Ее бедра отказывались оставаться неподвижными. Она хотела раскинуть их широко и приветствовать его, но он, расположившись по бокам своими коленями, держал их сведенными вместе. Застонав от досады, она прикусила его губу.
* * *
Не обращая на это внимания, Янир снова захватил в плен своих губ ее рот, в то время как его рука продолжила свое путешествие по ее телу, остановившись только тогда, когда он ощутил обнаженную кожу ее бедра, когда ее покрытие, видимо, задралось во время их борьбы. Скользнув рукой чуть вверх по мягкой плоти, его большой палец скользнул между ее бедер, намереваясь найти сосредоточие женственности, чтобы он мог начать доставлять ей удовольствие. Но вместо этого он нашел ее уже очень влажной и скользкой.
Внезапно прервав поцелуй Янир в шоке уставился на нее.
— Эбби?
Сквозь дымку страсти Эбби посмотрела на него
— Что?
— Твое тело… оно уже готово для меня, — его голос был полон благоговения.
— Да, — призналась она, двигаясь под его прикосновениями. — Я всегда такая, когда ты рядом.
Янир не мог объяснить, что он почувствовал от ее слов. Когда она сказала, что сожалеет, он словно начал ощущать себя по-другому. Женщины были самым важным в Торнианской Империи. Мужчины были расходным материалом и легко заменялись, но не в их случае. Теперь она дала ему понять, как сильно его желает, что просто его вид волнует ее так же сильно, как и она его. Она была настоящим подарком Богини, который он никогда не перестанет ценить.
Осторожно его большой палец продолжал кружить вокруг сосредоточия ее удовольствия, мужчина наблюдал за выражением ее лица в поисках малейшей реакции на свои действия. И его Эбби его не разочаровала. Ее глаза светились желанием. Ее щеки порозовели, а губы, распухшие от его поцелуев, раскрылись, когда ее дыхание стало затрудненным.
— Боже, как хорошо, Янир. Не останавливайся.
— Не буду, — прорычал он, увеличивая давление большим пальцем. Он никогда не знал, что женщина может так реагировать на прикосновения. С сераи такого никогда не было. С ними самец должен был использовать рот на бугорке, а не большой палец.
Когда глаза Эбби начали закрываться, он недовольно зарычал на нее. Он хотел увидеть в них ее освобождение.
— Посмотри на меня! — потребовал он, и его большой палец замер, заставляя Эбби протестующее вскрикнуть, когда она устремила свой затуманенный взгляд на него. — Ты не станешь скрывать от меня свое удовольствие. Я хочу его видеть. Слышать его, — Янир не знал, откуда взялись эти слова или что заставило его думать, что он имеет право требовать что-либо от Эбби. Он только знал, что хочет разделить с ней удовольствие, а не просто дать его, а затем принять свое.
Глядя друг другу в глаза, он вернул палец к ее клитору и продолжил свои движения, но сильнее и быстрее, более агрессивно. Он наблюдал, как от его безжалостного натиска ее глаза распахнулись, прежде чем потемнеть от страсти.
— Как же хорошо, — прошептала она. — Я так близко.
— Дай это мне, Эбби, — зарычал он, опуская бедра так, что его член, плотно зажатый в штанах, начал тереться о ее бедро.
— Я… — бедра Эбби прижались к его руке, ее лоно будто знало, что его член был близко, и оно сжалось в знак протеста против того, что не может ощутить его внутри. И она почувствовала, что путь за край не займет много времени. — Пожалуйста… — умоляла она, подаваясь бедрами к нему.
— Ну же, Эбби! — приказал Янир, скользнув пальцем в ее горячее тугое лоно, сильно надавив большим пальцем на клитор.
Эбби ничего не оставалось, как закричать, когда ее тело услышало приказ Янира. Каждая клеточка ее существа болезненно напряглась, прежде чем ее накрыл самый удивительный оргазм, который у нее когда-либо был.
* * *
Янир не мог поверить тому, что он только что увидел. Его Эбби, она была восхитительна. Он никогда не знал, что женщина может быть так красива, когда она освобождается. Что она может отвечать не только на его прикосновения, но и на его требования. Сераи никогда не допускали этого. Мужчина выполнял ее приказы, делал так, как она требовала, иначе она не позволила бы ему освободиться внутри, подобно торнианской самке.
Но не его Эбби. Она, казалось, понимала, что он требователен так в том, чтобы доставить ей удовольствие и позволить увидеть это. И его Эбби не только позволяла это, она, казалось, наслаждалась этим.
Он хотел увидеть это снова. Освободив ее запястья, он схватил лиф ее покрытия и разорвал его спереди.
— Янир! — закричала Эбби.
От возгласа Эбби он устремил свой взгляд на нее, обеспокоенный тем, что, возможно, напугал ее этим. Вместо этого он встретил ее взгляд, искрящийся весельем.
— Это единственное покрытие, которое у меня есть! — мягко пожурила его она.
— Я добуду тебе еще, — пообещал он. — Сотни… тысячи, если ты того захочешь, но сейчас мне нужно увидеть тебя, — поднявшись с кровати, Янир окончательно раздел ее и увидел самое прекрасное, что когда-либо создавала Богиня.
Эбби.
Она лежала посреди его кровати. Ее тело было округлым и мягким во всех нужных местах, и она позволяла ему рассматривать себя. Сейчас ее бледная кожа была порозовевшей от полученного удовольствия, которое он ей дал. Маленькие волоски цвета хунаджа между ее ног были от этого влажными. Его рот увлажнился при мысли о том, на что будет похож ее вкус. Внезапно он понял, что ничто не мешает ему узнать это.
Не обращая внимания на твердый пол, Янир опустился на колени. Просунув руки под ее нежные бедра, он подтянул девушку к краю кровати. Поставив ее ноги себе на плечи и разведя их в стороны, он открыл своему жадному взгляду ее самое тайное место.
Богиня, как она хорошо пахла!
Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, тихо застонав. Сладко. Она пахла так сладко! Прижавшись носом в ее кудряшки, он зарылся в них, углубляясь в ее секреты. Ему нужно было ее попробовать, узнать, так ли она сладка на вкус, как пахнет.
Первое прикосновение его языка к ее сердцевине заставило его прикрыть глаза от блаженства. Хунаджа больше не было его любимым лакомством, теперь им была Эбби.
Она была сладкой, терпкой и пряной одновременно. И она была его. Его удовольствием. Его заботой. Его дорогой к освобождению. Никогда больше он не будет один, как и она тоже.
Отыскав ее бугорок, он жадно приник к нему, посасывая его и лаская своим языком, как учили сераи. Вздохи удовольствия Эбби подсказывали ему, что, по крайней мере, те были правы. Он скользнул ладонями по внутренней стороне ее бедер, раскрывая ее больше, одновременно при этом накрыв ртом полностью ее вход. А после он медленно погрузил одни свой палец в ее лоно и почувствовал, как оно словно тут же попыталось втянуть его еще глубже. Она была такая горячая и влажная, такая мягкая и тугая, слишком тугая. Медленно он вышел из ее, а затем добавил второй палец, изо всех сил пытаясь проникнуть ими туда и обратно. Он чувствовал инстинктивное сопротивление ее тела на увеличение размера, но продолжал погружаться ими, потому что он сам был намного больше, чем два его пальца. Богиня, какая же она была тугая! Он медленно согнул пальцы, ища то особое место, и почувствовал, что отыскал его, когда ее пальцы вцепились в его волосы, а ногти слегка оцарапали кожу головы.
— Янир!
Услышав ее крик, Янир почувствовал себя Богом. Он доставлял ей удовольствие! И все же он понимал, что ему нужно растянуть ее еще немного, прежде чем они смогут полностью соединиться, поэтому он осторожно добавил еще один палец. Когда стеночки ее лона плотно обхватили его, он почувствовал, что она больше не пытается сопротивляться его проникновению. Потому что ее пятки упирались в его спину, а ее ногти слегка оцарапали кожу его головы, побуждая к большему.
И он так и сделал.
Он хотел почувствовать ее освобождение, хотел отведать его. Он хотел услышать, как она снова и снова будет выкрикивать его имя. Это было тем, от чего он никогда не устанет. Слегка изменив положение руки, он погрузил пальцы еще немного глубже, пируя своим ртом на ней до тех пор, пока она снова не закричала.
