— Нет, — усмехнулся Джереми. — Хотя эти расстройства мало изучены и не до конца проанализированы, но работают они не всегда так, как пытается уверить вас Голливуд. Тем не менее, основой для моего диагноза стал результат причастности мисс Саттон к смерти Эмерсона Стоуна и Джо Хатауэя во время ее пребывания в лечебнице. В период этих событий и в то время, когда мисс Саттон чувствовала угрозу со стороны сотрудников больницы, она была уверена, что видела мистера Харрисона, которого она называла «человеком в капюшоне». В случае смерти Эмерсона, мисс Саттон не могла вспомнить случившееся, но заявляла, что причиной его смерти был человек в капюшоне, когда, на самом деле, Эмерсон умер от руки самой мисс Саттон. Диссоциативное расстройство личности может быть диагностировано, когда у пациента есть периоды затмения, такие моменты в их жизни, когда они не могут вспомнить или объяснить своё участие. В случае сАлекс, когда она была напугана, она стала своим преследователем и убила Эмерсона. Однако я должен подчеркнуть следующее: мисс Саттон никогда не становилась мистером Харрисоном. Она никогда не называла себя им. Она была уверена, что видела его. В результате этого я и предположил вероятность, что ее состояние —диссоциативная фуга, которой объясняются периоды, когда она не могла описать свои действия. Мы все еще находимся в процессе лечения с тем, чтобы определить, какой диагноз является наиболее верным.

— Ясно. Что ж, я не эксперт в вашей области, доктор Хатчинсон, так что я не буду спорить с вашим мнением или выводами. Каковы ваши рекомендации относительно дальнейшего ухода за мисс Саттон? Также, пожалуйста, поясните суду ваше мнение относительно ожидаемых результатов.

— Я рекомендую продолжить терапию под моим руководством. Я подаю в отставку со своей должности в Стэйтеме и прошу суд разрешить мне перевести мисс Саттон в учреждение, в котором я стану главным психиатром. Я надеюсь, что при постоянном уходе умственные недостатки мисс Саттон будут устранены, и она сможет действовать на здоровом нормальном уровне.

Прочистив горло, судья спросил:

— Доктор Хатчинсон, если мы позволим вам взять с собой вашу пациентку, кто позаботится о значительной сумме денег, которая остаётся в трастовом фонде, учреждённом ее родителями?

— Ее опекун, — улыбнулся Джереми, — если будет принято решение, что им станет ее брат, Даин Саттон, он будет продолжать вести дела траста до тех пор, пока мисс Саттон не достигнет соответствующего возраста. Когда нормальная умственная деятельность мисс Саттон будет восстановлена, и она не будет нуждаться в психиатрической помощи, она получит полный доступ и контроль над финансовыми средствами, которые были отложены для обеспечения ее будущего.

— Благодарю вас, доктор, — судья откинулся на спинку стула и посмотрел на прокурора. — Есть еще вопросы со стороны штата?

— Нет, Ваша Честь.

— Адвокат мисс Саттон, у вас есть вопросы к доктору Хатчинсону?

Снова поднявшись, мой адвокат поправил пиджак.

— Нет, Ваша Честь. Я удовлетворён уже данными показаниями.

— Вы можете идти, доктор Хатчинсон, — сказал судья, повернувшись к Джереми.

Тот двигался как танцор, проходя через зал суда.

Ёрзая на своём месте, я надеялась, что судья удовлетворит ходатайства, поданные штатом и согласованные с моим адвокатом. Хотя по-прежнему считалось, что я представляю опасность для себя и для других, я больше не была беспощадным убийцей, которого следует держать взаперти, чтобы никогда больше о нем не слышать. Я была еще большей жертвой, чем Бобби и Чейз. Но чувствовала себя оправданной, хотя бы потому, что знала это.

Джереми занял своё место на скамье позади меня, и я глубоко вздохнула, надеясь почувствовать резкий, мужской запах его одеколона.

Сложив локти перед собой на столе, судья переводил взгляд с прокурора на адвоката.

— Поскольку против рекомендации доктора Хатчинсона никаких возражений нет ни у штата, ни у адвоката мисс Саттон, я намереваюсь удовлетворить ходатайство об опекунстве и передать все права и обязанности ДаинуСаттону. Кроме этого, ввиду открывшихся фактов о ДжееХаррисоне, с неё снимаются подозрения в преступлениях. Поэтому я не вижу причин для того, чтобы она оставалась в Стэйтеме. Благосостояние мисс Статтон будет оставаться под юрисдикцией суда, однако, я доволен, оставляя решение относительно постоянной заботы о ней в руках мистера Саттона и доктора Хатчинсона. Заседание откладывается.

Быстрый удар молотка, и моё сердце оказалось где-то в горле от счастья, которое охватило тело и потекло по венам.

Наконец-то я была свободна.

Глава 29

«Самое лучшее и прекрасное в этом мире невозможно увидеть или услышать,

его можно только чувствовать сердцем.»

— Хелен Келлер.

Мои руки были связаны над головой и прикреплены кожаными ремнями на запястьях к кольцу в потолке терапевтической комнаты. Я стояла совершенно голая, ни клочка одежды не прикрывало меня от глаз доктора, небрежно прислонившегося к стене.

В комнате было холодно, свет по-прежнему мигал над нашими головами, потому что государство так и не предоставило больнице достаточно средств, чтобы нанять компетентного электрика. Джереми поднял глаза и медленно рассматривал мое тело, делая вид, что вносит в блокнот пометки, когда его взгляд достиг моей груди и других интимных мест. Мне нравилось быть беззащитной перед ним, нравилось чувство беспомощности, появившееся внутри меня.

— Вы видите в этой комнате кого-нибудь еще, кроме меня?

— Никого, доктор.

Положив блокнот на стол рядом с собой, он еще раз оглядел меня сверху вниз. Сняв белый халат, он кинул его на стол, и я восхитилась, как выглядело его тело в обтягивающей черной футболке, заправленной в серые широкие брюки. Очки в тонкой оправе скрывали глаза, а темно-каштановые волнистые волосы отросли настолько, что доставали до широких плеч.

Мощная грудная клетка переходила в стройную талию и узкие бедра на крепких сильных ногах. Он был совершенен, а его ум и честь были его второй кожей, сильнее подчеркивая мужскую красоту его лица и тела.

Моя грудь напряглась от холода в комнате и тепла, шевельнувшегося внутри, едва я представила, что найду под его стильной одеждой.

— Ты боишься, малышка? — улыбнулся он, и на щеке заиграла ямочка.

Мои бедра сжались в ответ на потаенную страсть в его голосе.

— Да, доктор.

Оттолкнувшись от стены, он шагнул вперед и подошел ко мне, остановившись прежде, чем смог бы коснуться моего тела. Медленно двигался вокруг меня, делая вид, что изучает каждую частичку меня. Я дрожала, пытаясь не сводить с него глаз, но потеряла из виду, когда он оказался позади меня. Кончик его пальца скользнул между моих ягодиц. Я подскочила, и он выругался.

— Прекратите дёргаться, мисс Саттон. Терапия не сработает, если вы не подчинитесь... — он наклонился ко мне, его губы щекотали краешек моего уха, — каждому моему требованию.

Дрожь пробежала по моему телу, и кожу покалывало в ожидании его прикосновений.

— Я просмотрел последние отчеты о вашем поведении, мисс Саттон, и мне не нравится ваша непокорность.

Он шлепнул меня рукой по заднице, и острая боль отозвалось эхом в моем теле, делая меня влажной между ног и заставляя трепетать мое дыхание.

— Я не уверен, что могу рекомендовать, чтобы вы вышли из-под моей опеки, пока вы не научитесь контролировать свои... побуждения.

Его рот был прижат к моей шее, а руки массировали мои соски, кончики которых стали тугими и ноющими.

— Уверен, нам нужно придумать способ, чтобы вы могли искупить ваши прегрешения.

— Будьте нежным, доктор.

Я едва могла говорить, слова прерывались, дыхание перехватывало.

— О, мисс Саттон, я бы оказал вам медвежью услугу, если бы был нежен.

Его зубы прикусывали мою кожу шеи и плеча, отчего я едва заметно заикалась в ответ.