– Это плохо. Нужно завтракать, ты испортишь себе желудок, – он подцепил кусок ветчины и отправил в рот.

– Мое отчество Владимировна, – сделав глоток, сообщила Динка.

– И? – Домин жестом призвал ее продолжать. – Мне следует тебя так называть?

– Нет. Именно Владимировна, а не Максимовна. Вы не мой папа, чтобы так обо мне печься, Максим Георгиевич. С чего вдруг вы озаботились моим здоровьем?

– Ты со всеми так разговариваешь, или это я такой везучий? – Домин откинулся на спинку стула и с интересом разглядывал Динку.

– В основном, когда чего-то не понимаю, – она сидела прямо и пытливо смотрела на Домина. – То вы грозный цербер, то вы отец родной, вы меня совсем с толку сбиваете, Максим Георгиевич…

– Так, – Домин поднялся и направился к ней с чашкой в руке, – вижу, ты меня не слышишь. Значит, сейчас пьем кофе на брудершафт, и ты начинаешь говорить мне «ты».

– Сдаюсь, я уже говорю тебе «ты», – быстро сказала Динка, подняв ладонь. Домин плюхнулся обратно.

– Прекрасно. Ты быстро схватываешь. И все же рекомендую тебе поесть.

– Можно вопрос, Максим… Максим.

Домин благосклонно кивнул.

– У тебя месячник добрых дел?

Домин засмеялся, и Динка ошалело заморгала. Он совсем другой, когда смеется, словно треснула невидимая гипсовая маска, стягивающая лицо.

– Нет, – он отрицательно мотнул головой и с прищуром посмотрел на Динку. – Где ты видишь добрые дела? Мы просто пьем кофе и завтракаем.

– Ты мог выпить кофе и позавтракать дома.

– Мог, – теперь прищур изменился, Домин больше не улыбался, – только у меня дома нет тебя. И об этом я хотел поговорить.

«Так, – Динка внутренне напряглась и сцепила руки над столом, – вот и подобрались к главному».

– Можно быстрее, я могу опоздать.

– Я же сказал, что отвезу.

– Максим, – Дина оборвала его и склонила голову набок, – ты собираешься меня каждый день возить в университет? Если нет, то я предпочла бы не выбиваться из графика. Кофе и завтрак в казино не входят в мое ежедневное расписание.

– В таком случае мы можем завтракать у меня дома.

Что? Динка подумала, что ослышалась. Она сцепила пальцы так, что они побелели.

– Ты услышала меня, Дина, не притворяйся, – Домин достал сигарету, но потом посмотрел на отключенную вытяжку и с сожалением спрятал ее обратно. – Ты мне нравишься, я много думаю о тебе, и это доставляет мне определенные неудобства. У меня нет времени на ухаживания, я не собираюсь водить тебя в кино, вздыхать под луной и играть тебе на гитаре. Я предлагаю со мной встречаться. У меня есть определенные условия, которые ты должна будешь выполнять. Я сам решаю, когда мы встречаемся, иногда ты будешь задерживаться у меня на несколько дней, когда мне будет удобно. Ты уйдешь из казино. Ты не будешь лезть в мою жизнь и устраивать мне сцен. Взамен я обещаю тебе хорошую денежную поддержку, я достаточно щедр, можешь не сомневаться.

«Вот и все».

Динка цеплялась за собственные пальцы, будто собиралась оторвать их к чертовой бабушке. Ощущения были такие, словно ее с головой окунули в помойную яму.

«Дура, идиотка набитая. А чего ты ждала? Признаний в любви?»

Нет, конечно, но уж точно не такого холодного и циничного предложения. Сидевший напротив Домин внимательно изучал ее лицо, и Динка изо всех сил старалась, чтобы он не угадал ее мысли. «Ставки сделаны, господа. Теперь моя очередь вскрываться».

– Рекомендательные письма, поручительства, отзывы твоих любовниц, где они? – она очень старалась, чтобы это прозвучало естественно и с выверенной долей сарказма. – Ты плохо подготовился, Домин, так ты себя не продашь.

Мужчина напротив пугающе высоко выгнул брови, хотя правильнее было сказать, что у него глаза полезли на лоб.

– Ты ничего не путаешь, девочка? Вообще-то, все как раз наоборот.

– Да? – в свою очередь удивилась Дина. – А я решила, ты себя рекламируешь. Обо мне как раз не было сказано ни слова. Ты в основном расхваливал себя, как ты мил и щедр, разве что забыл похвастать, какой ты в постели…

Она прикусила язык, но было уже поздно.

«Ну не умеешь ты вовремя заткнуться, Ареева…»

Домин наклонился вперед, не сводя с нее изучающего взгляда, и довольно жестко произнес:

– Тебя устроит. Хочешь, можешь убедиться прямо сейчас.

– Не хочу, – Динка облизала пересохшие от страха губы и, отпрянув назад от потемневшего взгляда Домина, сказала тверже и увереннее, – вообще не хочу.

Она поднялась из-за стола и очень старалась, чтобы у нее не дрожали ноги.

– За кофе я рассчитаюсь с баром сама, на следующей смене. Или, – она вопросительно взглянула на Домина, – это было не предложение, а условие? Я здесь еще работаю?

– Это было предложение, – Домин казался расслабленным, но Динка явно видела рвущееся наружу напряжение, – и оно пока в силе. Не советую принимать поспешных решений, Дина, подумай, я тебя не тороплю.

– Я подумала, Максим. Мне оно не подходит, – Динка хотела обойти Домина, но он схватил ее за руку, встал и дернул на себя. Она с размаху влетела ему в грудь и уперлась локтями.

– Почему? Тебя же тянет ко мне, я вижу. К чему эти условности? Ты боишься меня, Дина?

Себя. Она себя боится. Динка с горечью осознавала, как сильно она ошиблась в этом мужчине и какой десятой дорогой ей теперь следует его обходить. Предпочтительнее, конечно, было бы улететь на Луну. А лучше на Марс.

– Тебе показалось, Максим.

– Твой Влад был лучше? Со мной у тебя будет совсем другая жизнь, а если в ней не будет слюней и вздохов, разве это плохо?

– Тебя моя личная жизнь не касается. – «Пошел ты, Домин, со своим предложением куда подальше». – Я сама разберусь, что мне нужно, слюни или вздохи, – она вырвалась из его удушающих объятий и одернула блузку. – Максим, мне нужно переодеться. Или мне закрыться в туалете?

– Иди, – он опустил руки, его взгляд был мрачным и злым. – Ты делаешь ошибку, Дина.

Слезы никак не останавливались, пришлось смыть всю косметику, а краситься заново не было ни желания, ни времени. Нужно умыться и бежать на лекции.

Динка надеялась, что на воздухе глаза проветрятся и не будут такими красными, как у ведьмы. Схватила сумку и пакет с формой, но лишь только вошла в холл, навстречу ей с дивана поднялся Домин. Охранника видно не было, он что, его на улицу выгнал?

Постаралась держать голову наклоненной, проскочила мимо и закрылась на задвижку. И что теперь ей, в туалете поселиться навечно?

Холодная вода принесла относительное облегчение, да и глаза уже не были такими красными. Она еще раз взглянула в зеркало, пригладила выбившиеся волосы и шагнула в холл. И снова попала в руки Домина.

– Дина, я не хотел тебя обидеть.

Динка попыталась высвободиться из кольца рук, но получалось плохо.

– Макс, никаких обид, я благодарна, что ты предельно ясно все озвучил.

– Не спеши, подумай. Ты собираешься ждать принца на белом коне? Их не бывает, Дина, это все сказки. Тебе будет со мной хорошо, вот увидишь. Не цепляйся за предрассудки, сейчас другие времена. Я не хочу тебя обманывать, но ты… ты меня волнуешь, – последние слова он говорил полушепотом, почти касаясь губами ее лица. – Просто подумай.

– Как знаешь, Макс, – она упиралась ладонями ему в грудь и глядела исподлобья, – а я, пожалуй, подожду. Принца.

– Дина, я думал, ты умнее. То, что я предлагаю намного честнее, поверь, я уверен, все эти чувства придумали для таких дурочек, как ты.

– Тогда тебя вычеркиваем, – попыталась улыбнуться Динка и просительно добавила. – Я уже совсем опоздала. Если ты меня не отвезешь, я заработаю прогул.

– Отвезу, – Домин расцепил руки, бросил на нее непонятный взгляд и, не выпуская ее пальцев, направился к выходу.

Сначала ехали молча. Динка старательно рассматривала утренний город, будто никогда его не видела, лишь бы не разговаривать. Первым нарушил тишину Домин.

– Почему такие идеалистки как ты кричат, что любовь для них на первом месте? Ты хочешь сказать, что тебе не хочется иметь украшения, хорошую косметику, красиво одеваться? Я в это не верю.