Насладившись видом, Я аккуратно начал ползти по ветки к стволу дерева, как вдруг раздался пушечный выстрел. Я оцепенел и боялся повернуть голову.
«Что там? Что такое» кричал мой приятель снизу.
Обернувшись, Я увидел медленно и грозно выплывающие танки с пехотой из леса напротив. Мое сердце остановилось.
«Т-Т-Танки» если выговорил Я «ТАНКИ! БЕГИ!»
Звучал град выстрелов, от страха у меня тряслись и не слушались руки, танки приближались к деревне, а мне еще нужно было проделать пол пути до ствола. Старался вцепиться как кот когтями в дерево, но мои ладони уже вспотели и стали скользкими.
С деревни доносились крики и душераздирающие вопли, все бросились в разные стороны, дым начинал застилать дома.
Один из снарядов пролетел намного выше положенной траектории, видимо транспорт наехал на какую-то кочку, снаряд ушел в молоко, почти в молоко. Он полетел в кедр, по которому карабкался Я, и сбил ветку на макушке.
Гул приближающегося снаряда был оглушающим, Я дрожал как осиновый лист на ветру, как только мне показалось что все позади и снаряд пролетел, раздался грохочущий хруст, на меня летела огромная пушистая кедровая ветка, ломающая все на своем пути.
Я не знал, что делать, оцепенел и вцепился как можно крепче в единственную опору что была у меня. Естественно мне это не помогло, словно волна обрушилась на беззащитный песок и сровняла его. Я летел и собирал спиной все ветки на пути, попытки ухватиться были тщетны, мое падение было неотвратимо.
Следующее что помню, как лицо щекотали хвойные иголки, выбравшись из-под веток, Я был рад не обнаружить переломов, но обернувшись на деревню, увидел то, что комом встало в горле. От наших домов осталось только пепелище.
Солнце уже садилось, дым развеялся, только в некоторых местах еще горели дома. Ни одной целой постройки не осталось. Меня словно сослали из рая в ад. Мгновение назад, тут все было зелено, живо, сейчас серо и мертво.
Было сложно осознать увиденное, да что там, сложно дышать, понимая, что всё уничтожено…
Переведя дыхания бросился искать отца, мать, брата, соседей, друзей. Все вымерли.
Никогда не забуду этот отвратительный запах гари, горелой плоти, резины. Следуя по улицам, Я не мог поверить в то, что это мой дом, моя деревня, да и вообще, что это была когда-то жилая деревня, дома были размазаны как грязь по улицам, крыши, окна, двери, тряпки и стекла покрывали землю. Естественно, первым делом Я рванул к себе.
Огромными каплями покатились слезы по лицу, когда увидел, что от дома осталась только полу развороченная крыша, судя по следам гусениц танк въехал в него, и не успокоился пока не разрушил все на своем пути, предав все воспоминаниям.
«Грузовик!» прошептал себе «все были у грузовика!»
Чем ближе приближался к грузовику, тем сложнее было идти. Воронки от снарядов, разорванные тела, руки, ноги, все было в саже и тлело.
Наконец добравшись до грузовика увидел лишь одно целое тело, Степан водитель, сидел опершись на колесо.
«Живой?» Я начел его трясти.
«Да» сказал он сквозь кашель.
«Где все?»
«Они выехали из леса и начали палить, по всему, по домам, по людям, по скоту…» он очень громко дышал, ему было больно, постоянно прерывался «один из первых снарядов упал возле грузовика, те кто был там разорвало, а меня откинуло волной на кривой» Я обратил внимание что он не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
«Что у тебя тут?» наклонил его тело на себя, из спины торчал кусок кривого вала.
«А-а-а-а-а!» закричал он «Господи, почему так больно?!»
«У тебя в спине прут…» он зарыдал. Я взял его за руку, но не чувствовал в ней жизни.
«Ничего не чувствую в руках» сквозь слезы и боль говорил Степан.
«Расскажи мне, что было дальше?»
«Твой батя подтащил меня к колесу, и сказал: «Я сейчас вернусь, держись!» и ушел. Все побежали в разные стороны, а взрывы все приближались и приближались. Танки ехали сквозь дома и давили все и вся на своем пути, ни щадя ни женщин, ни детей» на секунду он остановился «хочу пить, принеси, пожалуйста, воды».
«Сейчас» Я забежал в ближайший дом, точнее в развалины, схватил кружку и побежал к колодцу за углом.
«Держи» сказал ему вернувшись. Прислонил кружку к губам и напоил его.
«Все было как в тумане, после очередного залпа у меня заложило уши, в голове был гул, словно голову засунули в церковный колокол и били по нему. Я наверно потерял сознание, а когда очнулся надомной стояли солдаты. Их растолкал один, выше по званию в фуражке, и что-то говорил мне, Я не слышал, только видел, что у него двигаются губы. Дай еще воды».
«Не торопись, она холодная».
«Потом он взял мою руку и бросил, взял ногу, бросил. Достал нож и воткнул мне в ногу. Я не чувствовал боли, он довольно улыбался».
Я только сейчас заметил, что у него из ноги до сих пор торчит нож.
«Вынь его, пожалуйста» измученными глазами сказал он, посмотрев на меня.
«Тебе точно не больно?»
«Нет…» сказал он сквозь слезы.
Это был красивый охотничий нож, наверно он оставил его как издевку, мол облегчи себе смерть, убей себя.
«Я не чувствую!!!» кричал он.
«Из наших выжил кто?»
«Да как уж тут разберешь…» через минуту продолжил он «тут тел то целых нет… одних разорвало от взрывов, другие танками подавили. Сволочи!»
«Может в плен кого взяли?».
«Я не видел… Знаю только, что они туда ушли» кивнул головой в сторону. Он затих на минутку «Помоги мне, пожалуйста».
«Да конечно, сейчас я сделаю какие-нибудь носилки и…»
«Не надо, все равно не жилец!»
«Не говори так! До города доберемся, там тебя подлатают!»
«Не доживу… Буду мучиться и тебя мучить. Возьми нож, и облегчи мне смерть…»
«Так нельзя!»
«Так нужно!»
«Я так не могу…»
«Пожалуйста, мне очень больно, мне трудно дышать, Я не могу пошевелиться. Я лежу тут может час, может два, но каждая секунда, дыхание и слово причиняет мне непереносимую боль».
Его лицо было искажено болью, он мучился. Хоть Я и понимал, что это милосердие, но мне было очень трудно взять нож. Каждый удар сердца выкачивал из него жизнь, каждый вдох причинял боль, каждый миг он желал смерти.
«Ударь меня ножом в грудь, Я тебя прошу и прощаю, это моё желание. Пожалуйста, исполни его».
Я взял в руки нож, хороший, красивый охотничий нож, он как влитой сидел в моей руке, четыре дюйма дерева и шесть острова как бритва и холодного железа. Провел большим пальцем по лезвию и сам не почувствовал, как потекла кровь.
«Прости и прощай…» сказал ему глядя в глаза.
Оказалось, сделать это намного проще, чем решиться на это. Крови было не много, нож вошел как в масло, прямо в середину грудины. Я не уверен, но мне послышалось, что он успел сказать: «Спасибо» прежде, чем умер. Я знал, что сделал правильно, и понимал, что это не последний человек, которому навсегда закрою глаза.
У меня не было сомнений, никакого сожаления Я не испытывал. Что-то изменилось внутри, Я перестал быть ребенком или юношей, Я стал боевой единицей. Вынул нож из тела, вытер кровь и пошел искать еды в дорогу.
Отправился Я перпендикулярно следам техники, по диким тропам, именно в тот город куда нас всех вызвали на призыв. Шел всю ночь, несколько раз терял тропу, но к первым петухам вышел в город и вскоре добрался до нужного адреса.
Я пришел на пару часов раньше открытия, времени было достаточно чтобы подремать, устроившись на лавочке меня почти моментально вырубило, теплое солнце ласкало лицо, слабый ветер трепал волосы, такой колыбели сопротивляться очень трудно.
«Солдат спит, служба идет».
Надо мной стоял усатый дядька.
«Что развалился?! А ну подъем! Шагом марш!» Я проследовал за ним.
«По призыву прибыл?»
«Да».
«Откуда?»
«С дубровки».
«Чаво? Вы должны были вчера прийти, и не один, а человек двадцать!»
«На нас напали, Я не знаю где остальные…»
«Ну-ка рассказывай!»
Я поведал ему всю историю случившегося, после чего он отвел меня в конец коридора и оставил в комнате, с одним столом и двумя стульями друг против друга.
