В этот момент, в этом месте, которому, я чувствовала, я принадлежала, я переосмыслила ценность слов и их значения.

Я никогда не верила, что это место — приют.

Однако, в конце концов, это оказалось местом, где я смогла укрыться.

Место, ставшее безопасным убежищем.

Место, где меня охраняли, потому что я больна.

Но не эти стены сделали это определение истинным.

Это были руки человека, которого я нашла в этом месте…

… и сердце героя, который спас меня от ночного кошмара и подарил мне мечту.

Эпилог

«Покажите мне здравомыслящего человека, и я вам его вылечу.»

— Карл Юнг.

Доктор Джереми Хатчинсон, доктор медицины, кандидат наук

— Ты готова выбраться отсюда?

Она выглядела совсем маленькой в светло-голубой пижаме, обычной одежде для пациентов Стэйтема. На ногах у нее были дешевые шлепанцы, которые тарахтели по полу, пока пациенты бездумно бродили, пытаясь осознать разницу между иллюзией и реальностью.

Их умы были притуплены низким IQили отравлены неконтролируемыми эмоциями. Эти пациенты были печальным примером разрушения духовного и естественного.

Я начал свою карьеру с верой в то, что этих людей можно спасти, что их можно вернуть в нормальное состояние, если найдется врач, который сделает все, чтобы разрешить затруднения и ловушки, завладевшие их разумом и сделавшие их безумными. Тем не менее, то, что я обнаружил, оставив позади грандиозные заблуждения, которые были частью моего образования, оказалось простым правилом, которое ни один человек, работавший в этой области, не был готов признать открыто.

Для этих людей не было надежды, потому что, по правде говоря, невозможно спорить с безумием.

— Я готова, как никогда, — откинув волосы с лица, Алекс посмотрела на меня яркими глазами, наполненными волнением и ожиданием. Это был новый для нее шаг, миг, когда она приблизилась к жизни, о которой я ей говорил. — Я буду скучать по девочкам. Я чувствую себя ужасно, оставляя их в этом месте, но с уходом Джо и Эмерсона, я думаю, они в большей безопасности, чем были, когда я только приехала сюда.

Я улыбнулся, успокаивая ее, совсем не уверенный, что все изменится для ее друзей, как только мы покинем лечебницу навсегда. Однако я бы никогда не дал ей об этом знать. Горькая сущность этого места навсегда омрачила бы ее жизнь, если бы она знала, что здесь никогда ничего не изменится.

Она была такой прекрасной девушкойс невинной душой, но потерянной в жестоком и беспощадном мире. Ее использовали и бросили, измучив до такой степени, что ей оставалось лишь забыть об ужасах, совершенных с ней, чтобы защитить себя. С большими голубыми глазами и блестящими белокурыми волосами, отросшими сейчас, она была живым примером женщины, которую я желал. Несмотря на ее причуды, шрамы, которые оставила ей жизнь, я не мог не любить ее. Наша встреча не была случайной. Это не было причудой судьбы, которую можно разрешить в одночасье, приняв решение. Она была предопределена и неизбежна. Случилось то, что должно было случиться.

— Девочки тоже будут скучать по тебе. Но ты никогда не поправишься, если останешься здесь, — схватив ее за руки, я поднял ее с кровати, чтобы поставить на ноги. — Мне нужно кое-что еще забрать из кабинета, прежде чем мы сможем уехать. Я подумал, что тебе нужно время, чтобы попрощаться с девочками в комнате отдыха. Терри сегодня дежурит, и она убьет меня, если мы уйдем, не попрощавшись с ней.

Алекс усмехнулась, на лице ее читалось выражение невинного доверия и бесконечной любви. Она была редкой женщиной, характер которой сформировался в условиях насилия, трагедии, лжи и жестокого обмана. Меня поражало, что она все еще могла верить в свет, существующий для нее в конце туннеля, и находить в себе способность доверять другим людям.

Большинство женщин, переживших травмы, подобные которым перенесла Алекс, ломались при таких обстоятельствах. Их разбитые куски разлетались так далеко, что никто не мог найти их все и вернуть в прежнее состояние, в котором они были до случившегося.

Мы шли по направлению к холлу. Я вел ее по узким коридорам, мигающие лампы над нашими головами напоминали мне, почему я ненавижу это место. Государственные учреждения были худшими из всех прочих психиатрических заведений. Они были местом, куда выбрасывались нежелательные напоминания о зле и болезнях, существующих в нашем обществе. При недостаточном финансировании и недостаточном количестве персонала, необходимого чтобы справиться с тем количеством пациентов, которое в них размещали, эти учреждения оказались готовыми к унизительной обстановкедля пренебрежения и ужасов, которые большинство людей никогда не захотят себе даже представить.

Это была работа, которую не ищет ни один врач, но вы согласитесь на это место, в надежде, что сможете выбраться из грязи, чтобы стать ближе к успешной и продуктивной карьере.

Если бы не Алекс, не знаю, как долго мне пришлось бы напрягаться, чтобы, наконец, найти свое место в приличной практике.

— Ну, мы пришли. Я скоро вернусь со своим белым конем и умчу тебя в новую жизнь, которая тебе предстоит.

Она улыбалась и старалась держаться от меня на безопасном расстоянии. Я знал, как трудно ей скрывать то, что мы вместе, я видел это в ее глазах и языке тела, когда мы бывали в общественных местах. Я рисковал, подпуская ее так близко, но этот риск, в конце концов, того стоил.

Наша жизнь будет легче, как только все будет досказано и доделано.

И Алекс ничего не узнает о том, как я вытащил ее отсюда.

Заглянув в комнату отдыха, ее улыбка пропала, и от беспокойства вокруг глаз появились морщинки.

— Девочки выглядят так, будто сейчас заплачут. А Джулиана держит в руках торт.

Ее голос звучал странно, и я спросил:

— Ты, кажется, не очень-то рада этому?

Она засмеялась.

— Да, просто если Джулиана держала его слишком долго, то неизвестно, что она в него засунула.

Я сжал губы, пытаясь сдержать улыбку. Заставляя свой голос оставаться спокойным, я предложил:

— Тогда поищи в нем какие-нибудь дыры, прежде чем согласишься съесть его.

Кивнув, она глубоко вздохнула.

— Увидимся, когда вы вернетесь, док.

Я наблюдал за ней, пока она шла к столу, чтобы сесть. Ее друзья кружили вокруг нее, скрывая ее из вида.

Мой кабинет был недалеко, и очень скоро я сидел за своим столом, извлекая последние файлы пациентов из ящиков и раскладывая их на столе для врача, который займет мою должность.

— Тук-тук.

Подняв глаза, я встретился взглядом с понимающей ухмылкой моей коллеги, которая скоро станет бывшей.

— Али. Поздновато для тебя, чтобы торчать в больнице.

— Ну, некоторым из нас повезло меньше, чем тебе. Ты приступаешь к новой работе в непыльном месте, — пройдя комнату за несколько шагов, она скользнула в одно из кресел перед моим столом. — Кстати, поздравляю с этим. То, что ты сделал, безусловно, блестяще.

— Без тебя я бы не справился.

Остановив мою благодарность взмахом руки, она ответила:

— Пожалуйста. Человек твоего масштаба не должен делать низкопробную работу, обрабатывая данные исследований какого-то мудака. Я знала это с той минуты, как встретила тебя в школе. Ты слишком хорош в том, что делаешь, чтобы быть связанным, так сказать. Я знала, что ты хочешь выбраться из тупика, в который зашел, и когда здесь появилась вакансия, я знала, она будет идеальной для тебя. Я лишь дала тебе стимул. Ты был гением и сообразил, как прыгнуть еще выше. Я имею в виду «диссоциативное расстройство личности». Ты, бл***, издеваешься? Я удивлена, что они купились на это дерьмо.

— Это был не единственный диагноз. Тем не менее, у нее есть общие симптомы и галлюцинации…

— Не надо мне этого дерьма, и да, у нее все есть. Хотя мы оба знаем, откуда они взялись, — ее губы искривились в злобной усмешке. — Все равно это не имеет значения. Каждая сучка — лишь лабораторная мышь для нашего развлечения. Эта работа была бы оху*** скучной, если бы мы действительно пытались им помочь. Мы получаем удовольствие, играя с сумасшедшими. Это как дополнительный бонус, что никто не смотрит, что именно здесь происходит.