– Скотина, – отчетливо произнесла Броня, встав рядом с Зиной. – Я про эту фифу… Нет, мне говорили, я знала, да, я знала! – но, понимаешь, все это увидеть своими глазами…

– Ты о тех фото? – спросила Зина, оторвавшись от своего телефона. – Просто неудачный ракурс, я тебе как искусствовед искусствоведу говорю. Ничего особенного, на самом деле.

– Ты хорошая, Зина, ты добрая, – с чувством произнесла Броня. – А вот она, эта фифа, не побоялась к женатому мужику полезть, когда его жена в роддоме лежала… И как у нее совести хватило прийти сегодня? Я и Олегу, кстати, целое утро названивала, хотела ему сказать, чтобы не приходил сюда, ведь знал, что испортит мне этот день… Но не дозвонилась.

– Забудь, – с беспечной улыбкой произнесла Зина. Она понимала, что утешать Броню бесполезно, но почему-то не могла уйти просто так. – Жизнь больше, чем обиды. Ну, было и было. Пятнадцать лет это все на себе тащить? Перестань…

– Да я бы рада перестать и забыть, но не могу! – прижимая крупные руки к высокой, сферически правильной, широкой груди, с чувством воскликнула Броня.

И в этот момент на крыльцо, уткнувшись в экран своего телефона, выплыла Алина. Поставила на ограждение бокал с вином и принялась порхать по экрану изящными пальцами с французским маникюром, затем поднесла телефон к уху, подняла голову… и тут натолкнулась взглядом на Броню с Зиной.

– Ой, – пробормотала Алина, не отрывая от Брони ярких карих глаз, но наконец сбросила с себя наваждение, опять коснулась экрана пальцем, затем положила телефон в сумочку, перекинутую через предплечье, взяла вновь свой бокал и деликатными шажками, постукивая высокими шпильками туфель-лодочек о каменный настил веранды, попятилась назад.

– Стоять, – произнесла Броня, обращаясь к Алине. – Ты не хочешь мне ничего объяснить?

– Я ничего не обязана тебе объяснять, – мягко произнесла Алина.

Зина решила, что самое время вернуться обратно в зал, но Броня, не глядя, рукой – словно шлагбаум опустился – преградила Зине дорогу.

– Зиночка, ты посмотри на нее. Ты ведь сама мать, Зиночка, ты меня понимаешь… Сколько от этих проституток женщин пострадало, сколько детей без отца осталось…

– Я – проститутка?! – ахнула Алина. – И какую же сумму мне твой муж тогда заплатил? Ты скажи, скажи, я тебе верну эти деньги, которые утекли из семейного бюджета…

Лицо Брони передернула судорога – словно от пощечины.

– А судьба тебя наказала, знаешь? – с придыханием произнесла Броня. – Ты одна, ни котенка, ни ребенка, никого. Бросили тебя твои любовники. Спать с тобой готовы, а замуж других зовут! Ты пустоцвет, Алиночка, вот ты кто!

Сердце у Зины дрогнуло. Она в этой ситуации не была ни на чьей стороне, она вообще не хотела влезать в старые дрязги, но, судя по этой реплике, Броня уже перешла всякую грань.

Секундная тишина – и Алина молниеносным движением выплеснула свой бокал вина Броне в лицо.

Броня зажмурилась, потом широко открыла глаза и шумно выдохнула – так пловцы выныривают из глубины. На светло-голубом ее платье из джинсовой ткани – темные потеки до самого подола. Миг – и она бросилась на Алину, вцепилась той в волосы.

Алина застонала и острым каблуком ткнула Броне в ногу. Еще через мгновение уже было не разобрать, кто где.

– Девочки, что вы делаете! – закричала Зина с ужасом. – Немедленно прекратите!

Выскочил охранник, ловким движением перехватил Броню, оттащил назад, и оба – Броня и охранник – исчезли в дверях ресторана.

Зина помогла Алине подняться с колен. Светлое платье испачкано, на руке след от Брониных крепких ногтей – глубокие царапины. Из них капельками сочилась кровь.

– Держи салфетку… Больно? – с отчаянием спросила Зина. – Ах, как это зря всё…

– Спасибо, – прошептала Алина, прижимая салфетку к руке. – Она сумасшедшая. Ты это видела?

– У тебя здесь синяк еще намечается, на лбу. Надо скорее лед приложить. Сейчас попрошу лед…

– Ничего. Спасибо, Зина. – Алина заплакала.

– И успокоительное принесу… Должно же быть у кого-то…

– Погоди. – Алина придержала ее за руку. – Мне не больно. Физически, в смысле. Все пройдет. Мне только обидно, что Броня назвала меня «пустоцветом». Вот это – больнее всего…

– Не слушай никого. – Сердце Зины уже плавилось от жалости к Алине, такой нежной и трепетной.

– Я «пустоцвет», да. Столько лет была любовницей мужчины, который старше меня и женат. Он не хотел детей, я терпела и ждала, а потом оказалось, он и не думал на мне жениться, он все свое состояние собирается передать своим детям, своим…

Алина еще что-то торопливо бормотала про расчетливого любовника – как поняла Зина, того самого итальянца, бизнесмена, торговавшего элитной мебелью в России.

– …Я хорошо выгляжу, да, и меня еще держат на моей должности, но что потом?..

«Да что ж это такое! – с отчаянием подумала Зина. – Зачем я согласилась пойти на эту встречу? Сначала сидела в зале за столом одна, как сыч, потом вляпалась в женскую драку, во все эти сплетни… И, ко всему прочему, разочаровалась в Олеге… Хотя, может, это и к лучшему, – неожиданно успокоилась Зина. – Мне надо было сюда попасть, для того чтобы развеять все эти юношеские фантазии. Избавиться от наваждения!»

В этот момент на веранду из ресторана вывалилась группа бывших однокурсников – видимо, о скандале уже все были проинформированы.

– Алина… Как ты?

– Ой, милая… Это кровь? Тебе срочно надо в травмпункт!

– И мне надо в травмпункт! – На веранду опять выскочила Броня. – Вы посмотрите… Платье она мне порвала, волосы вырвала, нога прямо на глазах пухнет, это она сюда каблучищем своим ткнула… Я в суд на тебя подам, Алина.

– Это я на тебя подам в суд, – сквозь слезы прошептала Алина и вдруг схватила Зину за руку. – Зина – мой свидетель.

– Нет, Зина мой свидетель! – возмутилась Броня, перехватила Зину за другую руку и рванула на себя. Потом еще раз рванула, пока Алина не выпустила другую ее руку. Зина с Броней пошатнулись.

– А-ай! – закричала Зина, едва удерживаясь на ногах, но ее вовремя подхватили.

Это был Олег, оказавшийся сзади. Он помог Зине не упасть.

– Куда ты ее тащишь? Отпусти! – грозно произнесла Броня. – Зина мой свидетель.

– Нет, Зина – мой свидетель… – рыдая, громким шепотом произнесла Алина.

– Искусствоведы, блин, – с тоской произнес Олег и, придерживая Зину за плечи, стремительно повлек ее куда-то.

Сзади шумели и кричали бывшие однокурсники. Судя по отдельным репликам, сочувствие публики было явно на стороне Алины.

– Что ты делаешь? – опомнившись, спросила Зина.

– Ты хочешь вернуться?

– Нет, но я не заплатила…

– Я оставил Векшину денег за всех. За нас – за себя, Броньку, Велинскую и тебя.

– Да?.. – растерялась Зина.

– Садись, – Олег подтолкнул ее к машине, затолкал внутрь. – Поехали.

– Куда?

– Я не знаю куда, но только подальше отсюда… – Олег упал на водительское сиденье, и через несколько секунд машина сорвалась с места.

– Подбрось до ближайшей остановки, ладно? – попросила Зина.

– Конечно.

Некоторое время они ехали молча, потом Зина не выдержала, спросила:

– А зачем ты за нас всех вдруг решил расплатиться? Я бы вернулась сейчас и сама…

– А то я не в курсе, чем все эти спектакли заканчиваются, – усмехнулся Олег, глядя на дорогу. – Знаем, плавали. Если не сделать некоторые упреждающие шаги, то потом другим людям придется расплачиваться. Официантам или, что скорее всего сегодня произошло бы, – нашим с тобой бывшим однокурсникам.

– Почему?

– Потому что это Броня, – мрачно произнес Олег. – И вообще, ты хотела, чтобы тебе обе руки там оторвали? Тебе, надежде нашего вуза…

– А почему ты с Броней не остался?

– Потому что я для нее – что-то вроде красной тряпки. И вообще, зря я сегодня пришел.

– Броня все равно напала бы на Алину, потому что Витя Борташевич эти дурацкие фото принес.

– Ну, все я тоже предусмотреть не могу… – засмеялся Олег, потом вдруг затормозил у набережной: – Ты не торопишься? Чего-то я… Потряхивает немного. Давай пройдемся.