В поиске ответа, быстренько, перебрав в уме все возможные варианты, он решил, что хоть и подвох и не исключён, но навряд ли кто-то из органов, да и ещё из поднадзорного его ведомству, стал бы вот так по детски, играть с огнём. Такая шутка в отношении следователя, да ещё при исполнении, могла обернуться для шутника очень серьёзными неприятностями, вплоть до увольнения по волчьему билету.

– Нет, такой вариант исключён,– уже уверенно ответил себе Иван Гаврилович.

Откроем же читателю думы и сомнения следователя. Поскольку дело было в осенний субботний день, Иван Гаврилович не исключал, что товарищи во всех смыслах этого подзабытого, но такого хорошего нашего слова, решили вот таким утренним тревожным звонком, выдернуть его на отдых.

Однако, поскольку раньше такого никогда не случалось, принципиальный работник и семьянин, собравшийся с утра поработать, а после обеда побыть с семьёй, немного возмутился смелостью некоторых знакомых. Тем не менее, поразмыслив, он решил не спешить с выводами, как говорится: Поспешишь, людей насмешишь.

Поэтому, допив на ходу уже порядком остывший, горьковатый кофе (на базаре жене подсунули дешёвый кофе) и, схватив подмышку рабочий портфель, следователь поспешил к выходу.

На этот раз он не стал заходить в детскую, где обычно посапывал сын.

«Пусть себе спит, сегодня же суббота, потом успею», – подумал он, пробегая мимо и второпях сунув ноги в не по сезону, скромные туфли. Ему бы что ни будь потеплее и по погоде, да времени не хватало, вышел в чём попалось под руку.

На лестнице было пусто, дело было ранним и без куривших на балконах словоохотливых соседей, так что до машины добрался быстро.

Открыв остывшую от осенней непогоды переднюю правую дверцу УАЗ-ика, он обнаружил, что в порядком прокуренной машине, сидели трое хорошо знакомых следователю по службе товарищи.

За рулём, как всегда еле втиснувшись, сидел здоровенный верзила Прохор, отличный водила, добряк и острый на язык милиционер. Сзади сидели двое, немножко помельче фактурой, но не менее от этого эффективных в работе на земле товарищи. Их удел был прост, контролировать закреплённый за ними участок, с чем они, каждый по своему профилю, неплохо справлялся.

Увидя их, подозрения следователя о розыгрыше как бы стали подтверждаться. Всех их Иван Гаврилович знал хорошо и как ценных работников, и как любителей отдохнуть на природе. Пожалуй, тут не ошибешься, применив к ним поговорку «Сделал дело, гуляй смело». Но эта же поговорка, характеризовала товарищей положительно, ведь сначала дело, тут уже в прямом смысле, уголовного дела, а уж потом всё остальное. Получалось что всё-таки – дело.

Следователя Прокуратуры вообще не принято вызывать на простые дела и преступления, похоже и в этот раз по тому же вопросу, уголовно наказуемому.

Иван Гаврилович, по лицам понял, дело очень серьёзное. Напряжённые были лица. Товарищей тоже можно было понять, это дело касалось их лично.

Вздох товарищей, они же до этого справлялись, а сейчас…

«В том то и дело что справлялись, – грустно под вздох, подумал Иван Гаврилович. К сожалению это уже в прошлом. Не повезло мужикам, не повезло. Сейчас вся их работа пойдёт насмарку. Происшествие ведь случилось на их участке, пусть даже не по их вине.

Сигнал о происшествии поступил и зафиксирован в журнале, а это значит… А это могло означать лишь одно, что он попадёт в сводку и порядочно подпортит статистику по отделению, а оттуда пулей полетит в ГЛАВК.

Наверху, детально разбираться никто уже не станет, нету у начальства столько времени и желания копаться в статистике, страна то ведь большая. Да и зачем, копаться в отчетности, когда работы невпроворот?

Нет, нет, да вылезают из своих нор неугодные обществу элементы: воруют, гонят брак, химичат поболее химиков. Одним словом, есть чем руководству заниматься.

Вот только для наложения взысканий, у начальников всегда есть время, кто же откажет себе в такой маленькой слабости? Вызовут на ковёр (а есть разница, какого он цвета?) и никто не на нём не приласкает нижестоящие чины, за из ряда вон выходящего инцидента.

Первые бумажные пули, в виде наложения взыскания, лишения на год надбавок и премий, очередью полетят в участкового и срикошетят в его начальство.

Согласитесь, хоть это и цинично, но если бы они схлопотали реальные пули от преступников, им бы дали премии. А уж если, очень сильно не повезёт и раны будут серьёзными, может даже смертельными, могут представить к награде.

Вот как тут определиться, когда везёт, а когда не везёт?» Жизнь, штука странная, что не проверишь, всегда и везде найдутся две стороны медали: одна хорошая, а другая плохая.

В этом случае, – думал следователь, немного иначе: есть плохая стороны и.., про другую даже не хотелось говорить. В этот раз, – продолжил свою думу, следователь, будут пули бумажные, и расплата тоже, в виде недополученных деревянных. Одним словом, не повезло мужикам, – выдохнул при себе ещё раз Иван Гаврилович, садясь на своё обычное, рядом с водителем, переднее место.

Поймав в зеркале угрюмые глаза начальника уголовного розыска, следователь понял, что правильно разложил пазы. Ситуация была грустная, но такое, следователь видел каждый божий день, так что следовало побыстрее ехать.

Старенькая машина, завелась не с первого и не со второго раза, а когда завелась, как-то уж совсем устало тронулась с места, словно и ей не хотелось никуда ехать.

Вообще ощущение было такое прескверное, что даже весельчак Прохор, как-то размяк, от чего безмолвная, серая дорога, показалась всем невероятно длинной.

Длилась не-прогулка настолько долго, что временами казалось, что не доедут они никогда до этого проклятого кордона, а если каким-то чудом и доедут, то уже глубокими стариками, с разбитыми от тряски в дороге костями. Вот такая дорожная поэзия, где рифмы, словно косточки, друг дружку дробят. Дорога, конечно, была ужасной: колдобина на колдобине, а между ними ямы, переполненные мутной, грязной водой, в которой даже хмурое небо не хотело отражаться.

Если бы они знали, что их всех ожидает там, куда они спешили доехать, то, скорее всего бы развернулись или как минимум попросили бы подкрепления. Но они ничего не знали и ехали мечтая:

«Если бы это происшествие случилось не у них, а например у соседей…»

Если бы так, а если бы эдак, как сговорившись, четвёрка думала теми же мыслями и в том же направлении. Все желали, чтобы на их месте были другие, чужие, желательнее на чужой земле в другом конце страны, так точно никаких проблем

Но, от этих мыслей, на душе им становилось ничуть не легче, а наоборот, становилось ещё хуже; земля была ихняя.

Ведь знали же, что история не терпит сослагательного наклонения, знали, но, увы, так устроен человек что знает, да нет-нет, переигрывает в голове разные ситуации, в надежде на благоприятный результат. Таковыми бывают и работники правоохранительных органов.

Вот так, на нервах и сам того не совсем понимая, как это с ним могло случиться, но к месту преступления, следователь добрался в прескверном состоянии духа.

Сработала ли профессиональное чутьё или что-то другое, Иван Гаврилович не мог точно определить, однако выйдя из остановившейся машины и взяв себя в руки, собрав волю в кулак, решил грамотно возглавить работу на местах. Он был уверен, опыт и талант, которые в нём было предостаточно, непременно отразятся на проделанной работе.

Начал он с того, с чего начинает любой следователь, выехавший в составе дежурной группы: с осмотра места преступления.

Нужно отметить, что осматриваемое место, было хоть и хорошо ему знакомое, но удаленное, глухое. Таким и имеет место быть настоящему, а не бутафорскому кордону лесника.

Окружали домик все атрибуты лесной жизни: густой непролазный лес, глубокие овраги, озорной ручеек, убегающий куда-то вглубь леса к Ведьминому озеру. Была и своя, живописная поляна, на которой не раз просиживал выходные Иван Гаврилович.