Ну тут было много разных событий. Якуты ищут встреч и бесед со мной, они научились принимать мой характер и мою манеру поведения как данность. Все это несмотря на запугивания, беседы и советы не разговаривать со мной, которые дает им милиция (ко мне приходили люди и рассказывали о беседах, проводимых с ними).

Бедная милиция не знает, чего от меня ждать и, похоже, ждет, что я поведу местных якутов на штурм здешнего сельсовета. Бедные, бедные...

Вода тут на зиму заготавливается в форме льда, и лед этот хранится на улице, куски льда периодически заносятся в комнату и растапливаются в бочке. Воды мало, поэтому постираться проблема, искупаться -- другая. Мясо дают по нормам -- 1 кг на одного человека в месяц. Молочных продуктов (молоко, сметана, кефир, сыр и так далее) в магазинах в продаже нет . В магазинах только банки рыбных консервов, сахар, чай, хлеб, крупа -- все!

У меня есть отец и мать, отцу 78, матери 75. Они пишут мне, что у них очень плохо со здоровьем. Мать сильно болеет, лежит, давление у нее, как написал мне в последнем письме отец, 240-260 -- но борцы за светлое будущее всего человечества не дают мне паспорта -- документа, без предъявления которого авиабилеты не продаются, поездов тут нет. Мне не дают возможности навестить больных и находящихся уже в том возрасте, когда с ними каждый день всякое может случиться, родителей. Это происходит сегодня, сейчас, в то самое время, как английские и американские домохозяйки славят очередного главного тюремщика, пусть они этого не понимают, зато главный тюремщик это очень хорошо понимает, вишь какие речи он, слыша хвалу домохозяек мужского и женского пола, себе позволяет: "Я не подсудимый, а вы не прокурор" -выкладывая главную свою заботу: из тюремщика не перейти б в подсудимые, и то: забота естественная, всех "старших товарищей" пришлось признать уголовниками, а некоторых пришлось и посадить -- а то рабы к труду как-то не так стали относиться -- производительность труда, знатте ли, у них упала.

Пишите мне по-английски, я разберусь. И напишите мне о себе.

Прошлое письмо ваше я получил через две недели после того, как вы его послали, а я свое послал два месяца тому назад. Пишу вам это письмо и через каждые пять минут подбегаю к печке -- чтоб не упустить момент, когда можно будет подложить дрова, дрова сырые, не вовремя подложишь -- печь потухнет, потом не разожжешь. С утра я наколол лед, сложил его в ведро и растопил на печке.

20 января этого года я узнал, что деятельница Amnesty International Linda Thompson направила письмо1 (я прочитал его) председателю Верхневилюйского райисполкома, в нем она, в частности, выражает надежду, что мое право на неограниченную переписку будет обеспечено chairman'ом. Видимо, так надежда эта и не сбылась. Хотя chairman заверил меня, что, "конечно же переписки вашей никто не коснется". За заверениями у них еще никогда дело не стояло.

От всей души желаю вам радостей.

Жду от вас новых писем.

Ваш Вазиф Мейланов.

Якутская АССР,

Верневилюйский район,

село Намцы, снега,

февраль 1988 года.

ПИСЬМО ДИАНЫ

25.06.88.

Дорогой Вазиф Сиражутдинович!1

Мы сейчас получили перевод первых семи страниц Вашего письма, и я перепечатала их, подготовив для фотокопирования. Скоро мы получим три последние страницы и тогда сможем распространить копии среди множества людей, которые знали о Вашем заключении и добивались Вашего освобождения. К сожалению, было много препятствий на пути Вашего письма к нам и потом в получении хорошего его перевода. Мы могли бы получить грубый перевод быстро, но молодая женщина, которая готовит этот перевод, очень занята. Она очень хочет опять помогать нам. Она давно не занималась русским языком, но теперь попрактикуется и будет работать быстрее.

Так долго Вы были только именем для нас. Мы знали Вашу профессию и причину Вашего заключения, но мало что еще. Время от времени приходили новости, например, о Вашем переводе в Чистополь и о Вашем отказе работать, но и только. Теперь, похоже, мы способны разделить Ваши мысли и чувства, и это замечательно. Читая Ваше письмо, я вспомнила знаменитые строки поэмы, написанные в 1640-м году заключенным солдатом-поэтом, полковником Лавлейсом:

Каменные стены не составляют тюрьмы,

А железные прутья -- клетки.

Невинные и спокойные умы

Считают их местом уединения.

Если я свободен в любви,

И если в душе я свободен,

Одни лишь ангелы, парящие в вышине,

Обладают такой же свободой.

Вы пишете, что пытаетесь понизить уровень насилия в мире. Это как раз то, что и я пытаюсь делать своими слабыми силами.

Я живу такой приятной и комфортабельной жизнью, в то время, как повсюду в мире войны и угнетение. Моя совесть не позволит мне быть счастливой, если я не буду предпринимать никаких действий, направленных на борьбу со злом. Необходимо занять позицию, которую ты считаешь правильной, и высказаться против несправедливости.

Я называю себя христианским пацифистом. Я принадлежу к немногочисленной группе христиан, называющих себя "Религиозное общество друзей", больше известных как квакеры.

Вы, может быть, слышали о нас по причине давних связей квакеров с Россией. Петр Великий посещал собрания квакеров, когда бывал в Лондоне. Екатерина Вторая спрашивала у них совета по устройству госпиталя для душевнобольных в Петербурге. Один из квакеров был сельскохозяйственным советником Александра Первого, и вместе с двумя другими осушил петербургское Марсово поле. Наши собрания проходят в полной тишине, у нас нет ни молитв, ни догм. Это, должно быть, звучит странно, и далеко от великолепия Русской Православной службы.

В Англии работы Кесаря и Бога, возможно, не так разделены, как в России. Здесь церковь часто раздражает власть открытой критикой (хотя я должна заметить, что очень мало людей здесь посещает хоть какую-нибудь церковь, и современную Англию не назовешь истинно христианской страной). Существует и прямая включенность в политику. Истинная власть остается за избранной Палатой Общин, но есть и Палата Лордов, которая состоит из дворян, а также из епископов Англиканской Церкви и лидеров других церквей. Они могут только критиковать законы, предлагать альтернативы им и возвращать их в Палату Общин для дальнейшего рассмотрения. Однако дебаты в Палате Лордов показываются по телевидению и поэтому могут влиять на общественное мнение.

Многое неправильно в нашей стране. В Лондоне 50 тысяч бездомных спят на улицах. Они либо не имеют работы, либо зарабатывают недостаточно для того, чтобы платить за квартиру. Большинство живет в роскоши и все больше заботится о защите от преступников умножающейся собственности. Улицы Москвы безопаснее улиц Лондона. В нашей стране самым важным считается рост экономики и поощряется стремление к личному богатству. Есть многое, чему нам еще надо учиться.

В этой спокойной части страны Джон и я ведем простую жизнь, к которой мы расположены. Здесь нет крайностей богатства и бедности и наши дороги не пересекают большие магистрали.

26.6.88.

Я прервала мое письмо здесь, потому что прибыли финальные страницы Вашего письма и я сейчас напечатала их. Вы заканчиваете письмо словами: "Падает снег". Я представляю, что сейчас Вы испытываете крайнюю жару и страдаете от укусов насекомых больше, чем от дымящей печки. У нас необычно солнечная погода и сад полон ароматами цветов. Мы сами выращиваем овощи и фрукты, так что сейчас у нас горячее время. Мы выращиваем достаточно для наших нужд на всю зиму.

Я была особенно расстроена, когда прочитала о болезни Вашей матери и я надеюсь, что Вы соединитесь с Вашей семьей скорее, чем можно было бы ожидать. Много людей требуют Вашего возвращения из ссылки. Мы были рады недавно увидеть по телевидению выступление д-ра Андрея Сахарова и услышать упоминание им Вас по имени. Это нас вдохновило.

С лучшими пожеланиями счастливого будущего,

Диана Беддоуз.

ПИСЬМО ДИАНЫ