И тут я вспомнил, в какой район мы приехали. Мгновенно загоревшись этой идей, я быстро оделся и предложил Татьяне пойти и посмотреть на мою квартиру. Не то, чтобы я там жить собирался, но интересно все же…

Если Татьяна решила, что мне нужны чай и ванна, сбить ее с намеченного курса трудно. Но можно. Ничего-ничего, это мы уже проходили; главное – на каждое ее возражение давать быстрый и твердый ответ. Она мне точного адреса не придумывала? Отлично, он у меня в паспорте записан. Она его не запомнила? Великолепно, у меня все документы с собой. С какой это стати я их потеряю?! Так, провоцирует – пропустим этот аргумент, как не заслуживающий внимания. Ключей у меня нет? Вот черт! Действительно, она свою дверь всегда ключом открывает. А мне их не дали.

Документы мне вручил мой руководитель – вместе с материалами по другим ангелам-хранителям, живущим на земле в видимости, которые мне предстояло изучить перед возвращением на землю. Но ничего металлического среди них не было – я точно помню. А может, они у меня в кармане появятся прямо перед дверью – по закону надобности? Так раньше по этому закону у меня только деньги появлялись… Но теперь-то все изменилось! Может, ангелам-снабжателям действительно поручено вручить мне ключи от квартиры прямо на ее пороге, чтобы они – случайно – не выпали из кармана, пока не нужны? Да ладно, быть такого не может, чтобы отцы-хранители не предусмотрели решение этой проблемы. Все, на месте разберемся…

Пока мы блуждали в этом невообразимом бетонном лабиринте, я не раз вспоминал разговоры Сергея Ивановича, отца Татьяны, о том, как строили раньше и как строят сейчас. Вот доведется еще раз встретиться, обязательно скажу ему, что он совершенно прав и я с ним абсолютно согласен. Ну, кто так строит, скажите на милость? Складывается впечатление, что современное градостроительство задалось одной целью – сконцентрировать максимальное количество народа на минимально возможном участке земли. Это – не жилой район; это – муравейник какой-то. Чтобы тут жить, нужно либо с компасом в голове родиться, либо карту годами с собой носить – чтобы до магазина с первого раза добраться и домой с работы не к полуночи возвращаться…

А на каждом подъезде подробную схему этажей вывешивать, особым крестиком месторасположение лифта обозначая…

А на выходе из лифта – детальный план этажа, с четким указанием, куда каждая дверь ведет…

Уф, добрались, наконец! Вот она – моя… А что это на двери такое? Чуть выше ручки, на двери висело нечто вроде металлического козырька, шириной с мою ладонь. Я ощупал это нечто – пальцы сами собой нырнули под козырек и нащупали там какие-то выпуклости. О, они еще и нажимаются! Козырек приветственно пискнул и подмигнул мне крохотной красной лампочкой. Фу, ты, черт! И что – сейчас эта дверь сама откроется? А что я нажимал? Хоть убей, не помню…

Татьяна жизнерадостно сообщила мне, что это – кодовый замок, и, чтобы дверь открылась, нужно нажимать не одну, а от шести до восьми кнопок, причем в определенной последовательности – код называется. И что этот код я должен либо сам знать, либо мне его записали и передали вместе с документами. Честно говоря, я их постранично не просматривал…

Вдруг справа от нас послышалось суровое: – Вам кого?

Я вздрогнул и чуть не выронил пачку бумаг. Черт, точно лучше дома их оставлять! Сам-то я их никогда не потеряю – но вот так, неожиданно, буркнет кто-то под руку, а тут порыв ветра… Я повернул голову и увидел, что из узкой щели между дверью и стеной нас буравит подозрительным взглядом невысокая старушка. Меня, собственно говоря, буравит. Наверное, именно поэтому первой нашлась, что говорить, Татьяна. Она залепетала что-то несуразное про ремонт, про мастеров и про временный код, который мы забыли. Старушка дала нам несколько практических советов и предложила нам последовать им – немедленно.

Татьяна – с яркими пятнами на щеках, лихорадочным блеском в глазах и неестественной улыбкой на губах – потащила меня за рукав в сторону лифта. Мне вдруг так обидно стало. Это же моя квартира! Моя! В двух жарких схватках завоеванная! И какая-то старушенция сгонит меня с моей территории угрозами милиции, как пса приблудного метлой? Да я все эти кнопки в один момент перенажимаю – против терпения и упорства ничто не устоит!

Татьяна, все также увлекая меня прочь от двери, вежливо поинтересовалась, знаю ли я, сколько раз мне придется проявлять терпение и упорство. Да какая разница! Но по тону ее я почувствовал, что одним моментом тут точно не обойдешься. Ладно. Если я не помню этот код, так я его вспомню. В крайнем случае, как сказал мне мой руководитель, я в любой момент могу к ним за помощью обратиться. Не хотелось бы, правда, на следующий же после возвращения день…

По дороге домой меня даже метро в депрессию не вогнало. Я сам себя туда вогнал – и намного быстрее. Пытаясь вспомнить, не возникали ли хоть какие-то цифры во время моего недолгого пребывания дома. Да нет, вроде ничего такого – кроме разговора о двухкомнатной квартире с моим руководителем.

А, вот еще – я в первый день, когда незнакомые окрестности осваивал, двери в том здании считал. Точно-точно. Но там было четыре коридора и в каждом по семнадцать дверей. Что-то слишком просто…

А может, состав контрольной комиссии? В первый день их пятеро было, затем четверо, потом один мой руководитель, потом к нему руководитель Анабель присоединилась, затем он опять один остался… Черт, Татьяна же сказала, что минимум шесть цифр должно быть!

А может, они не случайно меня в разное время будили? Да нет, я сам просыпался… да все равно не подходит – я там всего пять дней пробыл!

А может, вспомнить, сколько они мне вопросов задавали? Каждый день? Все вместе или каждый по отдельности? И если по отдельности – то в какой очередности, если они друг друга перебивали? А руководитель Анабель меня таким количеством вопросов засыпала на четвертый день – я же в жизни их не вспомню!

Да я никогда прежде в голове столько вариантов не перебирал – даже когда Татьяна против меня бунтовать начинала!

Я вдруг почувствовал, что у меня сейчас голова треснет. Ну, допустим, не треснет, но … болит. Наверное, это так и называется – голова болит. Виски так сдавило, что мозг принялся отчаянно стучать в них, требуя прекратить насилие над собой. Все, хватит раздумий на сегодня. Вот сейчас домой доберемся, поужинаем, отдохнем, как следует, а завтра – на свежую-то голову…

Дома Татьяна загнала-таки меня в ванну. Честно говоря, я бы предпочел помочь ей с ужином, чтобы поскорее подкрепиться и отправиться спать. Устал я что-то… С Татьяной-то все три года жизнь у меня была хоть и не спокойная, но … в целом рутинная, а тут – столько новых впечатлений за один день. Но Татьяна бросила невзначай, что в ванне я еще ни разу не был – так же, как и в реке. Это слово подействовало на меня магически. А что, подумал я, вспоминая то ощущение небывалой свежести и прилива сил – может, и вправду на меня вода так действует? Только … горизонтальная, не так, как в душе? Да и потом – в ванне тоже прилечь можно…

Прилег. Не то. Душно. Дышать совсем тяжело. В висках опять застучало. Может, вода слишком горячая? Добавил холодной. К стуку в висках прибавился стук зубов. На коже пупырышки какие-то выступили. И руками особо не помашешь – тут даже шевельнуться страшно, чтобы воду не расплескать. Хватит, однажды я пол в ванной уже осушал. Нет. Не то. Совсем не то. Как здесь Татьяна часами валяется?

Я выбрался из ванной, растерся полотенцем, быстро оделся, стараясь унять дрожь, и отправился на кухню.

Она только-только картошку поставила? Ну, понятно, решила, что я в ванне полночи, как она, буду нежиться, и решила не торопиться. Да мне что-то и есть уже не хочется…

Когда Татьяна предложила – пока картошка сварится – посмотреть, не пришел ли ответ от Франсуа, я даже обрадовался. Я уже и сам подумывал, как бы мне потихоньку ретироваться в спальню (у нее компьютер там стоит). Мне бы только до кровати добраться … ну его, этот ужин! Но не могу же я ей признаться, что неутомимый ангел раньше ее из сил выбился и на боковую просится! А так – пока она с Франсуа общаться будет, я присяду, а там, глядишь, голову на подушку…