– Мы не станем говорить им, кто ты, придумаем новую личность. Будем скрывать тебя так долго, как это получится. Я, увы, уже не смогу покинуть это место до совета. Осталось всего пара дней, и многие не поймут, если я сорвусь куда-то сейчас без объяснения причин.

– Новая личность… – задумчиво протянула я. Как-то в последнее время я обретаю все больше и больше новых имен. Не запутаться бы в них. – Что ж, так будет лучше. Нам бы сразу продумать всю историю, чтобы не было нестыковок.

– И стоит что-то сделать с твоими волосами. Уж очень они приметные, прости, – поморщился Кайрос, запуская ладонь в мои спутанные кудри.

Я не могла с ним поспорить, потому что сама была не в восторге от такой цветовой гаммы. Мои черно-белые локоны делали меня похожей на зебру, а издалека мои напоминали взрыв на макаронной фабрике. Любой дурак мог узнать Виолетту Ди Крейн, лишь раз увидев листовку о моей пропаже.

– Думаешь, я не пыталась? – поморщилась, выдергивая свои волосы из его рук. – Я не знаю, что с ними произошло, но мои локоны не берет ни одна краска. Даже магия не действует.

– Как это, не знаешь, что произошло?

Я поняла, какую глупость только что ляпнула, поддавшись эмоциям. Кайрос смотрел на меня заинтересовано, ожидая ответа. А я судорожно начал искать оправдание, которое не желало находиться. Пришлось сказать правду. Почти правду, не уточняя важные детали.

– Я не помню несколько месяцев из своей жизни. Я пропала, а пришла в себя в богами забытой деревушке уже с Ларисой.

– Да, помню что-то такое, пропала девушка. Это была ты?

Я молча кивнула, наблюдая за сменой эмоций на лице Кая. Он не был удивленным, скорее, напряженно размышлял о чем-то.

– Скорее всего, тогда и случится первый выброс чистой силы, призвавший твоего альшаина. Это огромный стресс для организма. Вероятно, провал в памяти – последствие этого выброса, – с умным видом размышлял Кайрос, строя теории, о которых я думала намного дольше, чем он мог бы себе представить.

Я постоянно ломала голову, перебирая варианты произошедшего. Что случилось с настоящей Виолеттой, почему она мертва, почему меня вселили в ее тело, и откуда Лара? Эти вопросы, на которые не было ответа, не давали покоя. Я не могла спать ночами, размышляя о том, что произошло тогда и что происходит сейчас. Что-то тревожило империю. Что-то незримо рушило баланс сил. И это были не отступники – я прекрасно поняла это, проведя с ними не одну неделю. Кто-то тайно играл в свои игры, дергая за ниточки. Изменился мой отец – это понимала уже не одна я. Страна находится на грани внутренней войны, и я молчу про соседей, с которыми наш император планомерно рушит отношения. Империя медленно, но верно, катится в Тартарары. И я играла во всем этом свою роль. Ведь не зря богиня дала мне такое задание. Не зря вселила меня в эту девчонку, вокруг которой происходят такие перемены.

– Наверное, ты прав, – отмерла я через несколько секунд. – Не знаю. Я в любом случае ничего не помню, нечего разглагольствовать.

– Что? – нахмурился Кай, не поняв мою фразу.

Ну еще бы он ее понял! Ведь “разглагольствовать” – русское слово, неизвестное никому, кроме Ларисы, которая всегда понимала меня каким-то магическим образом. Задумалась и совершила ошибку, вспомнив русский. Иногда я не понимала того, о чем говорят вокруг. Слишком сложные слова были мне непонятны. Но практика и время делали свое дело, язык этого мира стал вытеснять из моей памяти родной. Так мне казалось. Но нет, гляди-ка ты, прорывается могучий-то!

– Ничего, – отмахнулась я от мужчины, приняв самый невинный вид, на который только была способна.

В конце концов, у кого из нас сотрясение мозга и только-только очнувшееся сознание?

“Подозревать хуже, чем знать.

У реальности есть границы, а воображение безгранично!”

О. Клон

Мы на ходу придумали историю нашего знакомства. Кайрос предложил лучший, по его мнению, вариант – любовница. Дескать, их у него было много, и никто не удивится. Да и защищать он меня в случае опасности сможет уже совсем на других основаниях, чем если бы я была представлена просто подругой. Конечно, изначально меня подобная перспектива не обрадовала, мало ли кто знает мою мордашку, еще слухи нехорошие пойдут. Но, подумав, признала, что хуже уже не будет. Я и так считалась без вести пропавшей, так почему бы не добавить к этой истории еще пару деталей? Сбежала. С любовником. Чем не поведение избалованной аристократки?

– Хорошо. Ладно, – кивнула, соглашаясь.

Кай, явно не ожидавший согласия, окинул меня оценивающим взглядом, будто заново изучал и запоминал, ведь ему открылись новые грани, которых раньше он не видел.

– Ты же понимаешь что нам потребуется… – мужчина сглотнул, – доказать свои отношения?

– Ты же не станешь пользоваться положением?

В конце концов, он мужчина. Доверять им – последнее дело, особенно когда это касается молодого женского тела рядом. А я еще не доверяла ему настолько, чтобы впустить в свою постель. Случай с директором магической Академии многому меня научил. И хоть отступник вел себя скромнее и сразу высказывал все свои намерения, не ища обходных путей, кто осторожен – тому боги помогают.

– Конечно! – оскорбился Кайрос. – Как ты могла обо мне такое подумать? Да, я не святой, но всегда предельно осторожен с женщинами.

Мне было что возразить. В памяти все еще крутился тот случай с несчастной девушкой, выставленной из замка в оборванном тлевшем платье. А ведь она тоже была его женщиной. Возможно, было бы разумней промолчать, но язык – враг мой, никогда не следует приказам мозга.

– А та девушка?

– Девушка? – нахмурился Кай. – Которая?

– Ее бегство из Форта видели все. Я думаю, ее покрасневшее лицо запомнится многим. Да и не только лицо. Все-таки фигура у нее тоже что надо.

Я хотела сказать это совсем с другой – безразличной – интонацией, а вышло с укором, будто я его любовница и упрекаю в измене.

– Она сама виновата, – взгляд Кайроса сразу же потемнел. Хотя, казалось бы, куда уж темнее-то? Но он явно все еще злился на ту блондинку. – Аллана перешла черту. Ее наказание было слишком мягким для того, что она совершила.

Несмотря на то, что имени я не называла – просто не знала его – отступник сразу же понял, о ком шла речь.

– И что же произошло? – осторожно спросила я.

Это было не моим делом, но любопытство сгубило не одну кошку.

– Она была шпионкой лорда воды. Докладывала ему буквально о каждом моем шаге, – руки Кайроса сжались в кулаки, а шея покрылась бугристыми жилами, – мразь! Ей повезло, что я ее не убил! Пусть будет благодарна, жалкое отродье. В конце концов, это моя ошибка – я подпустил ее слишком близко.

Что-то подобное я и предполагала, а потому особым шоком для меня это не стало. Стоило только вспомнить реакцию Кайроса в кабинете, когда ему доложили о моей деятельности. Тогда он, наученный горьким опытом, обвинял и меня в том же. А я приняла его за сумасшедшего.

Ответить я ничего не успела, в дверь постучались. Кайрос коротко приказал войти, меняясь буквально на глазах: еще секунду назад передо мной сидел уставший мужчина, а сейчас я наблюдала властного и несгибаемого лидера, готово порвать за любое неосторожное движение.

– Лорд… – низко поклонилась пожилая женщина, как только ее нога переступила порог спальни. – Я целительница – госпожа Притих. Меня прислал лорд Совер, осмотреть больную.

– Да, конечно, проходите. – Кайрос сдвинулся с места, открывая целителю проход ко мне, но при этом не спускал с неё настороженного взгляда. Старушке он не доверял.

– Ну, мисси, давайте я вас осмотрю. Что ж вы так не аккуратно-то? – ворковала надо мной госпожа Притих.

– Она не аристократка, госпожа Роксолана – дочь торговца.

Каюсь, имя придумала я. Уж очень любила в свое время историю русской наложницы, попавшей в плен Османской империи. Помню, как ночами смотрела “Золотой век” и плакала вместе с героями. Это имя первым всплыло в моей памяти. А Каю было все равно, лишь бы я отзывалась на него.