– Я, отец, мастер по нечисти. – Послушник не отвел взгляда.

– Маааастер? – переспросил волхв, расширив глаз, а потом ехидно захихикал. – А ты веселый!

– Ты давай говори, что про оборотня знаешь!

– А ты что знаешь?

– Пока немного. Но сдается мне, что без твоего участия не обошлось.

– Дурень ты потому что, – досадливо сплюнул старик. – Уходи. А лучше – уезжай, пока цел.

– Ты меня, никак, пугать вздумал, дед?

Волхв подошел к истукану, погрел руки над огнем, приложил их к статуе и замер, закрыв глаза. Арсентию показалось, что воздух вокруг старика слегка затрепетал.

– Всё, закончен наш разговор. – Дед развернулся и скрылся в темноте храма. Послушник бросился за ним, открыл нараспашку дверь – и неведомая сила шибанула в грудь так, что он отлетел на несколько шагов назад и больно ударился спиной о ствол дерева.

Всело они вернулись в сумерках. Всю дорогу Арсентий обдумывал то, что узнал. Кто же тот светлоголовый, про которого говорил мальчишка? Как ни крути, других подсказок нет. Получается, что тот, кто убил – «забрал в Ирий» – пастуха Егоршу, и есть неизвестный злодей. Но кто?

Купец Жигун незадолго до того приехал с торга. Вполне мог уже с проклятием приехать, а потом, после смерти, встать уже в виде твари – бывали и такие случаи. На похоронах Егорши его, правда, не видели. Но вряд ли он стал бы показываться всем – а вот Миклоши ему бояться незачем.

– А ты не помнишь, какого цвета волосы были у Жигуна? – обернулся Арсентий к батюшке.

– Помню. Русые, седых много.

Ага, и тут сходится. Далее – кузнец Местята с льняными волосами. Крестик не носит – это, конечно, ничего не означает, погост вон около церкви расположен, значит, крест волколюда не пугает, древнее его сила. А вот то, что кузнец серебро в руки не берет, примета вернее. И, конечно, волхв. Волосы седые, с безбожными силами знается. Опять же, ворон, которого неизвестный показывал Миклоше – у старика на истукане сидела именно такая птица, да и всем известно, что волхвы ручных воронов любят. И про Ирий мальчик упоминал – а это прямое указание на деда, уж кому говорить о языческом рае, как не ему. Получается, он наиболее вероятный волколюд. И самый опасный.

– Ты, святой отец, запрись-ка сегодня в церкви понадежнее, – посоветовал брат Арсентий, когда они подошли к погосту. – Ночь непростая предстоит.

– Угу. – Батюшка продолжил идти рядом.

– Ты это чего? – удивился послушник.

– Хочешь сказать, что мою паству там резать будут, а я в церкви укроюсь?

– И чем ты поможешь? В бой пойдешь?

– Если надо, пойду.

Арсентий задумчиво посмотрел на него, потом пожал плечами и пошел дальше.

– Значит так, хоробры. – Арсентий, сменивший рясу на темную стеганку из грубой ткани, осмотрел стоящих перед ним парней. – Если хотите дожить до утра, делать только то, что я велю. Это понятно?

Парни недоуменно переглядывались в свете факелов, которые держали в руках. Старшина Ставр вышел вперед, поднял пудовый кулак.

– Сегодня старший над всеми нами послушник, – показал пальцем на Арсентия. – Только он знает, на кого мы охотимся. Так что все его слушаем. Поняли?

Парни закивали, всем видом показывая, что и так были не против.

– В одиночку с волколюдом не справится никто, – продолжил послушник. – Так что храбрость свою показывать не стоит. Самое главное – не дать ему сожрать чье-нибудь сердце. Поэтому, если он кого-то завалит, остальные продолжают биться, пока мертвого в сторону не оттащите. Это усекли?

Они опять закивали, но вот в том, что они в сложную минуту не забудут наказа, Арсентий уверен не был.

– Последнее. Волколюд не переносит двух вещей – огня и серебра. Так что надевайте все серебряные цацки, у кого что есть. И без факелов не соваться. Наше дело – выяснить, кто это, и днем схватить. Победить ночью я особо не рассчитываю.

– Ну это мы еще посмотрим, – потер кулак Ставр.

– Святой отец, раз ты здесь, – Арсентий повернулся к Сафронию, – благослови всех нас. Божья помощь нам пригодится.

Священник по очереди возложил руку на голову каждого, шепча молитвы. Потом парни разошлись по своим местам на стенах, а Арсентий со Ставром поднялись на верхнюю площадку сторожевой башни. Как раз в это время на небо вышла луна – висела как наливное яблоко на ветке. Вокруг царила гулкая тишина, прерываемая только редкими звуками со стен да потрескиванием факелов.

– Глянь, что это там? – Старшина указал пальцем в сторону домов, где по воздуху плавал огонек. Словно светлячок, но значительно крупнее, он то слегка опускался, то чуть поднимался. – Пошли посмотрим, а?

– Лучше бы с заставы не выходить.

– Да ладно тебе, Ярема, – старшина ткнул Арсентия в бок, – неужели испугался? Эх ты, мастер по нечисти.

– Это кто тут испугался?

Сжимая копья, они медленно и бесшумно крались вдоль стен домов. Странный огонек должен был быть где-то здесь. Осторожно заглянув за очередной угол, Арсентий поднял руку, знаком показал – тут. Потом склонился к самому уху старшины.

– Я отсюда иду, ты дом обходишь. Пробуем с двух сторон взять.

Старшина совершенно беззвучно, что незнакомому с ним человеку было бы сложно ожидать от мужчины таких размеров, скрылся в темноте. Послушник подождал немного, коротко выдохнул и обогнул угол, прижимаясь плечом к стене. Огонек был там, парил в воздухе. Присмотревшись, Арсентий понял, что спиной к нему, шагах в десяти, стоит Перунов жрец, а светится навершие его посоха, которым дед водит из стороны в сторону.

Первым порывом Арсентия было броситься на старика, схватить и повязать. Но он сдержался – стало интересно, что же тот будет делать дальше. Но дед вдруг замер, а потом, не поворачиваясь, проскрипел:

– У тебя, гусь перелетный, с чем плохо – со слухом или с понималкой? Сказано тебе было – уходи из села. Не сможешь ты победить, нет у тебя сил для этого.

– Ну это мы еще посмотрим! – Арсентий хотел что-то добавить, но крик, раздавшийся в темноте, поменял его планы. Стараясь не выпускать старика из виду, послушник отошел за угол, а потом повернулся и помчался со всех ног туда, откуда кричали, так что в стороны полетели брызги от луж.

Но когда добежал, понял, что опоздал – возле кузни, сжимая в руке копье, на земле лежал кузнец Местята с разорванным горлом. Арсентий бросился к убитому, на ходу заметив краем глаза, что в темноте промелькнула бесформенная фигура.

– Что ж тебе, мастер, в доме-то не сиделось? – Арсентий опустился на колени рядом с убитым. Никаких сомнений – работа оборотня. Кадык выдран одним рывком, а копье чистое, не достал кузнец врага. Проверил – грудь целая. Значит, не успел зверь полакомиться пока, осторожничает. И он где-то рядом.

Из-за угла дома, подсвечивая себе путь, вышел волхв, остановился в десяти шагах, перехватил посох на манер копья.

– Не дергайся, парень, хватит глупостей на сегодня.

– Хорошо, старче, как скажешь. – Послушник постарался незаметно изменить положение тела так, чтобы быть готовым прыгнуть в любой момент. – Может, все-таки объяснишь, что тут происходит?

– Объяснил бы, да ты не поймешь.

Старик стоял, покачивая посохом. Но Арсентий смотрел не на него, а на Ставра, который подкрадывался к волхву сзади, приложив палец к губам. Эх, ничего не получится – у этого деда слух, похоже, как у нетопыря.

– Дед, а дед! – заговорил послушник громче. – А скажи, зачем тебе тела мертвые? В жертву бесам приносишь, которых ты своими богами называешь?

– Ты моих богов не тронь!

Чего же он ждет? Как будто высматривает в темноте что-то. Ставр уже почти подкрался, еще пару шагов ему до рывка.

– Не, дед, правда – ты же слышал, что когда твоего Перуна в Днепр бросили, так демоны с визгами разлетались.

– А ну-ка цыц! Не мешай.

И тут Ставр прыгнул вперед. Ударил кулаком в ухо, отшвырнул деда в сторону, выдернул из руки посох и с хрустом, как соломинку, переломил пополам.