- Еще бы, - замечает Тина. – Молодая незамужняя леди, гуляющая по городу без надлежащего присмотра? – Она содрогается. – Люди начнут перешептываться, а ты знаешь, как я ненавижу сплетни.

- Если только они не обо всех остальных – в таком случае ты ничего против них не имеешь, - ворчит Билл, и Малдер с Самантой хихикают. Тина делает вид, что не расслышала сказанного мужем.

- Билл, дорогой, думаю, я тоже прилягу. Уверена, что вам с Чарльзом есть чем заняться днем.

- Да, у меня есть кое-какие дела в городе, - соглашается Чарльз Спендер, который, как внезапно понимает Скалли, не произнес ни слова с тех пор, как занял свое место во главе стола, когда они приступили к ланчу. – Поедешь со мной, Уильям?

- Разумеется, - отзывается Билл, отодвигая стул и вставая. Малдер поднимается следом.

- Можем мы со Скалли пойти с вами? – с надеждой спрашивает он, и Билл со Спендером обмениваются взглядами, приподняв брови. Атмосфера в комнате стремительно меняется, внезапно становясь неуютной.

- Нет, Фокс, все в порядке, - отвечает Билл с вымученной праздностью. – Тебя это не заинтересует, и, в любом случае, уверен, что вы с лейтенантом Скалли устали после вашей поездки. Мы с Чарльзом вернемся к ужину.

- О, - говорит Малдер, заметно сникнув. – Тогда ладно.

Билл и Чарльз уходят после того, как последний достает свежую сигару из кармана пиджака и зажигает ее прямо в гостиной, оставляя после себя шлейф сигарного дыма.

- Пойдем, Диана, - говорит Тина, вставая и беря Диану за руку. – Сейчас идеальная погода для того, чтобы вздремнуть.

Они с Дианой следуют за мужчинами к двери. Достигнув ее, Тина останавливается и разворачивается.

- Саманта, дорогая, ты к нам не присоединишься?

Саманта Малдер, все еще демонстративно не встающая со своего стула, упрямо вздергивает подбородок.

- Я останусь с Фоксом и Дэниелом, - отзывается она. – Они проделали весь этот путь, чтобы увидеться с нами, и неправильно оставлять их здесь одних.

Тина предпочитает оставить это заявление без ответа, и в следующее мгновение их с Дианой уже и след простыл. Скалли слышит их шаги по лестнице в холле, и стоящий рядом с ней Малдер издает тяжелый вздох.

- Очевидно, они просто вне себя от счастья при виде меня, - качая головой, говорит он. – Почему они вообще согласились приехать и провести здесь неделю, если никто из них даже не может находиться со мной в одной комнате?

Саманта касается его руки.

- Забудь о них, Фокс, - говорит она. – Давай мы с тобой покажем твоему другу Дэниелу окрестности, идет?

Малдер улыбается ей, и Скалли возносит молчаливую благодарность Богу за то, что у ее друга в семье есть по крайней мере один хороший, добрый человек, к которому стоит возвращаться. Она и представить себе не может столь холодное приветствие в собственном доме, даже после неподчинения родителям и побега. Конечно, они будут рассержены, когда она наконец появится, и вдоволь покричат на нее, без сомнения, но Скалли знает, что ее также встретят слезами радости и объятиями, чего в этом холодном фредериксбергском особняке она пока не наблюдала.

Саманта поднимается в свою комнату, чтобы взять зонтик от солнца, а Малдер со Скалли ожидают ее у входной двери.

- Интересно, почему отец не захотел взять нас с собой? – вслух размышляет он. – Обычно ему нравится, когда я присутствую на его деловых сделках, чтобы у меня была возможность учиться управлению его владениями, когда мне придет время унаследовать их.

- Может, это дело никак не связано с плантацией твоей семьи, - предполагает Скалли. – Ты говорил, что мистер Спендер активно участвует в политике. Возможно, они посещают какое-то политическое собрание? Потому что в таком случае – если они направляются на встречу с группой политиков-южан – они вряд ли могут появиться на ней с двумя офицерами Союза, не так ли?

Малдер размышляет над ее словами.

- Полагаю, это возможно, - соглашается он. – Не говоря уже… - Он хмурится. – Отцу будет чертовски неловко представлять меня всем своим дружкам-конфедератам как своего сына – полковника в Потомакской армии.

- Ему же хуже, - заверяет его Саманта, спускаясь по ступеням и подходя к ним. – Тогда как ты только выигрываешь. Вместо того чтобы провести этот приятный день в какой-нибудь темной душной комнате, задыхаясь от отвратительного сигарного дыма мистера Спендера, вы с лейтенантом Скалли будете наслаждаться солнечным светом, сопровождая красивую молодую леди в прогулке по окрестностям.

Малдер усмехается сестре, когда она берет его под руку.

- Ты явно так и не научилась смирению за последние полгода, - замечает он, и нахальная улыбка Саманты становится только шире. Она тянет брата к входной двери, и Скалли следует за ними на крыльцо, по кирпичной подъездной дорожке и через ворота на тротуар. Там Саманта протягивает ей свободную руку, и Скалли охотно берет ее.

День выдается солнечным и теплым, но прохладный ветерок не позволяет ему стать по-настоящему жарким. Даже при этом Скалли не завидует корсету и тяжелому платью Саманты Малдер. Сама она носит шерстяной китель и несколько слоев плотно обернутой вокруг тела ткани, но готова держать пари, что ей сейчас куда удобнее, чем любой женщине, гуляющей сегодня по улицам Фредериксберга.

- Расскажи, как обстояли дела дома с тех пор, как я уехал, - просит Малдер, когда они достигают конца квартала и поворачивают направо. – Родители жаловались на меня все это время или только за воскресными обедами?

- Они по большей части вообще о тебе не говорят, - вздыхает Саманта. – Не знаю, потому ли это, что они все еще сердятся, или потому, что боятся за тебя и не хотят думать об этом больше, чем абсолютно необходимо.

- Ставлю на первый вариант, - ворчит Малдер. – Они только после трех писем согласились, чтобы я приехал и остановился здесь на неделю. Я все еще удивлен, что отец не отбыл на плантацию и не предоставил тебе и матери встречать меня самим.

- Он не кажется настолько сердитым, - нерешительно вставляет Скалли. Она не знает Уильяма Малдера, но он не погружался в холодное молчание и не кидался резкими словами, хотя именно этого она от него и ожидала.

- Еще рано судить, - отвечает Малдер. – И, кроме того, он только познакомился с тобой. Он не станет вести себя, как полный ублюдок, перед незнакомцем… по крайней мере, поначалу.

- Фокс, следи за своим языком, - упрекает его Саманта.

- «Ублюдок» - это не ругательство, Сэм, - возражает Малдер.

- Нет, но это и не слишком приличное слово. И потом, оно ему даже не подходит: наш отец знает, кем был его отец. Если хочешь обозвать отца, назови его треплом.

Скалли издает удивленный смешок, не сумев сдержаться, а у Малдера чуть глаза на лоб не вылезают.

- Саманта! – восклицает он. – Где ты слышала это слово?

- Подслушала у офицеров, которых отец приглашал на обед в доме на плантации, - отвечает его сестра. – И оно еще далеко не самое худшее, поверь мне.

- О, я верю, - отзывается Малдер, качая головой. – Отец запрет тебя в твоей комнате на ближайшие двадцать лет, если услышит, что ты используешь такие слова, так что будь осторожнее.

Какое-то время они идут в молчании.

- Вы предпочитаете этот дом в городе, Саманта, или в сельской местности, на плантации? – спрашивает Скалли, придумав новую тему для разговора.

- На плантации, конечно, - отвечает та. – Там куда спокойнее. Когда мы приезжаем во Фредериксберг, гости идут непрерывным потоком… и мистер Спендер вечно здесь со своими дурацкими сигарами. И Диана постоянно с ним.

- Это его дом, Саманта. И что плохого в присутствии Дианы? – спрашивает Малдер, явно обиженный подобным пренебрежением. Скалли, со своей стороны, внезапно хочется обнять Саманту за ее слова.

- Она ведет себя иначе, когда тебя нет, Фокс, - сообщает ему Саманта. – Она говорит со мной, словно мне восемь лет, словно я настолько глупа, что вообще ничего не в состоянии понять.

- Уверен, ты преувеличиваешь, Сэм, - небрежно отмахивается от ее слов Малдер, но Саманта качает головой.