"Когда почувствуешь моё тепло,

Посмотри в мои глаза.

Там таятся мои демоны.

Там обитают мои демоны"*.

***

— А разве не такая задача стояла? — искренне удивился парень в оранжевом комбинезоне, натянутом поверх ярко-жёлтой майки. Кажется, его звали Ипполит. Он меня не на шутку выводил. Кто привёл этого "гения" в нашу команду вообще?

— И это по-твоему "лофт"? — мои щёки пылали от гнева. Работу заказчику нужно сдавать уже завтра, а вместо заявленного стильного ремонта тот мог получить этот кошмар. Я не просто так пребывала в бешенстве. Например, в этой комнате стены не только не отделаны искусственным камнем, они просто остались в том же виде, в каком был сдан дом застройщиком. Хотя нет. Не в таком же. Наспех отштукатуренные, да ещё и в каких-то белых и чёрных разводах. Хорошо, что я решила заглянуть сегодня. Хоть Марина, моя коллега по части непосредственно выполнения заказа, и уверяла меня — всё будет хорошо, работает мастер на все руки. Смутное беспокойство не дало проигнорировать установленный мною же порядок: проверять работу. — А это что? — мой указательный палец был направлен прямо на нечто, где по проекту должна была располагаться кровать.

— Ну, э… вот деревянный подиум. Здесь будет матрац, — неуверенно пролепетал, как он сам называл себя, дизайнер, слишком высокого роста для такой худощавой комплекции. Наверно, со стороны выглядело нелепо, ведь смотрю на него снизу вверх, а не наоборот, однако это не мешало мне обозначить: главная здесь именно я.

— Поддон! — выпалила в недоумении. И повторила, с каждым словом, повышая интонацию: — Это. Обычный. Поддон. Хорошо, если его ещё не использовали! — парень вроде бы обижено надул губы. Подошёл к видавшему виду поддону и зачем-то передвинул его немного в сторону. Будто теперь он как-то по-другому мог смотреться. — Выбросить это безобразие. А это… Боже… — я даже открыла рот, и на некоторое время зависла, хотя обычно я стараюсь себя контролировать в стрессовых ситуациях. Мой взгляд был направлен на противоположную стену. Только сейчас я заметила, что на бетонной стене красовались не просто разводы. Белой краской было нарисовано подобие картины с рамкой. Если это художество вообще можно так назвать. Какое-то существо чёрного цвета с растрёпанными волосами, больше похожими на рожки, и одновременно с белым нимбом, обнимало судя по очертаниям обнаженную девушку со спины. Чем эти двое занимались по задумке оставалось только догадываться. Её голова была словно запрокинута, и волосы чуть ниже плеч, выкрашенные белой краской развевались по телу демона. Или ангела. Кто его разберет. Тот же, с чёрными волосами и почему-то белыми глазами, будто смотрел прямо на меня и улыбался. Просто замечательно. А не заметила я эти образы сразу лишь потому, что они вдоль и поперек, штрихами и беспорядочными полосами, словно закрашивали любовников. А может быть влюбленных. Это неважно. Важно то, что это никак не соответствует тому, что мы должны были сделать по проекту.

— Что они тут делают? — сумела я проговорить, немного придя в себя от увиденного.

— Так хм… Ну это самое… обнимаются же… А точнее…

— Не надо точнее. Я поняла, — оборвала я "горекреативщика" и выставила руку, жестом обозначая, что продолжать не стоит. Сделав глубокий вздох, я гневно взглянула на уже бледного художника:

— Почему они… — вдох-выдох, спокойно, Диана. — Почему они "обнимаются" на этой стене?! — я всё-таки перешла на крик, сделав акцент на слове "обнимаются".

— Здесь окно и выход на балкон, слишком мало места, на той стене шкаф, вот тут телевизор по центру будет висеть, — принялся объяснять он технический аспект выбранного пространства, не обращая внимания на саму суть моей претензии. — А эта — у изголовья кровати не занята как раз. Вот и решил изобразить картину на этой стене, — он замолчал, а я перевела взгляд на прораба, тот пожал плечами, а я вернулась к испуганному взгляду Ипполита и закатила глаза. — Не нравится, так я переделаю, — он поднял брови, вроде как удивляясь, что этот шедевр может вообще не нравиться. Но мне уже порядком надоел этот цирк. Ни о каких картинах, тем более "таких", в заказе не было ни слова.

— Вот только не надо ничего переделывать. Просто сделай так, чтобы я больше тебя в нашей компании никогда. Никогда. Не видела! Где Марина? — я обернулась на прораба, тот немного нервно затараторил, что она звонила и стоит в пробке, поэтому на встречу опоздала. — Ладно. Сама найму ребят, которые все это исправят, — ещё раз глубоко вздохнула. Я всё смогу. Мы успеем.

Не дожидаясь, пока Ипполит снова начнёт оправдываться, я направилась к выходу и, громко хлопнув дверью, перевела дыхание. У меня всегда всё получается. И с этим справлюсь.

По дороге в офис я сделала несколько важных звонков. Новых рабочих нашла; хорошо, что в нашей базе достаточно кандидатов. Марине дозвонилась, она обещала докладывать о каждом шаге нанятых, надеюсь уже точно, специалистов, но на этот раз я решила ежедневно посещать этот участок. Отлично. Осталось дозвониться заказчику и перенести встречу, придумав какую-нибудь отговорку. Но тот не отвечал. Оставив голосовое сообщение с просьбой срочно перезвонить, я уже входила в свой подъезд.

А закрыв за собой дверь квартиры, я улыбнулась. Светлая просторная прихожая, на стенах абстрактные картины известного художника, мебель оттенков белённого дуба — здесь всё по моему проекту, и я чувствовала с порога себя максимально защищённой. Из кухни доносился запах кофе, значит Герман дома. Я люблю свою работу, но ещё больше люблю возвращаться домой, где ждут. Где любят. Я завела правило: работа — есть работа, и в родных стенах её быть не должно. Мне повезло в жизни. У меня прекрасный муж, умница-сын — гордость любых родителей. Я каждый день благодарю кого-то свыше, что мне послано это счастье.

— Мама, мамочка, я сделал уроки. Можно мне погулять? — Сашка выбежал из комнаты и кинулся ко мне, а я присела "на корточки" и тут же почувствовала, как детские руки крепко обнимают меня за шею. Ему всего десять лет, но мне кажется, он намного взрослее. — Вовка зовёт гулять, мы только во дворе.

— Сынок, ты же знаешь. Возле нашего дома дорога, там опасно.

— Мам, ну это на дороге опасно, а мы во дворе на площадке. Ну, мам! Я уже взрослый.

— Отец пойдет с тобой, и не спорь, — сын поник, но увидев папу, который уже вышел из-за спины и достал новый мяч воодушевился.

— Папа! Ты купил новый! Пойдем скорее играть в футбол!

— Пойдем, конечно! — муж подмигнул мне и подошёл ближе, наклонившись к самому уху: — Не переживай, мы отлично проведём время, — затем он едва коснулся моих губ губами, а после обеспокоено заглянул в глаза. — Что-то на работе, милая? У тебя усталый взгляд.

— Пустяки, — я снова улыбнулась. Как хорошо, что моя жизнь так удачно сложилась. Светло-карие, практически медового оттенка глаза окутывают теплом и ни о какой работе больше не думается. Пусть заказчик подождёт пару дней. А лучше неделю. Я не хочу о нём думать сейчас. Воспользовавшись тем, что сын отправился в комнату надевать свою футбольную форму, мы позволили себе уже более откровенный поцелуй. Я забралась рукой в пшеничные волосы мужа и, закрыв глаза, уткнулась в его шею. Этот аромат, такой родной, такой притягательный, и даже спустя столько лет в наших отношениях всё та же романтика. Герман учтив, всегда вежлив со мной и очень меня любит. Не устает мне говорить об этом, и я знаю, каждое его слово — правда. Что-то кольнуло в области груди. Пустяки.

— Я люблю тебя, — шепчет он на ушко, подбежавший Сашка хватает его за руку, и они выходят из квартиры.

"Это выдумки", — слышу голос. Оборачиваюсь. Нет, тут никого нет и быть не может.

Я хожу к психологу, он говорит, что голоса — следствие моей напряжённой работы. Именно по её совету, я стараюсь не думать о делах в домашних условиях. Всё из-за моего характера.