Я вжал его в угол – он попытался скользнуть вниз. Вот же … верткий какой! Еще крепче сжав его, чтобы не вывинчивался, я мысленно рявкнул, отдуваясь: – Ты можешь угомониться или нет? Они же нас сейчас заметят!
– Я … никуда … отсюда … не уйду! – процедил он сквозь зубы, дыша не менее тяжело.
– Да никто тебя никуда не зовет! – прорычал я, не ослабляя хватки. – Стой на месте и слушай – я поговорить с тобой пришел!
– Знаю я ваше поговорить, – огрызнулся он.
– Чье – ваше? – Я оторопел, и он чуть не нырнул-таки под стол – я еле удержал его.
– А ты кто? – Ни один мускул в его теле не расслабился. Я вдруг обратил внимание, что он – какой-то … маленький. Ростом чуть ниже меня, худенький. И сил в нем не так уж много, как мне в первый момент показалось – тогда эффект неожиданности на его стороне оказался. Вот только вертлявый какой-то, не ухватишь – из рук выскальзывает.
– Вот с этого вопроса и начинать надо было, – проворчал я, уже восстановив дыхание. – А то … руками он размахался…
– Так я же решил, что тебя за мной прислали, с задания снимать, – ответил он все так же настороженно.
– Одного? – Я просто ушам своим не поверил. – Слушай, ты всю подготовку проспал или только самые важные моменты? Если бы за тобой кого и прислали, то не одного и не сюда, чтобы людей не настораживать. Ночью бы к тебе наведались и скрутили бы в один момент – пикнуть бы не успел. А за сопротивление – сам знаешь… Если знаешь, – добавил я, подумав.
– Да ну? – спросил он с неприкрытым сарказмом в голосе. – Если ты не из быстрого реагирования, как ты меня тогда распознал, а?
Хм, ты смотри, парень-то сообразительным оказался! Но к такому вопросу я подготовился.
– А у меня во время подготовки врожденный … нет, скорее послесмертный талант обнаружился, – непринужденно ответил я. – Очень, знаешь, удобно… – Я запнулся, – … чтобы не пересекаться с коллегами без надобности…
– Да? – Сарказма в его голосе ничуть не убавилось. – И что же ты здесь делаешь, со своим талантом? Меня инспектировать явился?
– Ну, знаешь, – возмутился я, – ты точно отпетым двоечником был! Я здесь то же, что и ты, делаю – человека храню. Татьяну, – добавил я, чтобы избежать неизбежного вопроса и побыстрее перейти к сути разговора.
– Татьяну? – Он вытянул шею, явно чтобы посмотреть поверх моего плеча в другой конец комнаты. – И давно?
– Три года, – ответил я, не раздумывая, и тут же поморщился. Сейчас он меня спросит…
– А что же ты меня только сейчас распознал? – Ну вот, как я и думал! Ладно, уж чему я рядом с Татьяной научился, так это выкручиваться.
– Я тебя год назад распознал, когда ты только появился, – ответил я со сдержанным достоинством. – Вот только подойти к тебе…, все как-то в голову не приходило…
– А сейчас с чего вдруг пришло?
Нет, такая подозрительность мне даже в страшном сне не снилась! Мне, что, документы ему показывать? Так у меня только человеческие документы имеются – у нас, ангелов, принято относиться друг к другу с доверием и благожелательностью, о чем этот балбес, по-моему, забыл.
– Да я тут подумал… А с какой это стати ты мне тыкаешь? – возмутился вдруг я.
– Ну, извините, – буркнул он, и впервые за все время нашего общения в его голосе прозвучало нечто вроде смущения. – Когда на тебя нападают из-за угла, Выкать как-то не получается.
– Это я … на тебя … напал?! – От возмущения я даже заикаться начал.
Он вдруг опять вытянул шею и сказал: – О, Татьяна идет.
Я резко обернулся – если он сейчас выскользнет, я его все равно потом найду! – и точно: к столу с кофеваркой направлялась Татьяна. Наверное, пришло время кофе пить, хотелось думать мне, но, зная Татьяну, я решил держаться настороже. С нее станется меня в воздухе нашарить и потребовать немедленного представления коллеге. А потом что? Опять его обездвиживать, чтобы стол на бегу не свалил?
Татьяна подошла к столу, включила кофеварку и повернулась лицом к нам. На лице у нее было написано такое решительное выражение, что я понял, что нужно немедленно начинать подавать ей знаки своего присутствия. Иначе она его сама обнаружит. На ощупь. Максимально болезненным для меня способом. Слава Богу, хоть парень этот моих движений ощутить не может!
Я сделал шаг из угла, в который мы с Галиным ангелом втиснулись, как два заговорщика во время облавы, поднял руку и легонько похлопал Татьяну по локтю, внушая изо всех сил: «Я здесь, я никуда не делся, а ты давай, кофе пей – раз за этим пришла. Дай договорить спокойно». Судя по ее лицу, внушение мое до нее дошло … и прошло дальше. Вот пользуется же тем, что я не могу сейчас на нее прикрикнуть! Я еще настойчивее подтолкнул ее к кофеварке, напоминая, что не только она не любит, когда ей работать мешают.
Она фыркнула, схватила свою чашку и гордо удалилась – раздражение у нее даже на спине написано было.
– Так почему ты все-таки ко мне сейчас подошел? – вернулся к своему вопросу Галин ангел.
– Да не знаю, – устало пожал я плечами. – Просто подумалось, что вот торчим мы оба каждый день в этом офисе, делать здесь особо нечего – отчего же не поговорить, если это делу не мешает? – Вот-вот, опять та же история: именно об этом мне и мечталось пару месяцев назад.
– Странно, – ответил он спокойнее. – Мне никогда в офисе скучно не было. Вот дома – да, там тоскливо…
Хм. А у меня как раз наоборот все было – от безделья в офисе я изнывал. Наверное, потому что Татьяна там меньше себе предоставлена – меньше риска, что она сотворит что-нибудь невообразимое. Дома же – только успевай поворачиваться, внушая: нужно поесть, не нужно телевизор допоздна смотреть, нужно теплее одеться, не нужно завтракать одной чашкой кофе… О, ты смотри – у меня даже от запаха кофе слюнки не потекли…
– Слушай, давай вот тут на край стола присядем, – предложил я. – Что-то я подустал…
– Устал? – недоверчиво спросил он. – Что, физподготовки не хватает или это у всех так на земле – со временем?
Ах, он еще насмехаться будет?!
– Не устал, а подустал, – терпеливо поправил его я. – Вот поживешь с мое – узнаешь. У меня вчера нагрузка еще та была. И сегодня день … нервный. Тебе спасибо.
– Я, между прочим, извинился, – буркнул он. – И … я так и не понял: мне тыкать или Выкать?
– Да тыкай уже, ладно, – махнул я рукой, усаживаясь на стол. – Мы же на земле все-таки, здесь почти все тыкают.
А ведь я действительно устал! Все тело словно свинцом налито, каждая мышца ноет, да и звон в голове так и не прошел. Это же надо было, чтобы меня такому психу помогать направили! Если и есть у меня особый талант, так это – выбирать себе такие задания, от которых у нормального ангела волосы дыбом встанут. С Татьяной вон ни минуту расслабляться нельзя, даже в видимости, а теперь еще и этот – угорь неверующий!
А с кем это она по телефону говорит? Я напрягся, вслушиваясь… Ну, конечно, расслышишь что-нибудь – с другого конца комнаты… И разулыбалась еще! Опять, что ли, француз названивает? Вот не нужно было ему вчера номер ее телефона давать! Голова у меня вчера разболелась – вот и прошляпил. И спрашивать ее бесполезно – опять одной фразой отделается…
– Ты чего молчишь? – послышалось слева от меня.
– А? – Я с трудом повернул к нему голову.
– Ну, ты же поговорить хотел, – сказал он с какой-то непонятной обидой в голосе.
– Да что с тобой говорить, если ты ни одному слову не веришь?
– Я не то, чтобы не верю, – нерешительно произнес он, – но как-то непривычно все это…
И ты, мой обычный собрат-коллега, судя по всему, еще понятия не имеешь, сколько открытий тебя ждет за пределами привычного. Если тебе очень не повезет.
Мне вдруг совершенно расхотелось раскрывать ему глаза на открывающиеся перед ним возможности. Вот живет друг-ангел в благостном неведении, как я пару месяцев назад, и жизнью своей, по-моему, доволен – даже вплотную столкнувшись со мной, помощи не просит – так зачем показывать ему, как мало он знает? Он ведь – не то, что я, который сам рвался выйти за границы познанного…
