-Дамы и господа! На следующую аудиенцию приглашаются... чета князей Отяевых и... господин Конов! Прошу вас!
Встаю с банкетки и иду в зал, прямо-таки предчувствуя шкурой будущие неприятности. И ведь ни капли не обманулся. Едва встал и принялся идти к двери, как противные уколы с ненавистью направленных в меня изучающих взглядов, от стоящих неподалеку, мужчины и женщины в возрасте, я ощутил всей кожей. Вот черт! Родственнички капитана, блин!
Они, внезапно подорвавшись, быстрыми шагами плавно фланируют мне наперерез, словно пытаясь войти в эту дверь первыми. У дверей в зал пришлось несколько притормозить, пропуская этих спешащих, по старшинству, вперед. Первой у двери, прищурившись от нескрываемой ярости и подавляющей разум ненависти в глазах, заговорила со мной дородная дама, крепко сжимая руку своего кавалера: -Ты! Выскочка! Без роду и племени! Уж не знаю, как и чем ты очаровал моего младшего сына -эта мадам, поморщившись, словно выплюнула эти слова: -Раз кольцо нацепил, думаешь тебе все позволено. Ничего это не значит! Ничего! Нашего согласия не видать, голодранец!
От неожиданности заявления даже не сразу ответил:
-Мадам! Простите, никак не пойму, чем я вас так разозлил, но я вас не знаю. Да и не желаю знать! -ровно, спокойно и вежливо, смотря прямо в глаза, принимаюсь отвечать ей. Да, слова в ответ прозвучали несколько издевательски. А что она накинулась? Ну, получай, мадам, ответку.
Женщина на мои слова поперхнулась и взъярилась пуще, вцепившись сильнее в рукав костюма своего спутника:
-Ах ты! Нахал! Да ты с кем разговариваешь? Да мы тебя!
-Елена Николаевна, оставь! Дорогая! Не стоит так унижаться. Перед ...этим! Лучше пойдем! -мужчина презрительно, словно пустое место, оглядел меня с ног до головы, на миг задержавшись на моем перстне, и, проявляя заметное усилие, потащил свою дражайшую половинку в зал.
Огляделся по сторонам. За нашей внезапной стычкой, кто шепчась с интересом, кто с полнейшим безразличием, наблюдали все стоявшие в зале гости. Ухмыльнувшись, я вошел в зал вслед за старшими Отяевыми, а распорядитель закрыл следом за мной двери.
Не успев войти и осмотреться, как мои родственнички, быстренько подлетев к столу и обступив главного начальника Имперской канцелярии, принялись, мешая друг другу и перебивая, задавать вопросы:
-Да по какому праву...почему нас не соизволили предупредить...кто это такой...это вопиющее неуважение... оскорбление...сударь, имеем право требовать защиты чести и достоинства...репутация...
Следя за разворачивающимся на глазах представлением, сам счел за лучшее промолчать.
-А ну тихо! Т-тихо!...-раздалось три шумных хлопка-удара подряд по столешнице. Отяевы-старшие отшатнулись, представляя начальника, держащего в руках пресс-папье, которое он следом положил на суконную поверхность стола: -Тих-хо! Раскуд-дахтались тут!
-Говорите, репутация, Павел Васильевич?! - тон говорившего не предвещал им ничего хорошего: -Какая такая...репутация?
Старшие Отяевы переглянулись:
-Петр Петрович, что-то мы вас не разумеем. -запричитала дражайшая супруга.
-Не разумеете?! А потому, что не о том думаете, Елена Николаевна! Совсем не о том.
-О чем вы говорите, ваша светлость? -за неё продолжал супруг, на что вставший из-за стола дородный мужчина, нажав на какой-то кубик, продолжал:
-Думали, о вашем участии в заговоре против Империи и его величества никто не узнает? Думаете, с внезапной кончиной обоих князей Демидских во дворце для вас все закончилось? Что про проделки вашего старшего никто не узнает? Все?! И концы в воду?! На мёртвых свои делишки списать решили?! Как бы не так!
Голос начальника с каждым словом крепчал, хотя звучал как-то странно и даже несколько тревожно. А к концу речи лично у меня появилось настойчивое желание покинуть это место. Но не тут-то было. Попробовал двинуться с места, как вдруг поймал себя на мысли, что делать мне этого совсем не хочется. Лучше постоять на месте, тут как-то спокойнее и безопаснее. В помещении, словно паром, изливался страх, давящий любые возражения.
-Каком заговоре? - уже тихонько, как-то разом сбавив тон и свой напор, пискнула Елена Николаевна. Со спины было видно, как шея и вырез платья на спине покрылся неестественной бледнотой. -Молчать! - начальник канцелярии грубо прервал ее. Воздух был буквально наэлектризован злобой: -Репутация! Поздновато вы о ней вспомнили. Лучше бы помнили о степени соучастия вашей семьи в контрабанде магического вооружения из Катая. И о соучастии вашего старшего сына в нападении интервентов на дворец. Да только за вашу помощь, пускай неявную, и потворство врагам Тартарии напомнить, что по Уложению дворянам полагается?
-Какое потворство? Каким врагам? Что с нашим сыном? - не унималась занервничавшая мадам. Супруг сжал ее руку, пытаясь остановить. Но было поздно. Новая давящая волна страха, густо исходящая от начальника, теперь накрыла помещение полностью. Отчего у меня даже сработал княжий перстень, накрывая меня защитным куполом. Женщина от ужаса что-то пискнула и замолчала совсем, словно признавая за хозяином зала право говорить. Который, в свою очередь, подобравшись и выдержав паузу, продолжил говорить:
-С неудовольствием... довожу до вашего сведения, что Ваш старший сын князь Алексей Павлович Отяев был убит вместе со своими приспешниками в Имперском дворце во время магического боя, однозначно выбрав сторону врага. Государь за предательство Империи и своего государя повелел лишить Алексея Отяева даденного его прадедом Императора княжеского титула. Посмертно. Также посмертно за преступления против Империи и помощь врагу в разборе дела князей Демидских супротив князя Отяева Василия, флайт-капитана имперского флота, старший сын Алексей лишен защиты его величества. По причине наличия доказательства неявного причастия вашей семьи к контрабанде магического вооружения и припасов. Этого достаточно, чтобы просто сгноить вас, Павел Васильевич, в камере старой Петерсборгской крепости. А вам, сударыня, не по паркетам туфельками шастать, а прямиком в монастырь на иноческий постриг. С забвением. В лучшем случае.
Только вот наш государь зело велик и милосерден к врагам своим. -продолжал, словно кирпичом, припечатывать моих родственничков начальник канцелярии: -Его величество посчитал, что отец за сына не отвечает и в отношении вас потребовал ограничиться лишь негласным надзором. Жаль. Очень! - от себя прокомментировал он.
-Но как же! Но позвольте! Мы не участвовали ни в каких заговорах! -не зная, что сказать в свою защиту, пыталась защититься княжеская чета.
-Довольно слов! Сей факт не требует доказательства. Присутствие и гибель вашего сына на стороне врага подтверждена его величеством лично. Вам этого мало? -сказал, как отрезал, его светлость. И лишь благожелательное отношение к памяти героя Империи, князю Василию Павловичу Отяеву, вашему младшему сыну, сударыня, с которым вы так долго были во вражде, не позволило наказать вашу семейку должным образом. Вы, Павел Васильевич и Елена Николаевна, все поняли?!- добившись нужного эффекта, стоявший за столом, разгневанный мужчина словно возвышался над всеми остальными, заставляя родственничков смотреть на него исподлобья. Оба супруга, склонившись, кивком головы обозначили свое согласие.
-А теперь продолжим наши дела суетные. -едва сказав это, его светлость вновь сел за стол, одновременно вновь нажав на встроенный в стол кубик.
-Довожу до вашего сведения, что канцелярией, незадолго до гибели Василия Отяева, от него было получено письмо с просьбой разрешить в обход согласия семьи усыновление человека не дворянского происхождения, воспитанника Старо-Петерсборгского имперского ольгинского приюта трудолюбия Конова Сергея. Наш государь, главный попечитель приюта, рассмотрев его прошение лично, дал на то свое согласие. Да и сам Василий Павлович, не дожидаясь ответа государя, признал своего приемного сына родным, самолично и в добром здравии передав свой родовой княжий перстень. Данный факт установлен и проверен мною лично только что с помощью магического артефакта. Возражений по усыновлению с вашей стороны быть не должно.
