Он сел и поддернул брючины, чтобы не разгладилась складка.
- Ну, Мануэль, сколько вы сегодня разбили сердец? - с насмешливым дружелюбием спросил Р. Генерал обратился к Эшендену:
- Наш добрый друг полковник завидует моему успеху у прекрасного пола. Я убеждаю его, что он может добиться того же, если только послушает меня. Уверенность в себе - вот все, что необходимо. Если не бояться получить отпор, то никогда его и не получишь.
- Вздор, Мануэль, тут нужен ваш природный талант. В вас есть что-то для них неотразимое.
Безволосый Мексиканец рассмеялся с самодовольством, которое и не пытался скрыть. По-английски он говорил прекрасно, с испанским акцентом и с американской интонацией.
- Но раз уж вы спрашиваете, полковник, могу признаться, что разговорился в поезде с одной дамочкой, которая ехала в Лион навестить свекровь. Дамочка не так чтобы очень молодая и посухощавее, чем я люблю, но все же приемлемая и помогла мне скоротать часок-другой.
- А теперь перейдем к делу,- сказал Р.
- Я к вашим услугам, полковник.- Он посмотрел на Эшендена.- Мистер Сомервилл - человек военный?
- Нет,- ответил Р.- Он писатель.
- Что ж, как говорится, Божий мир состоит из разных людей. Я рад нашему знакомству, мистер Сомервилл. У меня найдется немало историй, которые вас заинтересуют; уверен, что мы с вами превосходно поладим, у вас симпатичное лицо. Сказать вам правду, я весь - сплошной комок нервов, и если приходится иметь дело с человеком, мне антипатичным, я просто погибаю.
- Надеюсь, наше путешествие будет приятным,- сказал Эшенден.
- Когда этот господин ожидается в Бриндизи? - спросил Мексиканец у Р.
- Он отплывает из Пирея на "Итаке" четырнадцатого. Вероятно, это какая-то старая калоша, но лучше, если вы попадете в Бриндизи загодя.
- Вполне с вами согласен.
Р. встал с кресла и, держа руки в карманах, присел на край стола. В своем потертом кителе с расстегнутым воротом он рядом с вылощенным, франтоватым Мексиканцем выглядел довольно непрезентабельно.
- Мистеру Сомервиллу почти ничего не известно о поручении, которое вы выполняете, и я не хочу, чтобы вы его посвящали. По-моему, вам лучше держать язык за зубами. Он уполномочен снабдить вас суммой, потребной для вашей работы, но какой именно образ действий вы изберете, его не касается. Разумеется, если вам нужен будет его совет, можете его спросить.
- Я редко спрашиваю и никогда не выполняю чужих советов.
- И если вы провалите операцию, надеюсь, я могу рассчитывать на то, что Сомервилл останется в стороне. Он не должен быть скомпрометирован ни при каких обстоятельствах.
- Я человек чести, полковник,- с достоинством ответил Безволосый Мексиканец,- и скорее позволю себя изрезать на мелкие куски, чем предам товарища.
- Именно это я только что говорил мистеру Сомервиллу. С другой стороны, если все пройдет удачно, Сомервилл уполномочен передать вам оговоренную сумму в обмен на бумаги, о которых у нас с вами шла речь. Каким образом вы их добудете, не его забота.
- Само собой разумеется. Я хочу только уточнить одно обстоятельство. Мистер Сомервилл, надеюсь, сознает, что дело, которое вы мне доверили, я предпринимаю не ради денег?
- Безусловно,- не колеблясь, ответил Р., глядя ему прямо в глаза.
- Я телом и душой на стороне союзников, я не могу простить немцам надругательства над нейтралитетом Бельгии, а деньги если и беру, то исключительно потому, что я прежде всего - патриот. Я полагаю, что мистеру Сомервиллу я могу доверять безоговорочно?
Р. кивнул. Мексиканец обернулся к Эшендену.
- Снаряжаются экспедиционные силы для освобождения моей несчастной родины от тиранов, которые ее эксплуатируют и разоряют, и каждый пенс, полученный мною, пойдет на ружья и патроны. Лично мне деньги не нужны: я солдат и могу обойтись коркой хлеба и горстью маслин. Есть только три занятия, достойные дворянина: война, карты и женщины; чтобы вскинуть винтовку на плечо и уйти в горы, деньги не нужны - а это и есть настоящая война, не то что всякие там переброски крупных частей и стрельба из тяжелых орудий,- женщины любят меня и так, а в карты я всегда выигрываю.
Эшендену начинала положительно нравиться эта необыкновенная, вычурная личность с надушенным платочком и золотым браслетом. Не какой-то там "средний обыватель", (чью тиранию мы клянем, но всегда, в конце концов, покоряемся), а яркое, живое пятно на сером фоне толпы, настоящая находка для ценителя диковин человеческой природы. В парике, несуразно мордастый и без единого волоса на коже, он был, бесспорно, по-своему импозантен и, несмотря на нелепую внешность, производил впечатление человека, с которым шутки плохи. Он был великолепен в своем самодовольстве.
- Где ваши пожитки, Мануэль? - спросил Р.
Возможно, что Мексиканец чуть-чуть, самую малость, нахмурился при этом вопросе, заданном, пожалуй, не без доли высокомерия, едва он успел закончить свою пышную тираду. Однако больше он ничем не выказал недовольства. Эшенден подумал, что он, наверно, считает полковника варваром, которому недоступны высокие чувства.
- На вокзале.
- У мистера Сомервилла дипломатический паспорт, он сможет, если угодно, провезти ваши вещи со своим багажом, без досмотра.
- Моя поклажа невелика, несколько костюмов и немного белья, но, пожалуй, будет действительно лучше, если мистер Сомервилл возьмет заботу о ней на себя. Перед отъездом из Парижа я купил полдюжины шелковых пижам.
- А ваши вещи? - спросил Р. у Эшендена.
- У меня только один чемодан. Он находится в моем номере.
- Велите отправить его на вокзал, пока еще в гостинице кто-то есть. Ваш поезд отходит в час десять.
- Вот как?
Эшенден только сейчас впервые услышал о том, что их отъезд назначен на ту же ночь.
- Я считаю, что вам надо попасть в Неаполь как можно скорее.
- Хорошо.
Р. встал.
- Не знаю, как кто, а я иду спать.
- Я хочу побродить по Лиону,- сказал Безволосый Мексиканец.- Меня интересует жизнь. Одолжите мне сотню франков, полковник. У меня при себе нет мелочи.
Р. вынул бумажник и дал генералу одну банкноту Потом обратился к Эшендену:
- А вы что намерены делать? Ждать здесь?
