Не спорю, грозен, зараза. Осознала. Прониклась. Но ничего не поняла.

Тут правый зрачок Джабы уехал вбок, видать узрел что-то. Я нервно хихикнула. Но тут же изобразила полное понимание и покорность. Монстр как-то весь напрягся, подобрался. Я бы сказала, встал по струнке.

«Не иначе, начальство пожаловало», – предположила я и решила посмотреть, кого это Джаба так боится. А то, что некто вызывал страх у зверя, чувствовалось сразу.

Повернувшись в ту сторону, куда смотрел правый глаз Джабы, я испытала еще один шок.

Господи!

Если это ад, я готова остаться тут навсегда. Потому что не видела мужчины красивее того, что шел к нам. Ростом он был чуть пониже Джабы, но телосложением обладал таким, что у меня аж зуд пошел по телу.

Бог!

Это тело будто вылеплено из мускулов, заметно перекатывающихся под одеждой. Обтягивающие брюки, выгодно подчеркивающие внушительное достоинство, были заправлены в сапоги наподобие тех, что у Джабы. Сверху туника, перехваченная широким поясом. Несколько ремней перекинуто через плечи.

Наверное, для клинков, что торчали из-за спины.

Лицо волевое, мужественное. Крупные скулы. Прямой с расширенными крыльями нос. Плавная линия губ, уголки которых опущены вниз. Миндалевидные глаза цвета стали и темная шевелюра до плеч. Парные косички у висков ничуть не портили внешний вид, придавая толику озорства и шарма. Я редко видела мужчин, которым бы шли длинные волосы. Но не в этом случае.

«Все! Я точно пропала», – от удивления на какое-то время забыла о боли.

Не в силах оторвать взгляда от мечты, я смотрела, как он шел мимо таких же «джаб», держащих других пленников. Красавец по-деловому распоряжался, отдавая отрывистые команды.

Тех несчастных, кто выглядел покрепче, хозяин отправлял в группу справа. А тех, кто едва держался на ногах, – влево. Остатками разума я все же умудрилась отметить, что среди пленников одни мужчины. А еще те, кого мозг отказывался идентифицировать. В десяти метрах от нас стояла парочка пленников с зеленой кожей и тонкими, почти детскими телами. А еще у одного индивида по всему лицу росли щупальца.

Бр-р-р.

Троица позади вообще напоминала гигантских кузнечиков. Они и стрекотали похоже, при этом противненько вытягивая хоботки, видимо, заменяющие рот.

Я сошла с ума, раз вижу все это! И кто бы спорил? Ведь я и есть сумасшедшая. Да если бы не пожар в больнице, где меня держали полтора года, то сейчас пускала бы пузыри и улыбалась в пустоту. Провела бы остаток жизни вместе с другими душевнобольными.

Нда. Только раньше-то я полагала, что нормальная. Это мой муженек таким способом избавился от ненужной жены. Он так ловко все обставил, что я и сама поверила в свою виновность. Если бы не была стопроцентно уверена, что не убивала отца.

От тюрьмы спасло только то, что меня признали невменяемой. А кто бы ни признал во мне сумасшедшую? Я ж кричала, билась в истерике. С пеной у рта пыталась доказать, что невиновна.

Но Макс так тонко все просчитал, что любые попытки оправдаться, топили еще глубже.

В больничке меня живо успокоили. Два месяца лежала овощем, не соображала, где я, кто. Мне кололи такую дрянь, от которой отключались все мысли, эмоции, воспоминания. Потом перевели на таблетки. Санитар лично запихивал их мне в глотку и заливал водой, чтобы проглотила. До сих пор подкатывает тошнота, когда вспоминаю его мясистые пальцы во рту.

Однажды после такой процедуры меня вырвало. Первый раз за все время почувствовала ясность мыслей.

Слава Богу! У меня хватило ума трезво оценить шансы. В моих же интересах и дальше было выгодно оставаться сумасшедшей. В противном случае отправилась бы прямиком в тюрьму. Десять лет строгача, как минимум.

Но и жить в дурке, пока муженек как сыр в масле катался, причем за мой же счет, не улыбалось.

Макс загубил мою жизнь. Любил ли он меня? Или женился на «денежном мешке»? Теперь и не узнаю.

Но больнее всего далась разлука с сыном. Я не видела Игорька с того рокового дня, когда полиция выводила меня из дома, закованную в наручники. Ничто так не ранило, как взгляд родного существа, полный разочарования и презрения. Сын считал меня убийцей! Стыдился. Ненавидел.

Все, что мне осталось – вспоминать.

Занятая нахлынувшими мыслями, пропустила момент, когда хозяин подошел к нам. Джаба ухватил меня за шкирку, встряхнул и развернул к мужчине, показывая товар лицом.

Воспоминания о муже всегда пробуждали злость, напоминая о предательстве, что пришлось пережить. Стиснув зубы, чтобы не рассыпаться от боли, я с вызовом посмотрела на красавчика.

Он изучал меня. Нарцисс!

Знает, что никто не устоит перед ним. Стоит тут, рассматривает. Упивается своим превосходством. Да плевать мне на тебя!

Сейчас хозяин олицетворял моего мужа. Он тоже был довольно привлекателен. Я и влюбилась тогда с первого взгляда.

Как могла любовь превратиться в жгучую ненависть? Запросто. Всего лишь стоило предать. Плюнуть в душу. Растоптать и смешать с грязью.

Внутри накопилось столько яда, что я начала отравлять саму себя.

Красавчик равнодушно отвернулся, бросив Джабе короткую фразу. Тот, тяжело вздохнув, поволок меня к тем, кто находился по левую сторону.

Меня посчитали слабой, как всегда.

В группу аутсайдеров набралось еще двадцать людей и шестеро мутантов. В очередной раз отметила, что женщин среди пленников нет.

Странно. Значит, буду помалкивать.

Благо, стрижка «ёжиком» и униформа, что я стащила у санитара в ночь побега, скрывали половую принадлежность. Ну, а последние полтора года не прибавили привлекательности.

Тем временем, нас обступили настоящие гоблины. Все на одно лицо. Даже одежда у них одинаковая: сапоги, облегающие брюки и удлиненная туника, перехваченная поясом. Различались только цвета. Преобладали серые, коричневые и зеленые оттенки. Еще у каждого за поясом торчала рукоять меча и болталась на веревке круглая штука, утыканная шипами.

Палица, что ли?

У тех охранников, которым нас передали, в руках были еще и плетки. Не церемонясь, твари хлестали пленников, собирая их в колонну.

По иссохшей грунтовой дороге нас привели к постройкам. Миновав высокий забор и первый ряд домов, прошли через вторые ворота и попали во внутренний двор. Куда ни глянь – сложенные из коричневых глыб длинные одноэтажные строения с деревянными крышами. Металлические двери, вмурованные в стены, запирались снаружи. Гоблины жестами показали располагаться в одном из сараев.

Это наше пристанище? Негусто.

Таких каменных коробок насчитала с десяток. Построены они таким образом, что создавали внутри замкнутое пространство. Единственный выход охранялся, но на территории лагеря люди передвигались свободно. В центре располагалась кухня. Вернее, на металлических подпорках стоял гигантских размеров котел, в котором один из пленников что-то помешивал. Черпак в его руке был с меня ростом. Поодаль находились бочки с водой. В самом дальнем углу – место для оправления естественных нужд.

Не представляла, как долго продержусь здесь. И тем более, сохраню свой маленький секрет.

Я присела на каменюку у ближайшего дома. Столько всего произошло за последние часы, что не успела толком осознать.

То, что жива и относительно здорова не оставляло сомнений. Но вот где я очутилась? Кто все эти зверолюди? Почему нас держат здесь? Что будет дальше?

Ответов не было.

А рядом уже завязалась драка. Несколько пленников подошли к бочкам, кто попить, а кто умыться. Человек с поварешкой закричал на них, отгоняя наглецов тем же черпаком, которым помешивал еду. Повар ткнул пальцем в корыто, наполненное мутной жижей.

Вот гад! Мне тоже, как назло, хотелось пить.

Пленники накинулись на повара, повалив на землю и пиная ногами.

Я вжалась в стену сарая, гадая, что будет дальше. Долго ждать не пришлось. Практически сразу налетели гоблины. Мощными ударами они раскидали дерущихся в стороны. Двое после такой взбучки не смогли подняться. Один из громил схватил бедолаг за ноги и поволок к выходу.