Следующее утро сулило Люку Скайуокеру просто замечательный день.

- Папа!!!

«Ну хоть кто-то мне рад», - подумал Энакин/Вейдер. Он появился в самом оригинальном и экстравагантном виде, какой только смог придумать: с головой молодого Энакина Скайуокера, украшенной роскошной шапкой кудрей, но в чёрной броне Дарта Вейдера, наивно полагая, что мастер Винду до лица не дотянется. Впрочем, в глубине души он надеялся, что его защитит любимый сыночек.

Рассчитывал он и на помощь мастера Квай-Гона, но этой надежде не суждено было сбыться: в самый момент материализации с ним связался через Силу Оби-Ван и сообщил, что мастер Квай-Гон прийти не сможет – у него якобы украли дочь, и он должен немедленно её спасти. «Какую, блин, дочь??!!» - Заорал мысленно Энакин/Вейдер, на что получил ответ: «Откуда мне знать? Я в подробности личной жизни своего мастера нос не совал. И тебе не советую».

«Эй, погоди!» - закричал вслед удаляющемуся в Силе бывшему учителю Энакин/Вейдер. – «А, может, ты меня тогда защитишь, а? Ты же всегда защищал, и перед Советом, и вообще…»

Но на это ответа уже не было; Оби-Ван закрылся в Силе, поставив ментальную броню, способную сравниться прочностью с обшивкой Звезды Смерти. И Энакин/Вейдер прекрасно понимал, почему. Ему ужасно хотелось подглянуть за подробностями личной жизни своего бывшего мастера, тем более, он знал, что, несмотря на ходившие по галактике слухи о многочисленных романах Оби-Вана, тот ни разу в жизни не завёл того, что хоть немного напоминало бы близкие отношения. Энакин/Вейдер попытался представить себе это, похихикал, потом позавидовал (всё-таки Сири – красивая женщина), потом махнул рукой – настоящей, не протезом – и переключился на более насущные дела.

Люк радостно повис у него на шее, допрыгнув с пятой попытки, когда сообразил использовать Силу.

- Папка! Живой! Нет, я правда так рад тебя видеть! Когда Йода сказал, я даже не поверил, а теперь поверю во что угодно! А правда ты только на сутки, а? Подольше никак нельзя?

- Увы, сынок, нельзя, - ответил счастливый отец, надеясь, что переживёт эти сутки. – А где все?

- Лея, ну что ты там стоишь, как неродная? – Люк кинулся к сестре, сгрёб её за руку и чуть ли не поволок к отцу. – Да обними же ты папку-то!

- Очень рада, - сухо произнесла Лея, ухитрившись поглядеть на отца сверху вниз, и стала при этом до того похожей на Падме, что у Энакина/Вейдера перехватило дыхание – и это тоже было прекрасно, после двадцати-то с лишним лет мучений с респиратором он уже позабыл, каково это – дышать собственными лёгкими. Оказалось, что здорово. А вот видеть в глазах дочери не особо скрываемую ненависть – не очень.

- Доча, я уже устал извиняться, но извинюсь ещё раз, если хочешь. Лея, прости меня, пожа…

- Думаешь, достаточно сказать «прости» - и всё? Вот так легко и…

- Лея, ну не начинай, папа всего на сутки материализовался, а ты на всякую ерунду время тратишь, - попытался вмешаться Люк. Лея повернулась к брату и ткнула в него пальцем.

- А ты мне джедаев древних обещал. Ну и где они?

- Скоро будут. – Энакин/Вейдер мучительно соображал, как бы сменить тему, огляделся вокруг – и тут его осенило: - Кстати, а где Хан? И твоя жена, Люк, где?

Лея уже приготовилась выплюнуть очередной ядовитый ответ, но Люк, как истинный джедай и миротворец, наступил ей на ногу и заговорил первым:

- Хан с Чуи «Сокол» чинят, а Мара себя плохо чувствует. Они обещали подойти попозже, правда.

Неловкий момент разрулили 3ПО и Р2, явившиеся доложить, что всё готово. Радость дроидов при виде бывшего хозяина оказалась самой что ни на есть неподдельной. Р2 ликующе бибикал и тёрся о живые ноги Энакина/Вейдера, точно мурлыкающий фелинкс, а нервный 3ПО воздевал к небу руки, непрерывно бубня что-то вроде: «Платы небесные, до чего я рад вас видеть, господин Энакин!» Он, похоже, был готов повторить это на всех известных ему шести миллионах форм коммуникации, но, увы (а может, и ура), ему пришлось умолкнуть. Ибо начали прибывать гости.

========== Родственные души ==========

Мара Джейд-Скайуокер угрюмо бродила по космопорту, приближаясь к ангарам техобслуживания. Ей было всё равно, куда идти, – лишь бы подальше от намечающейся гулянки. «Ох, Фермер, ну когда же ты поумнеешь? Мозгов – как у нерфа, честное слово».

Ещё в бытность Рукой Императора Мара терпеть не могла Вейдера. Но терпеть приходилось, тем более, старый ситх обожал стравливать своих ближайших приспешников, а потом смотреть, как они грызутся, – иногда и буквально. Когда Мара прослышала, что у Вейдера имеется сын (Вейдер был редкостным треплом и растрезвонил об этом на весь Императорский дворец), она долго крутила пальцем у виска, недоумевая, какая ДУРА могла бы спутаться с ЭТИМ, да ещё и завести от ЭТОГО ребенка. И, разумеется, сразу поставила на сыне Вейдера крест, автоматически решив, что тот окажется весь в папу. А получилось всё иначе…

Но пусть даже так, пусть взаимная сперва неприязнь потом перешла в столь же взаимную страстную любовь, это ещё не означало, что Мара обязана заодно полюбить «папу Вейдера», как порой звал экс-ситха его зять, Хан Соло. А услышав о том, что Вейдер собирается материализоваться и на целые сутки «осчастливить» галактику своим возвращением, когда буквально совсем недавно эта самая галактика прекратила радостно пить «за упокой души Вейдера, Великая ему Сила», Мара выдвинула Люку ультиматум. Супруги долго лаялись на эту тему (Чубакка активно поддерживал), и в конце концов Мара заявила мужу: встречайся ты, мол, с кем хочешь, но меня в это не впутывай. И даже упоминание о появлении прежних джедаев не помогло; Мара оказалась подходящей супругой для Скайуокера – терпения у неё было ещё меньше.

Мара продолжала идти, погружённая в сердитые думы, когда периферийное зрение уловило слева нечто большое, старое, бесформенное и замызганное. Трап этого неописуемого объекта, известного всем в галактике, был опущен, и изнутри донёсся дикий крик – похоже, от боли:

- А-а-ай, Чуи, твою ж деревню, ты чего творишь?

- Ррвврррруфф-руф!

- Крепче держать надо! И вообще, я же для виду сказал насчёт починки, ну откуда мне было знать, что он, блин, опять сломался?

- Вврррраф.

- Эй, ты же сам предложил!

- Раф.

- Почему моя идея? Можно подумать, ты любишь папашу Вейдера больше, чем я…

Стоящая уже на трапе Мара свистнула. Тут же в проёме появился, прихрамывая, Хан, по самые наглые кореллианские уши перемазанный технической смазкой, - похоже, что бы там Чубакка ни уронил, это прилетело в аккурат на ногу лихому контрабандисту.

- О, привет, Мара! – сверкнул Хан наглой кореллианской улыбкой. – Ты что здесь делаешь?

- Похоже, то же, что и ты, - буркнула Мара, - пытаюсь отмазаться от семейной встречи. – Она прислушалась к ощущениям в Силе. – А Люк-то, дурень, прям не помнит себя от радости: папа то, папа сё… Тьфу!

- Ага, он и мою поволок на это мероприятие – надеюсь, она устроит папане весёлую жизнь и как следует разукрасит ему морду… А, блин, у него же шлем…

- Насколько я знаю, призраки Силы могут посмертно принять любой облик, который они имели при жизни.

- Чё, правда? – Хан присвистнул. – Ничего себе! И карапузами мелкими в мокрых штанах тоже могут? Ха, поглядел бы я на Вейдера в таком виде… хотя, если у него есть мозги в башке, он явится как раз в своей полной консервной броне, а то вдруг его кто-нибудь побить захочет. Мало ли – старик Кеноби решит взять реванш, или ещё кто. Я бы на их месте точно решил.

При упоминании имени Кеноби Мара вспомнила молодого призрака Силы, от чьего посмертного обаяния она тогда едва не растаяла. Мара стряхнула наваждение и вернулась к делам насущным.

- Да ну их. А ты что так шумишь?

- Думал посидеть на «Соколе» и расслабиться за бутылочкой и дежариком, а Чуи говорит, что преобразователи опять полетели. Вот и полетели… – Хан покосился на свою ногу. – Слушай, ты помочь не хочешь? Делать тебе всё равно нечего, так дуй к нам. Можешь даже Силу свою использовать – иногда полезная штука бывает. А потом вместе по стопарику раздавим, а?