«По-моему направление угадал правильно, – Северский весь подался к экрану монитора, – теперь бы со скоростью и углом наклона…»

Желтая точка остановилась, и одновременно резкий вскрик ударил из динамика связи.

– Спасатель, что там у вас? – глаза лихорадочно метнулись к боковому монитору – кривая пульса буйствовала на экране.

– Не долетел, господин полковник. Метров восемьдесят не долетел и ударился в дерево.

– Что с ним?

– Еще не знаю. Он застрял на дереве. Через несколько минут доберемся до него.

– Быстрее! – Северский не сводил глаз с кривой пульса.

После буйной секундной пляски она стала значительно спокойней. Из динамика донесся стон.

– Спасатель, что там у вас?

– Добрались, Центр. Сейчас сканирую «Диагностом”

– Хорошо. Жду.

«Это минуты через три они выйдут на связь, – Северский неотрывно следил за показаниями пульса Чистякова. Пульс замедлился еще больше. – Черт!»

– Центр. Я Спасатель. У него открытая рана на животе и… – тяжелая пауза, – …и похоже сломан позвоночник.

– Черт! Что рекомендует «Диагност»?

– Вколоть тройную дозу общего стимулятора, немедленно доставить в реанимационный центр и попробовать запустить сердце.

– Что вы мелете! У него сердце бьется! – гневно-раздраженный окрик Северского прервал тревожный зуммер. Взгляд на боковой монитор – бесстрастная горизонтальная линия посередине экрана. – Быстро выполняйте рекомендации «Диагноста»!

– Уже выполняем, Центр.

«Господи, за что мне это? Ну, почему мне Кедрин поручил это задание? А то не знаешь, – тут же начал он отвечать себе. – Ты же лез во все дыры, чтобы выбиться, чтобы стать заметным. Не ты ли сколько ночей мечтал стать незаменимым порученцем Кедрина? Вот и стал. Теперь хлебай это полной ложкой, – зло бичевал себя полковник. – А всё для чего, а? Смелей, смелей. Правильно. Чтобы заработать побольше баллов и добиться, зубами вырвать себе право на вторую жизнь. Вот ради своей призрачной второй жизни, ты сейчас кладешь чужие», – подвел он беспощадный итог.

– Спасатель, что там у вас?

Спасатель на этот раз откликнулся не сразу.

– Спасатель?

– Спасатель слушает, – наконец раздалось в эфире.

– Что слушает! Я же спросил, что там у вас?

– Доставили в мобильный реанимационный центр. – Пауза. – Сердце пока стоит.

– Сколько времени прошло после остановки?

– Семь минут. Мы его поместили в криокамеру и подключили к аппарату «Искусственное сердце». Так что имеем хороший запас времени для реанимации.

– Понял. О любых изменениях докладывать немедленно.

– Слушаюсь, Центр.

«А может прервать испытания? Тогда точно не угроблю, не покалечу четыре человеческие жизни, – быстрый взгляд на левый боковой монитор, показывающий комнату отдыха. Четверо мужчин молча сидели на диване, листая журналы. – И черт с теми погонами. Да и что это даст? – тут же сам он и вмешался. Разве у Кедрина полковников мало? Зато моя совесть будет спокойна, – возразил он сам себе. – А потом всю жизнь будешь каяться, что добровольно отвалил от великого дела. Одно тебя будет утешать, что каяться ты будешь только одну жизнь – другую тебе никто не даст», – он зло нажал кнопку включения связи с комнатой отдыха.

– Владимир Николаевич, прошу к стартовой башне, – видеокамера показала, как Ботков спокойно положил журнал на стол и встал с дивана.

– До встречи на ужине, ребята, – прощальный жест рукой и вот уже второй номер в списке садится в кресло.

– Владимир Николаевич, как вы себя чувствуете?

– Нормально, – и через мгновенную паузу, – к испытанию готов, – динамик донес легкую иронию последней фразы.

«Ты смотри, как быстро портится погода, – экран показывал, что горизонт почернел. А над стартовой башней уже плыли предвестники бури – темные тучи. Как бы не пришлось отменять испытания, – Северский поймал себя на мысли, что такая перспектива ему пришлась по душе. – «Ожидается легкая облачность» – синоптики хреновы», – беззлобно, даже с радостью, ругнул их про себя.

– Спасатель, я Центр. Приготовьтесь.

– Вас понял, Центр. Ждем второго.

– Владимир Николаевич, начинаем.

– Я готов.

И вновь рука Северского утопила большую черную кнопку. И вновь стартовая башня не спеша, закружилась на месте.

Ботков выжидал один оборот. На втором обороте он отклонил башню градусов на двадцать от вертикали. Девятнадцать с половиной градусов – высветилось внизу экрана.

«Правильно. Чем круче траектория, тем меньше шансов врезаться в дерево», – Северский, закусив нижнюю губу, смотрел на центральный монитор.

На третьем круге Ботков катапультировался. И вновь полковнику показалось, что испытуемый правильно угадал направление…

Резкий вскрик не оставлял никаких сомнений – второй кандидат в мессию испытание не прошел.

– Спасатель, что там у вас? – Северский буквально заставил себя отвернуться от экрана с застывшей желтой точкой и взглянуть на правый боковой монитор, боясь увидеть самое страшное.

На экране невозмутимо бежали частые всплески жизни.

– Спасатель, почему молчите? – несколько успокоенный рявкнул руководитель испытаний.

– Только что добрались до него, – из динамика слышалось частое дыхание командира отряда спасателей. – Метров пятьдесят не долетел. И чуть в сторону.

– Это я вижу. Как он?

– Без сознания. Сейчас сканирую «Диагностом».

«О, Господи. Ну, за что мне такое?»

– Центр, я Спасатель, – услышав Спасателя, у Северского немного отлегло от сердца. Таким тоном не сообщают плохие вести. – У него открытый перелом правой ноги и еще ушибы, ссадины. Сейчас накладываем шину и эвакуируем в центр.

«Этот легко отделался. Через месяц уже прыгать будет на этой ноге».

– Александр Александрович, прошу к стартовой башне, – вызвал он очередного испытуемого.

Видеокамера показала, как Кириленко встал с дивана, махнул на прощанье оставшимся рукой и вышел из комнаты отдыха. Вот он подошел к двум прапорщикам, и те стали натягивать на него противоперегрузочный костюм. Вот уже надет шлем – динамик донес частое дыхание.

«Как волнуется, – начальник испытаний взглянул на монитор. – Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Сто семьдесят ударов в минуту».

Кириленко сел в кресло.

– Александр Александрович, вы готовы?

Пауза.

– Александр Александрович, всё в порядке?

– Я готов, – глухо донеслось из динамика.

– Спасатель. Я Центр. Мы начинаем.

– Центр, понял. Ждем.

– Александр Александрович, приготовьтесь. Я включаю вращение башни, – и в третий раз Северский нажал большую черную кнопку.

Башня неторопливо начала вращение. Один оборот, второй, третий. Полковник скосил глаза на правый монитор – пульс у Кириленко перевалил за двести ударов в минуту. Пятый, шестой оборот. Двести пять, двести десять ударов в минуту. Седьмой, восьмой оборот. Двести пятнадцать, двести двадцать ударов в минуту. Девятый оборот, десятый…

– Нет! – человек в противоперегрузочном костюме вскочил с кресла и, едва не упав, спрыгнул с вращающейся башни. – Не могу, Игорь Николаевич, не могу.

– Успокойтесь, Саша. Всё нормально, – и, переключив диапазоны на рации, отдал команду группе подготовки, – снимите с него костюм и отведите его к медикам.

«Эх, если б еще двое отказались, – руководитель испытаний смотрел, как двое прапорщиков снимают с Кириленко костюм и ведут его в лес, где метрах в трехстах от башни стоял вездеход мобильного реанимационного центра. – А погода всё портится и портится, – на мониторе было видно, как черная полоса, полчаса назад притаившаяся на горизонте, заняла уже треть неба. В ее теле, еще далеко отсюда проскакивали искорки молний. Первые порывы ветра качнули березы.

– Олег Александрович, ваша очередь.

Аверьянцев встал. Молча пожал руку оставшемуся Борису Ковзану и вышел из комнаты отдыха.

– Олег Александрович, вы готовы? – спросил руководитель испытаний, как только облаченный в противоперегрузочный костюм четвертый испытуемый сел в кресло катапульты.