Лили, надорвав себе горло, начала кашлять! Она билась в конвульсиях! Она рвала себя, надеясь, что, уничтожив свою плоть, не достанется этим монстрам! Крик! Стон! Визг! Всё слилось в едином потоке безумия, но когда сознание потихоньку стало её покидать, она вдруг почувствовала, что чья-то сильная рука, схватив её за платьице, подняла и, забрав её себе, потащила куда-то во тьму. Лили билась, кричала из последних сил, пыталась вырваться, но монстр без лица уже вынес её из просторного и ослепительно светлого логова, а темнота вновь охватила две сущности, отдаляющиеся от остальных обитателей этих подземелий, и крики прекратились, сменившись лишь надрывным кашлем и всхлипами. Ещё одна попытка вырваться – и Лили просто повисла, растеряв все силы на борьбу с судьбой, которая теперь полностью находилась во власти этого монстра, несущего её куда-то по длинным коридорам, ничем не отличающимся от тех, что были в самом начале её путешествия, когда, сидя ещё над поверхностью земли, она представляла свою тёплую и уютную комнатку. Весь остальной путь ускользал из её сознания.

Лили терялась в реальности, словно все жизненные силы постепенно покидали её, принося себя в жертву её любопытству, из-за которого она и оказалась здесь.

Темнота. Обрывки шёпота. Неразборчивые звуки.

Для неё всё было кончено.

Вздох. Ещё один.

Она уже не понимала, где находится. А монстр всё шёл и шёл куда-то в неизвестность.

Глаза закрываются.

Тело Лили просто болтается в воздухе.

Темнота наступила и в её сознании.

Внезапный всплеск!

Лили резко подскочила, обнаружив, что её волосы и лицо были мокрыми, а холодная вода стремительно стекала на платье и пол. Она вдруг поняла, что жива, что вновь находится в том зале, среди стен которого был спрятан тайный вход в катакомбы, чуть не ставшие для неё могилой. Сидя в кресле, за которым ещё недавно пряталась, она быстро огляделась, не веря своим глазам, но счастье оказалось недолгим, ведь её взору вновь предстал тот самый монстр без лица, который ещё мгновение назад, схватив гибнущее от криков и паники тело, забрал её с собой во тьму, а теперь стоял спиной к ней, чтобы, скорей всего, зачерпнуть ещё одну порцию воды. Рядом на столе лежала чёрная маска, похожая на те безликие лица, что предстали перед ней под землёй, из-за чего Лили вновь охватил страх, впивший её взгляд в большой чёрный силуэт, стоявший неподалёку от неё, который, к её ещё большему испугу, в этот самый момент стал вновь поворачиваться, побуждая её снова закричать, но голос не слушался своей хозяйки, выдавая лишь хриплый писк.

– Тётушка! – сквозь боль проговорила она, когда монстр предстал перед ней в полном своём обличии и оказался лишь одной из её самых любимых родственниц Татьяной Филипповной, которая часто навещала её, никогда не забывая про гостинцы.

– Лилия, – строго произнесла её тетя, – как ты попала туда? Неужели ты не подумала, что это может быть опасно? – тётушка указала рукой на кровавые раны, украшавшие руки, ноги и лицо Лили. – Зачем ты это сделала?

В ответ послышались лишь всхлипы и невнятные оправдания, но было очевидно, что она не была удовлетворена её словами, тогда Лили, отчаявшись, выпалила:

– Что это всё такое было-то, а?

Татьяна Филипповна положила сырую тряпку, которую перебирала всё это время в руках, ожидая удобного момента, на лоб племянницы, присела рядом с ней на корточки и, взяв её за руки, произнесла, стараясь быть максимально уверенной в своих словах, надеясь, что эта уверенность передастся и Лили:

– Родная моя, то, что ты сегодня увидела, где ты сейчас побывала… Это не должно выходить за рамки этих стен. Я боюсь за тебя, я хочу рассказать, что произошло, но я не могу! Мне нельзя! Ещё слишком рано!

– Ты мне ничего не скажешь?

– Прости меня…

– Все от меня что-то скрывают! – вдруг зарыдала Лили, перебив свою тётушку. – И отец тоже! Все! Я лишь хочу узнать, что происходит, но все меня обманывают, все хотят меня запутать, но не хотят сказать правду. Почему? Что я сделала? Вы мне не доверяете? Почему? Почему?

– Я просто не могу тебе рассказать. И я не могу ничего с этим поделать. Прости…

С этими словами Татьяна Филипповна, словно пытаясь избежать взгляда своей племянницы, принялась вытирать раны, не переставая дуть на них, будто это могло помочь заглушить её душевную боль. Лили же, выпустив ещё одну слезу, вмиг успокоилась, спокойно уставившись в стену. Она больше не плакала. Это было бессмысленно. В этот момент к ней пришло осознание того, что всё вокруг неё – ложь. Всё, что она когда-либо знала, не имеет никакого права называться истиной. Весь её мир был построен на обмане, который плели вокруг неё, закрывая этой неприступной стеной от настоящего мира, а она была так наивна, чтобы верить во все эти сказки. Единственное, что её теперь интересовало, было надёжно скрыто где-то внутри тех людей, которые сейчас в чёрных масках прятались в подземельях, чьим прикрытием служил их дом.

К Лили пришло совершенно ясное осознание, что нет смысла пытаться разобраться во всём, и она оказалась права, потому что последующие долгие годы её детства всё так же прошли в стороне от разгадки тайны, надёжно хранимой от неё на самой верхней полке бытия, куда ей ввиду своего роста не удавалось дотянуться. Она больше не пыталась перечить и расспрашивать, но подмечала, что время от времени кто-то из взрослых, заметив её, переставал говорить или переводил тему. В какой-то момент она поняла, что так было всегда, просто раньше она не придавала этому никакого значения. Вскоре даже дом, который так же, как и все его обитатели, обманывал Лили все эти годы, стал для неё чужим. Она была готова сбежать, покинуть этот враждебный для неё мир, отдавшись на волю судьбе, но её останавливала лишь любовь к двум самым близким ей людям: отцу, который не хотел причинить ей зло, из-за чего огородил её от своей тайны, и тётушке, заменившей ей мать.

Окончательное же осознание своей изоляции пришло к Лили, когда настала пора браться за учебники, ведь отец настоял на домашнем обучении, объяснив это одной короткой фразой:

– Они тебя научат другому.

Он сам подбирал для неё учебный материал, постоянно напоминая ей фразу, которую впервые сказал, пытаясь успокоить её протест, когда та, не выдержав нагрузки, сбежала с урока и закрылась в своей спальне. Тогда он заявил ей, стоя по ту сторону закрытой двери, что Лили уготована великая судьба, но когда время придёт, она должна быть готова.

– Даже моя собственная судьба скрывает от меня правду! – выкрикнула она в ответ, но тут же опомнилась и замолчала.

Все эти годы во снах к ней вновь и вновь являлось то подземелье, тянущие к ней руки безликие монстры в чёрных масках, спрятанных под капюшонами, и умертвляющий разум ужас, как это произошло и в ночь перед отъездом, о котором никто ещё не знал, но который был уже предрешён. Тогда не успел вернувшийся из глубин воспоминаний крик разлететься по залитым лунным светом коридорам, как тут же в комнату к Лили забежала перепуганная служанка, протирая свои ещё не проснувшиеся глаза. Остановившись в дверях, она разглядела сидящую на кровати виновницу своего резкого пробуждения, которая тяжело дышала и испуганно смотрела на неё в ответ. Уже привыкнув к таким внезапным пробуждениям, случавшимся время от времени, она приступила к выполнению стандартных действий по успокоению Лили, которые совершались уже сами собой.

– …сегодняшний бал поможет тебе отвлечься, – бормотала она. – Может быть, ты встретишь какого-нибудь молодого человека, который поможет забыть тебе об этих кошмарах…

– Не бывать этому, – перебила её Лили.

Престарелая служанка улыбнулась и продолжила:

– Пообещай мне, что хотя бы попытаешься в этот раз быть помягче с ними.

– От меня всю жизнь все что-то скрывали. Я больше никому не могу доверять! И когда я вижу этих напыщенных индюков, понимаю, что они ничем не лучше.

– Неужели ты так и будешь в девках ходить? – возмутилась служанка.