркало, я проверила наряд ещё раз, чтобы убедиться, что выбор подойдёт для вечера. Чёрное обтягивающее платье очень выгодно демонстрировало фигуру — согласно словам личного ассистента, которого прислал Эштон. С глубоким V-образным вырезом и длинными кружевными рукавами — это было лучшее платье из тех, что у меня когда-либо были. Я посмотрела на себя в зеркало, осматривая себя в полный рост. Я оставила свои длинные волосы распущенными и немного завила кончики, сопротивляясь искушению убрать их подальше с лица в обычный хвост. Даже переживая о предстоящем ужине, я чувствовала себя красивой.

Убедившись, что всё на месте, я схватила чёрный клатч, и вышла из комнаты. Повернув за угол, я увидела внизу лестницы Эштона в прекрасном чёрном костюме, очерчивающем каждую мышцу его тела. Я настолько внимательно рассматривала его, что чуть не споткнулась и не полетела вниз. К счастью, успела поймать себя прежде, чем кубарем скатилась вниз.

Чёртовы каблуки.

Мои пальцы крепко вцепились в поручень, я выпрямилась и сделала всё возможное, чтобы каждый мой шаг был осторожным. Во рту пересохло. Когда я спустилась, Эштон взял меня за руку и покружил на месте.

— Ты великолепна.

Я почувствовала, как к лицу прилил жар.

— Нет, но спасибо, что сказали.

Он сократил расстояние между нами и поднял мой подбородок, чтобы я встретилась с ним взглядом.

— Я бы не стал лгать тебе. Я не тот тип мужчин, которые делают пустые комплименты.

Совершенно верно. С самого моего приезда Эштон ни на что не намекал. Он был честным, почти греховно.

— Спасибо.

Он вздохнул.

— Пожалуйста, послушай. У меня закончились идеи, как помочь тебе.

Я опустила руку на его плечо.

— Мне не нужна помощь. За время моего пребывания здесь вы многому меня научили.

— Недостаточно, иначе просто приняла бы то, насколько ты чертовски сексуальна.

Ошеломлённая, я прикипела к месту. Впервые кто-то назвал меня сексуальной. Я не знала, как реагировать.

— Пойдём, иначе опоздаем.

Эштон взял меня за руку и повёл в гараж к автомобилям. Он повернул ключ в замке зажигания и Астон Мартин ожил. Я подождала, пока автомобиль начнёт двигаться, и затем повернулась к Эштону. Сердце колотилось в груди, и я не знала, стоит ли спрашивать, в то же время желая знать ответ.

— Вы думаете, что я сексуальна?

Он вжал ногу в педаль тормоза, и нас бросило вперёд. Он медленно повернулся ко мне.

— Чёрт, да, я считаю тебя сексуальной.