– Мамочка, когда ты приедешь домой?

– Надеюсь, что скоро, деточки.

Мне очень хотелось их успокоить.

– Сегодня после работы мне потребовалось два часа, чтобы прочитать все бумаги, которые дети принесли из школы, – жаловался Олег. – А потом я их долго подписывал. Лучше было бы, чтобы ты была дома и занималась этим.

– Это хороший опыт для тебя, дорогой, видеть, что обычно делают мамы, – улыбаясь, ответила я Олегу.

Вскоре Олег и дети уехали домой. Уставшая, я уснула.

Не прошло и часа, как встревоженная медсестра разбудила меня:

– Оля, сердце вашего ребёнка останавливается уже каждые пять минут! Врачи решают, делать кесарево сечение или нет.

Пока я, испуганная и сонная, старалась понять, что происходит, три врача вошли в мою палату.

– Почему сердечко моего малыша останавливается каждые пять минут? – спросила я в недоумении.

– Оля, твоё высокое артериальное давление останавливает сердечко твоего ребёнка. Его порок сердца не проблема. У тебя развилась не только преэклампсия, но и эклампсия[10], последняя и самая тяжёлая фаза. Твоя плацента начала выделять вещества, которые могут вызвать дисфункцию в твоих кровеносных сосудах. Мы переживаем, что у тебя могут начаться припадки или ты впадёшь в кому! Это также может повредить твою печень и почки. Твой ребёнок и ты можете умереть в любую минуту! – с тревогой в голосе ответил первый доктор.

– С таким серьёзным пороком сердца у вашего ребёнка менее одного процента шансов выжить, – продолжил второй доктор. – Оля, у тебя есть два варианта выбора: позволить природе завершить курс, подождать пока ребёнок умрёт, вызвать роды и удалить его без операции, или делать срочное кесарево сечение. Мы бы не рекомендовали делать кесарево сечение, так как это серьёзная операция, и у вашего ребёнка почти нет шансов на жизнь.

Я была шокирована прогнозами и советами врачей! Как я могу позволить моему малышу умереть?! «Нет! Что вообще происходит?!» – недоумевала я.

Я этого никак не ждала. «Где мой муж? Мне нужна его помощь. Мне нужно, чтобы он был рядом!»

– Есть ли у меня время позвонить мужу? – в полном замешательстве спросила я.

– Да, ты можешь ему позвонить, – ответил доктор, и они все трое вышли в коридор.

Дрожащими руками я набрала номер мужа:

– Дорогой, сердце нашего малыша останавливается каждые пять минут. Он умирает. Врачи спрашивают, дать ли ему возможность умереть или сделать срочное кесарево сечение? – очень быстро рассказала я Олегу. – Приезжай, пожалуйста, в госпиталь поскорее и подумай, что нам ответить врачам. Пока ты собираешься, я позвоню папе и попрошу, чтобы он приехал и переночевал с детьми. Я перезвоню тебе через пару минут.

Затем я сразу же позвонила папе. Конечно же, он согласился поехать к детям, и, утешая меня, пообещал молиться.

Я опять перезвонила Олегу, чтобы спросить его, что делать, но по какой-то причине он не поднимал трубку. Я перезвонила ещё раз, но не было ответа. Где мой муж? Почему он не отвечает? Я сидела на больничной койке в полной растерянности. Каждая минута была на счету. Я думала про себя: «Как я скажу, что разрешаю моему ребёнку умереть? Даже если у него есть один шанс из ста выжить, я должна его дать ему! ЕСТЬ БОГ НА НЕБЕ, КОТОРЫЙ ДАЁТ ЖИЗНЬ И ЗАБИРАЕТ ЕЁ. Я дам сынишке все шансы. Я знаю – он будет жить!»

Врачи опять зашли в мою палату.

– Мой муж уже едет сюда. Пожалуйста, делайте кесарево сечение, – сказала я дрожащим голосом. – Я дам моему малышу шанс на жизнь. Даже если он не выживет, у меня будет шрам в память о нём. Пусть Бог делает последнее решение о жизни нашего ребёнка.

– Эта операция очень сложная и нам не хочется резать тебя лишний раз. Ты уверена, Оля? – спросил врач.

– Да, я уверена, – ответила я.

– Ты хочешь, чтобы мы спасали вашего малыша, когда он родится? – спросил врач.

– Что вы имеете в виду?

– Дать ему умереть или предоставить дыхательную помощь и лекарства для сердца? – объяснил доктор.

– О, пожалуйста, сделайте всё возможное, чтобы спасти ему жизнь! – попросила я их.

Врачи затихли на минуту. Они знали то, чего не знала я, но они не могли указывать мне, что делать. Только позже я поняла, что если бы они в тот момент сказали мне, что у нашего малыша абсолютно нет шансов на жизнь, я бы не просила их спасать его. Но доктора сами дали моему малышу один процент на жизнь, и поэтому я попросила спасти его. Я знала, что чудеса случаются!

Примерно через тридцать пять минут, которые казались мне вечностью, Олег, наконец, был со мной в палате.

– Олечка, извини, что я так долго добирался. Главная дверь в госпиталь уже закрыта, поэтому охранник впустил меня через боковую дверь и провёл меня через длинные коридоры, – проговорил Олег.

Лицо мужа было бледным. Только Бог знает, что он испытывал…

– Я согласилась на операцию. Я хочу дать нашему малышу все возможные шансы на жизнь, – сквозь слёзы сообщила я ему.

– Олечка, Бог поможет нам. Что бы ни случилось, но только лишь бы ты осталась жива, – сказал Олег, гладя меня по голове и стараясь удержать слёзы.

В ту ночь исполнилось тридцать недель моей беременности. Наш ребёночек родится на два с половиной месяца раньше срока.

Медсёстры перевезли меня в операционную, а Олегу пришлось остаться и переодеться в хирургический костюм. Удивительно, но на сердце у меня было состояние необычного покоя. Я чувствовала, что Бог был со мной в это критическое время. Он как будто нежно держал меня на своих руках и Его ангелы окружали меня. Я делала всё возможное, чтобы дать нашему сыну шанс на жизнь и оставила окончательное решение за Богом. Что ещё я могла сделать?!

Когда Олег вошёл в операционную, врач уже начал операцию. Позже Олег рассказал мне, что он никогда раньше не видел так много крови. От увиденного его начало тошнить. Олег остановился, глядя на происходящее.

– Мужчина, пожалуйста, сядьте, – попросила медсестра.

– Мне и здесь нормально, – ответил Олег.

– Вам необходимо сесть, – повторила медсестра.

– Со мной всё в порядке, – опять повторил мой муж.

– Мужчина, вы должны сесть, потому что вы можете потерять сознание при виде крови в таких масштабах, а мы не можем за вас быть ответственными.

Олег присел рядом со мной на стуле, обнял меня, поцеловал в голову и тихо молился. Операция продолжалась около часа. Я ничего не видела за занавесью, но чувствовала, как врачи надавливали на мой живот. Я не чувствовала ни боли, ни страха и даже не плакала. Это как будто была не я. Обычно я так боялась крови и операции, но я сейчас была спокойна. Я тихо умоляла Бога, чтобы Он управлял ситуацией, и чтобы исполнилась Его воля. Примерно через десять минут врач вынул ребёнка и попросил медсестёр сразу же отнести его в реанимацию для новорождённых NICU[11].

Я не видела моего ребёнка и не слышала, чтобы он заплакал. Мы не знали, жив ли он. Закончив операцию, меня отвезли в послеоперационную. Медсестра давала мне лекарства и следила, чтобы всё было в порядке. Олег сидел, держа меня за руку. Вскоре пришла другая медсестра.

– Отец, вы хотите пройти к вашему новорождённому сыну? – спросила она.

Олег, конечно, согласился и ушёл с ней. Через некоторое время он вернулся радостный и взволнованный:

– Наш сын жив! Оля, когда ты позвонила, у меня создалось впечатление, что он уже умер. Весь путь в госпиталь я взывал к Богу, потому что я не был уверен, что происходит. Оля, я также беспокоился о тебе. Мой сын жив! Он двигает ручками! Слава Богу! – не переставал благодарить Бога Олег.

Только теперь я поняла, почему мой муж не ответил на мой второй телефонный звонок. Он сидел рядом, держал меня за руку и продолжал благодарить Бога за то, что наш сыночек жив.

– Медсёстры начали вводить лекарства через капельницу к сердцу нашего сыночка и оказали ему дыхательную помощь – рассказывал мне Олег. – Наш малыш находится в тёплом инкубаторе в реанимации для новорождённых.