Отступив, он сел на прежнее место, тем самым предотвратив возможность быть выгнанным из психушки во второй раз.

― Я пытаюсь раскрыть преступления, которые поместили мою сестру в это заведение. Если она невиновна...

― Это, конечно же, замечательно. Однако я считаю, что существуют наиболее подходящие способы раскрытия преступления, чем оказание влияния на психически неуравновешенную девушку, которая, возможно, удерживает или же не хочет вспомнить информацию, нужную нам, в воспоминаниях, которые она заблокировала в результате травмирующих событий.

― Что? ― Даин обменялся взглядами с Джереми и со мной, прежде чем продолжил, ― У неё амнезия.

Джереми улыбнулся.

― Казалось бы, это обычный диагноз для закрытия дела. Однако, в отличие от других докторов, мистер Саттон, я действительно заинтересован в помощи Вашей сестре, а не в присвоении ей ярлыка для того, чтобы начать заниматься другим пациентом.

Джереми пересёк комнату грациозными, но мощными шагами, остановился в конце стола и объяснил,

― Я рассказал Вам вчера о моей теории того, что у Алекс нечто большее, чем просто амнезия. Думаю, мы имеем дело с подавленными воспоминаниями, как результатом травмы, и возможными заблуждениями в результате повреждения головного мозга в автокатастрофе. Если я смогу доказать эти теории, то есть вероятность, что я смогу помочь Вашей сестре восстановиться. Однако если Вы продолжите снабжать её информацией, то, как я должен поверить в то, что её воспоминания на терапии реальны? Я должен докладывать в суд о её состоянии. Помимо этого, я также должен сообщать о любой информации, которую ей могут навязать в её воспоминаниях.

Я откинулась на кресле, видя двух мужчин, уставившихся друг на друга. С первой секунды, как я услышала голос Джереми, гнев, разливающийся в моём животе, рос с каждым сказанным им словом и каждым шагом, который он делал навстречу мне. Мне стало интересно, где в эту минуту была его новая пациентка и почему его встреча с ней затянулась на целое утро.

Во мне проснулась ревность в образе зеленоглазого зверя, и я отказалась поднимать на него взгляд, несмотря на то, что я чувствовала, когда он смотрел на меня.

Я не посмотрю на него… не смогу,… потому что не уверена, что не задам вопросы, гремящие в моей голове.

― Сегодня Вы здесь для одной цели, мистер Саттон, и я благодарен Вам за то, что продолжаете следовать нашему соглашению, несмотря на вчерашнее недоразумение между нами. ― Постучав по папке, находившейся на краю стола, Джереми дал понять, что я чего-то не знаю.

Даин прочистил горло и продолжил смотреть на Джереми, прежде чем сменил выражение лица на спокойное и вновь посмотрел на меня. Едва контролируя голос, он сказал,

― Я должен показать тебе некоторые фотографии, малыш. Ненавижу делать это, но...

― Но они необходимы, чтобы, наконец, разгадать эту загадку. ― Джереми закончил за Даином предложение и положил руку на моё плечо. Прикосновение разожгло в моём сердце боль от предательства и отверженности. Я вздрогнула, и они оба заметили это. Даин, вскинув брови на мою реакцию, начал переводить взгляд с Джереми на меня. В итоге он потянулся к папке и толкнул её через весь стол так, чтобы я могла увидеть её содержимое.

Я чувствовала, как Джереми смотрел на меня, но упорно боролась с обратным. Если я увижу какой-то знак, что мои догадки были правдой, то просто расплачусь, и Даин поймёт, что между мной и Джереми что-то произошло. Он не может узнать об этом. Ему будет слишком больно, потому что он будет думать, что я подвергалась насилию в месте, где он не мог защитить меня.

Со щелчком открыв папку, он показал фотографию, которую я сразу же узнала. На меня смотрело собственное изображение, в который раз беззаботно улыбающееся. Рядом со мной стоял мальчик, я знаю, что выросла с ним, но зрелый образ никак не граничил с ребёнком, которого я помнила.

― Боже... ― от эмоций у меня задрожал голос, и начали подступать слёзы. Я не могла поверить, что забыла его имя, но сейчас, смотря на него... Моя нижняя губа задрожала, и рыдания вырвались наружу. ― Пожалуйста, скажите мне, что он не умер. Не СиДжей...

Даин вздохнул, отчасти с облегчением от того, что я узнала его, и отчасти с огорчением, что это причинило мне боль.

Сев рядом с моим братом, Джереми посмотрел на меня с другого конца стола. Я всё ещё отказывалась взглянуть на него и удерживала глаза на фотографии.

― СиДжей, как ты его называешь, это Чейз Джон Уоллес. Согласно отчётам полиции, он стал известен под этим именем, когда был подростком. Также, согласно отчётам полиции, ты вступила с ним в интимные отношения через несколько месяцев после смерти Бобби Аррингтона.

― Нет... ― душевная боль от одного этого слова стала ощутимой во всей комнате. Даин нахмурился в ответ на мою реакцию, немного подождал, а затем перевернул фотографию и достал ещё одну из-под низа.

Слёзы никак не останавливались. Пробившись наружу из моих глаз, они текли по моим щекам и падали каплями на стол, будто из крана. Всё тело затрясло от гнева, страха и горькой печали. Эта фотография не была насильственного характера, как в случае с Бобби, но тело СиДжея, превратившееся в труп на полу... я просто не могла смотреть на это.

Закрыв глаза, я отвернулась и попросила,

― Пожалуйста, закройте папку. Пожалуйста. Я больше не хочу это видеть.

― Ты помнишь его, Алекс? ― Тихо проговорил Джереми, стараясь не вкладывать в голос эмоции, чтобы и дальше не травмировать меня.

― Да. ― Сказала я отрывисто в ответ, с трудом скрывая презрение, которое чувствовала к нему. ― Он был моим другом в начальной школе, но я потеряла с ним связь на протяжении многих лет. Когда я начала учиться в старших классах, он не был одним из популярных детишек, он не был...

― Он не входил в окружение Бобби Аррингтона, верно? ― Закончил Даин за меня.

Я заставила себя немного улыбнуться, чтобы поблагодарить его за эти слова.

― Возможно? Я не знаю. Я немногое помню о том времени и едва что-либо о Бобби.

― Хорошо. Я не вижу необходимости и дальше использовать фотографии. Я надеялся на воспоминания о событиях. Теперь, когда мы добились этого, думаю, мы можем приступить к сегодняшней терапии.

Впервые я была благодарна смирительной рубашке. Она дала мне возможность сжаться в комок, а языку моего тела не быть таким заметным, как неоновая вывеска, горящая на протяжении долгого времени, потому что последнее, чего я хотела, ― чтобы Джереми накачал меня лекарствами. Я скрыла свою дёрганность и, по крайней мере, знала, что Даин мог уйти отсюда, не чувствуя при этом беспомощность по отношению ко мне.

Даин встал из-за стола и сгрёб папку в руки. Я удерживала на нём взгляд, глядя на него с надеждой, что он поддержит меня в этой ситуации, где я чувствовала себя одинокой.

― Я могу её обнять, доктор? Я понимаю требования данной политики, где это запрещается, но она ничего не сможет сделать в этой рубашке, а мне просто нужно почувствовать её в своих объятиях.

Джереми тоже встал со стула, обошёл стол и отцепил меня.

― Не вижу проблемы в быстрых объятиях. Прошу прощения, что Терри не позволила Вам поздороваться с сестрой. Она просто следовала протоколу.

― Всё это по понятным причинам. ― Крайне неохотно ответил Даин. По тону его голоса я могла сказать, что он не имел в виду то, что сказал.

Обойдя Джереми, Даин обнял меня, окутав своими тёплыми, утешительными объятиями, и прижался лбом к моему.

― Не волнуйся, малыш. Кем бы ни был этот урод, преследующий тебя, я найду его. И когда я сделаю это, я лично выведу тебя из этого грёбаного учреждения.

Быстро поцеловав меня в лоб, он выпустил меня из объятий. Я была всё ещё слаба от увеличенной дозы седативных, которые приняла этим утром, поэтому Джереми схватил меня за руку, чтобы не дать мне упасть. Моя небольшая попытка вырваться из его хватки не осталась незамеченной, и Джереми посмотрел на меня, изучая выражение моего лица, прежде чем переключить внимание на Даина.