– С караваном? – уточнила любопытная старушка, собирая монеты со стола.
– С ним, – кивнула я, подтверждая.
– Ох, малышка, будь осторожна, – покачала головой Магда. – Не знаю, как все обстоит там, откуда ты пришла, но мы приезжим не доверяем да подальше от них держимся не зря. Девок наших немало попортить успели, а предъявлять им не станешь – только хуже будет.
Все-таки права я была, решив перестраховаться. И вот – доказательство того, что не все так чисто и справедливо, как мне обещали наемники. Понятия чести у всех разное. Особенно это касается мужчин и женщин.
– Больше монет-то, обсчиталась, видать, – протянула мне женщина пять серебрянок.
– Все правильно, – кивнула я. – Нечего брать за такой прием цену, как за вшивый постоялый дом. Была я там недавно – жуть и ужас. Спасибо вам за кров и домашний уют.
На самом деле я понимала, что не в моем положение раскидываться деньгами, когда каждая монетка на счету, но брать обратно серебрянки не намерена. Я видела, как трудно живется этой женщине. Только внешне она оставалась сильной и колкой, а внутри это сломленный человек, выживающий каждый день с трудом. И пусть прошел лишь без малого один день, но Магда успела запасть мне в душу, тронув ниточки, отвечающие за вину, тоску и сострадание. Нет, это не жалость. Если только к самой себе, ведь где-то там, в другом мире, точно так же тоскует и выживает каждый день, обливаясь горькими слезами, моя мама. И пусть всего парой монет, но мне хотелось помочь такой же одинокой женщине, чьих близких забрали такие же отступники, как я.
– Если ты так считаешь… – растеряно протянула Магда.
– Берите. Это не большая плата за услугу, которую вы мне оказали, – сомкнула я ее ладонь вокруг монет. – Вам пригодится, а я молодая – заработаю.
Осознание того, что очень скоро таких матерей, потерявших своих детей, мужей и родственников в жестокой, но абсолютно бессмысленной войне станет больше, давило на меня с каждым днем все сильнее. Мне нужно было двигаться вперед быстрее – в столицу империи. Но все, что я могла, это следовать за своей судьбой, выполняя миссию богини. И это я ненавидела больше всего – невозможность повлиять на будущие кошмарные события, которые вот-вот постучатся в дома неповинных людей.
– Летта… – тронула меня крылом Лариса, видя, что я все больше погружаюсь в апатию, – нам нужно поспешить.
– Да, ты права, – мотнула я головой, прогоняя пессимистичный настрой.
Я должна верить в себя. Должна…
***
Я подперла дверь комнаты стулом, боясь, что меня прервут во время чтения заклятия. Разрыв слов грозил мне не только откатом, но и коматозным состоянием на пару дней. Лариса доставала вещи, раскладывая их в ряд. Птицу и все это предстояло пометить моей кровью.
– Итак, – задумчиво протянула я, осматривая спальню, – вроде бы все.
Окно нараспашку, несмотря на холодный вечерний воздух, лунный свет, как и надо, падал в комнату. Вокруг меня мелом начерчен ровный круг, который я чертила десять раз, пока не удостоверилась в его идеальности. Я в мужской рубахе, которую мне нужно снять. По телу струится темная вязь – рисунок будущего заклятия. Над этим “татуажем” я трудилась около двух часов, боясь упустить хоть часть рисунка и надеясь, что краска для волос, которую купила на рынке, подойдет для заклятия.
– Осталось последнее… – Я протянула ладонь Ларисе.
– Уверена? – покосилась она на котелок.
– Я сама себя порезать не могу, а крови нужно много. Кусай, потом замотаем рубахой.
Лариса поморщилась, но все же послушно подошла поближе. Я зажмурилась, ощутив неприятную режущую боль. Отвратительное чувство, когда твою ладонь прокусывают насквозь, оставляя две кровоточащие рваные дыры.
– Ну вот, а ты переживала… – неуверенно улыбнулась я, наблюдая за тем, как кровь медленно стекает с руки и капает на дно железного котелка. Надо не забыть хорошенько его помыть.
– И все-таки отвратительно заклятие.
– Это наш единственный шанс добраться до столицы невредимыми
“Когда нас бьют без причины, мы должны отвечать ударом на удар – я уверена в этом, – и притом с такой силой, чтобы навсегда отучить людей бить нас”.
Шарлотта Бронте, “Джейн Эйр”
– Лус аднер веджьен фор миг, дескуттер миг ог мин вилдже. Таг манен ог дредж денс магт и ет вабен, дер ер и станд тил ат сла фдженбен. Модтаг мин сджал ог мит код, хеллинг мин ведж дин удстралинг…
Слова заклинания медленно стекали с моих губ. Сложные, заковыристые и непонятные. Древний, мертвый язык, который в этом мире используют только ведьмы.
Я старалась не сбиваться, потому что третьего шанса мне не дадут. Да и последствия неправильно произнесенных слов я ощутила на собственной шкуре. Первая попытка обернулась провалом. Я сбилась с ритма, произнося неправильное слово, контур вокруг вспыхнул, и меня с силой приложило о стену. Было больно и обидно. Второе даже больше, ведь вначале все шло так хорошо. Но я не собиралась сдаваться и потихоньку вливала силу в магическую вязь, нарисованную на собственном теле. Лариса поглядывала на меня с тревогой. После того, как я все-таки, пару минут повалившись на полу, пошла обратно к кругу, она всеми силами начала отговаривать меня от этой затеи, но я была непреклонна. Другого выхода я просто не видела, да и времени на поиски иных вариантов у нас не было.
Нарисованный мелом круг, внутри которого я стояла обнаженная, вспыхнул ровным белым светом и начинал вытягивать из меня силу. Холодный ночной ветер, проникавший в комнату из открытого окна, потрепал косу и прошел по телу, покрывшемуся мелкими мурашками. Я всеми силами подавила в себе желание передернуться, продолжая читать слова заклинания.
– Эккептер мин гаве, эккептер манелусет ог ритурнет ден бискиттелсе джег хар бруг фор… – продолжала шептать, освященная лунным светом.
Знаки на моем теле начали жечь, переливаясь всеми цветами радуги. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы сосредоточиться на словах заклятия и вытерпеть боль. Задрожала, потом навалилась слабость, я пошатнулась, но устояла – нельзя падать. Перед глазами заплясали мелкие черные мушки. Было такое чувство, что из меня выкачали все силы и принялись гасить саму душу. Лариса встрепенулась, в ее глазах я увидела страх за меня. Но, слава богам, она не вмешивалась и терпеливо позволяла мне творить безумие.
Вдруг взметнулись белые языки пламени. Огонь невиданной красоты плясал по кромке очерченного круга, не пересекая границ и не причиняя мне вреда, грея мягким теплом. Из носа на пол упала капля крови, которую тут же с шипением погладил огонь. А за ней еще одна и еще. Я почувствовала, как медленно начинаю уплывать в темноту.
“Еще немного. Совсем чуть-чуть, последние слова, а потом ты можешь поспать”, – шепнуло мне собственное сознание.
– Мит онске! Дин магт! Са ваер ден, индтил манен оплусер мин ведж! – выкрикнула я, прежде чем упала на колени.
Огонь взревел, взметнулся вверх и исчез, не оставляя после себя ничего. Даже белый круг пропал, словно еще несколько часов назад я не рисовала его собственными руками. Я тяжело дышала, пот, смешанный с кровью, медленно стекал на пол. Влага струилась не только из носа, но и из ушей. Видимо, сосуды лопнули, не выдержав напряжения. Я попыталась встать на ноги, но покачнулась и рухнула обратно, словно кто-то ударил меня по ногам.
– Летта! – Лариса взволнованно заглядывала мне в глаза.
Но вместо любимой подруги я видела только большое мельтешившее черное пятно. Комната качалась, все слилось в единое разноцветное покрывало без четких очертаний.
– Сейчас… Сейчас… – бессвязно повторяла я, хватая ртом воздух.
– Боги, посмотри на себя, ты едва живая! – выкрикнула Лара. – Нужно было послушать меня и не лезть в такие дебри магии без должной подготовки.
А я вдруг поняла, что совершенно не знаю как проверить, наложенное ли заклятие. Как и не знаю того, как именно должно действовать “Лунное кольцо” с учетом моего двойного резерва. Почему-то об этом я даже и не вспомнила.
