Через пару дней нарочного из банка действительно прислали. Вот только мои ожидания разошлись с действительностью. В письме, переданном через курьера, был уважительный отказ в выдаче нам кредита без указания причин. Не понял. А почему?

На следующий день после полудня я был в Дворянском банке. За стойкой был тот же самый управляющий. Показав полученное письмо, на мой вопрос сообщить причину отказа, управляющий даже замялся с ответом. Когда я повторил вопрос чуть строже, мужчина наклонился ко мне и негромко прошептал:

-Ваше сиятельство! Не положено, иду супротив правил. Сожалею, но по вам резко выступил главный директор нашего банка, господин Савойский. Уж не знаю, какая вожжа под хвост ему попала, ваш случай не вызывал подозрений, но после слов господина директора окончательное решение отказать вам было принято остальными коллегиально. Извините!

-Где я могу встретиться с господином Савойским? Он в банке?

-Ну что вы? Наш директор бывает здесь только по важным случаям. Но коли вы хотите его видеть, чаще всего вечерами его можно застать в джентльменском клубе на Аглицкой.

Аглицкий?! Аглицкий?! Что-то знакомое! А, точно. Книжечка была у меня такая, из этого мужского клуба. С оплаченными взносами. Ну да ладно, ну их, поеду-ка я в другой банк.

В другом банке через пару дней случилась аналогичная история, а затем она повторилась- и в третьем. Третьему случаю я уже не удивился. Телеграфировав Емельян Емельяновичу информацию о случившейся у меня с кредитом неудаче, принялся искать заветную книжицу. Точно. Память не подвела. Тот самый клуб!

В тот же день вечером я наудачу решил заявиться в клуб. Один. Членские взносы Отяевым были оплачены наперед и до конца года. Пашку я брать не стал, все-таки лишние двести целковых на дороге не валяются. Да и в памятке, что была в книжке, сообщалось, что для вступления в клуб нового члена требовалось ручательство двух постоянных участников. Где я еще одного поручителя найду? В общем, еду в клуб один. Шушило будет сторожить наш "Делонэ-Бельвиль" у входа. Парня через день после первой рулежки на паровике отправил на ускоренные курсы водителей паровиков, основанные знакомым мне Императорским паромобильным обществом. Которые тот добросовестно посещал, страстно, ореол не обманешь, едва разговор касался моего мобиля, желая вскоре сесть за рули лимузина.

Оставив тихо шипящий паром паровик неподалеку от ворот клуба, уступив водительское место обрадовавшемуся очередной возможности Шушиле, отправился вовнутрь. Подходя к парадном у входу, моему удивлению не было предела, когда на памятной табличке у двери в клуб я встретил знакомую фамилию основателя Аглицкого клуба Iосифа Фрутте. Пронесшиеся мельком в сознании события с участием вашего коллеги и злополучного Йозефа Любомирского уже успели порядком подзабыться. И тут этот фабрикант мельхиоровых изделий успел отметиться.

В шикарном фойе, встретившем с порога девизом клуба "Сoncordia et Laetitia" ("Гармония и веселие") во всю стену, когда сдал верхнюю одежду и оглядел свой внешний вид в высоченном зеркале, ко мне подскочил администратор. Предъявил тому книжицу старшего брата Отяева и свои бумаги. Мужчина споро записал мои данные и пригласил в соседнюю комнатку, где мой покерфейс отсняли на магографический аппарат. После чего отпустил, пообещав к концу вечера вернуть мне уже исправленные бумаги. У проходящего мимо официанта выспросил присутствие господина Савойского. Тот учтиво ответил, что оного пока не встречал, но пообещал сообщить мне, едва тот появится. Сунув тому целковый за труды, с его подноса забрал бокал шампанского и отправился прямиком в залы.

Пройдясь мимо портретной галереи всех членов клуба, случайно нашёл магографию нужного мне человека. Не успев пожалеть выкинутый на чаевые целковый, меня отвлекло от рассматривания портретов чье-то бурчание. Неизвестный мне парень, не заметив меня, с недовольством разговаривал сам с собой у окна:

-Ну каким же я был идиотом, согласившись на сей спор. Ну и где же была моя голова. Дурак! Как есть, дурак!

-Извините, может чем-то я смогу вам помочь? Отяев-Конов Сергей, к вашим услугам. -поздоровался с ним.

-Даже не знаю. Для этого вам придется выслушать мою историю.

История оказалась простой. Мой собеседник неделю назад в подпитии и под настроение заключил пари и должен был именно сегодня рассказать несколько неизвестных широкой публике анекдотов. Считая себя ценителем по этой части, в порыве спора, мой собеседник заключил его. Проигравший, по меркам гостей и слушателей, должен будет смеха ради вырядиться в женское платье и проходить в оном до конца вечера.

А нифигасе у них тут прикалываются. Камеди клаба на них нет.

А за неделю, продолжал тот, как назло ничего приличного и нового не попалось. И сегодня он пришел в клуб, как на каторгу, с каждой минутой смиряясь со своим неизбежным поражением.

-Ну что же, -отвечаю ему: - Вам повезло. Проблема ваша довольно легко решается. Уверен, что смогу помочь выйти из этой неприятной ситуации. Но обещайте мне, что впредь не будете участвовать в такого рода пари. Тогда и объектом насмешек становиться не придётся.

Заручившись согласием уже на все готового собеседника, в тишине портретной комнаты принимаюсь рассказывать тому разные варианты. Многие из которых слышали только стены дортуара нашего приюта и матросская кают-компания на "Новике".

-Вы меня сегодня решительно спасли! Я этого не забуду. Ох! А я и не представился. Мое упущение. Вельяшев-Воленцов Семён Михайлович, к вашим услугам.

-Да полноте вам.

-Вы, верно, у нас в клубе новенький? Раньше я вас тут не видел.

-Да, вы правы. Здесь в первый раз. Хотя сегодня я больше по делу.

Прошли мимо комнаты со стоящим в центре столом, с водруженным на него ящиком, в коем лежали странные шары. Едва надумал спросить, что это за хрень лежит, как мы оказались в соседней курительной. В больших и несомненно мягких диванах сидящие гости откровенно кейфовали от вкуса и аромата сигар, дымя табачком в трубках. Пулей метнулся дальше, Емельян Емельяновича мне хватало за глаза, а тут их, куряк, прилично. Следом прошлись мимо кофейной комнаты, где обычно велись, по словам моего спутника, всякие умные разговоры, фруктовой комнаты, заставленной столами с колониальными фруктами и дарами тартарской природы, и большой парадной столовой с недурным меню на стойке. М-м-м, а запах тут!

Пока повеселевший Семен Михайлович, на правах старожила, знакомил с остальной обстановкой в клубе, я рассматривал сидящих за карточными столами. Старички за многочисленными ломберными столами степенно вели коммерческие партии в ералаш, вист и преферанс, изредка отвлекаясь на стоящие рядом сервировочные столики. И шипели на некоторых, что имели неосторожность шуметь в зале или хотя бы говорить громче обычного. Те что помоложе - играли в биллиард, увлеченно гоняя шары в лузу. В Аглицком клубе были даже дорожки новомодного боулинга, каким-то краем занесенного из Мерикании. Мальчишки в униформе, сидящие на конце дорожки, ловили отправленные членами клуба шары и собирали в строй разбитые кегли. В другой комнате господа из гражданских и военных чинов обменивались жаркими и едкими комментариями после прочтения свежих газет.

Когда в одной из комнат Вельяшева-Воленцова все же отвлекли насчёт пари, пришлось остановиться. Пока мой новый спутник принялся завершать пари, рассказывая услышанные от меня анекдоты, я рассматривал цветущую зелень в пристроенной оранжерее.

Пари окончилось ожидаемой победой Семена Михайловича. Вдоволь посмеявшись с друзьями и прочими гостями над поверженным в пари противником, запыхавшийся на радостях от треволнений, парень схватил с подноса шампанское и во всеуслышание заявил: