-Орудия! Бронебойный готовим!

-Ваше высочество! Прицел ставить надо!

-Как? Как мне ставить прицел? Ведь мы же в Сергея можем попасть?

-Ваше высочество. Прицел!

Девушка, вся трясясь от нахлынувшего ужаса и страха,  принялась нервно крутить верньеру вновь, пытаясь установить настройку стрельбы. Чурило же задавал уклон ствола пушки, следуя словам ее высочества. Она же периодически бормотала:

-Еще! Нет! Еще вниз...еще...Я не смогу! Я боюсь! Я попаду!

-Ваше высочество! Нет времени. Надобно стрелять!-Павел стоял у смотровых щитков, всматриваясь вдаль.

-Я боюсь! Я не смогу! А вдруг мы попадем в него!

-Ваше высочество! Сейчас или никогда!

-И-и-и-и-и-и-пли!

Бахнул выстрел, добавив из орудийной еще больше тепла и пара на и без того нагретый мостик.  И через несколько мгновений с улицы послышался новый взрыв, мощным хлопком, дуновением ветра, пыли и жара возвестивший команду о больших проблемах. Все стоявшие на мостике, за исключением Александры, от ужаса осевшей прямо в нижней юбке на металлический пол, рванули к смотровым окнам. Ее высочество, сидя на полу, завизжала:

-Кто-нибудь, скажите мне. Я  него попала?

Ребята в ответ молчали, отчего беспокойство ее высочества от случившегося и непоправимого лишь усилилось. Девушка, всхлипнув от ужаса, тряслась на полу:

-Ну скажите же мне! Я убила? Я убила Сергея?! -со злостью: -Ну чего же вы все там молчите? А?

Гулко ухнул выстрел паропушки. Мой противник, мужчина в энергетическом коконе успел лишь обернуться. Красная светящаяся  полоса выстрела черкнула в воздухе и коснулась его большого шара, испаряясь в потоке лучащейся магической энергии. Лишь для того, чтобы вызвать в ней бурный хаос. От осознания всего ужаса своего положения агличанин вцепился в свои волосы и через несколько мгновений следом он взорвался. Энергия объемного взрыва отбросила меня сильно далеко на дорогу. Думаю, тут бы конец и пришел, вот только последние остатки защитной магической энергии из родового отяевского кольца, смягчив для меня энергию взрыва, смягчили и само падение, правда на какое-то время выбив из меня дух. Больно!

  Точно, мне, наверное, везет по жизни. Очнувшись от щекотно ползущей по носу мушки, я лежал навзничь опустошенный, на пыльной треснутой плитке дворцовой дороги, не в силах даже сдвинуться и всем телом от земли чувствовал вибрацию шагов ступоходов. К глухому ритмичному грохоту приближающихся шагов добавилась заунывно жужжащая, знакомая мне по "Новику" музыка винтов, собираясь все вместе в причудливую какофонию. Надо мною пролетел эскадренный дирижабль, со всех сторон ощетинившийся пушками. Потом второй. Рядом садился третий. Где-то справа, там, верно, где сел дирижабль, громко затопало множество бегущих солдатских сапог.

-Сынок, живой?! - рядом опустился какой-то добродушный усатый солдат в зелено-красной форме Преображенского полка: -Живой! Носилки сюды!

-Ваше высочество, дирижабли садятся. Несколько. Имперские.

-Пф! Дирижабли! Что мне ваши дирижабли? Зачем мне ваши дирижабли, а? -девушка явно была в истерике: -зачем они мне нужны? Не нужны они больше! Не нужны!

И заплакала навзрыд, захлебываясь слезами. К ее высочеству подбежали малые братья и сестры, которые, увидев незавидное состояние Александры, принялись успокаивать, гладя ее по голове и плечам. И когда вдруг раздались слова вдруг заоравших, стоящих у окон, ребят, она еще какое-то время плакала, пытаясь признать и осознать их:

-Ваше высочество, жив Сергей-то. Жив он. Жив!

-Где?

-Вон там, ваше высочество! Вон! Носилки ему гвардейцы несут.

-А-а-а-а! Я иду вниз! Кто-нибудь, спустите  меня вниз!

Три дня спустя.

Улицы Старого Петерсборга, знакомые мне еще с момента побега из приюта. С полчаса назад наш дирижабль, под охраной с настоянием приданного нам Адмиралтейством эскадренного ударного дирижабля,  аккуратно встал на причальной станции в центре города. Подождав,  когда нам подадут паровик, я подсадил в красивый фаэтон Делонэ-Бельвиль Имперского гаража первой свою даму, Александру, на сутки вырвавшуюся из наводящего тоску дворца. Спрятав свою элегантную трость в багажное отделение, уселся в него вместе с Павлом. И под охраной из дюжих вооруженных гвардейцев из Преображенского на двух паровиках мы отправились по нужному адресу. Никольская, 25.

  Как заправский гид, всю дорогу я шутил и комментировал Саше окружающие нас по сторонам виды, не менее красивые за закате уходящего дня. Иногда, правда, болела голова и мутило, отчего окружающие в тот момент были как в тумане - последствия ударно-магической контузии. Спасибо спутникам, к моментам потемнения и остановкам разговора они относились лояльно. Просто перед глазами еще были картинки из боя с магами. Врачи обещали, что контузия вскоре пройдет, а возможность пользоваться временно отсутствующей магией молодой растущий организм непременно восстановит. Подождём, раз обещают. Хотя я успел с ней свыкнуться, как когда-то с любимым смартфоном. Они же, полковые врачи Преображенского, залечили мне полученные при сильном падении раны, не пожалев для этой цели, простите за каламбур, целый магический камень. И еще дополнительно осматривал и водил по телу чем-то целебным дворцовый врач, пришедший в палату по личной просьбе Саши. Прямо дежа вю какое-то.

Императрица нашлась живой, просто погребенной на лестнице под многочисленными телами убитых и раненых гостей. Катайцы после недолгого боя и пальбы как в тире по беззащитным придворным никого не осматривали,  потому ей удалось уцелеть. Да и в момент давки от чувств и навалившихся сверху тел, женщина потеряла сознание. Защитный природный механизм в мозгу, отключивший ее,  позволил ей пережить психический шок куда легче. Хотя будучи эмпатом,  тонко чувствующим мысли, настроение и состояние  окружающих, в первое время ей пришлось тяжело. Переключиться от дурных мыслей на позитив ее величеству и одновременно маме Александры удалось лишь с помощью детей,  скопом навалившихся и обнявших ее. И увидев, пусть  раненого, но живого супруга.

  Император лежал в своих покоях.  Лучших врачей столицы, взяв с них подписку о неразглашении, тайно собрали на представительный консилиум на предмет дальнейшего лечения государя, но общий вердикт врачей был неумолим.

-Будет чудо, если государь выкарабкается. Понимаете, магические возможности тела и лечение от поражения магией-это настолько до сих пор неизученная область - важно объяснял Императрице и герцогине Шлезвиг-Голстинской пожилой представительный маг-доктор: - и мы до сих пор не понимаем, как лечить участок мозга, ответственный за энергетику жизни, пораженный сильными ударно-волновыми магопуляциями в сочетании с электротравмами, нанесенными ему импульсными токами высокой частоты. Некрэктомии и уж тем более ампутации конечностей удалось избежать, про шок и гипоксию вообще молчу, да и внешний вид государя нынче совсем не пугающ. Врачебная наука и не такое нынче лечит, но  увы. Единственное,  что нам удалось сделать, так это только стабилизировать состояние и магический фон его величества. Но и это весьма ненадежно и ненадолго. Может быть неделя-две-месяц, больших гарантий из нас не даст никто. И надобно держать его на магических камнях, подавая их для стабилизации состояния государя по одному каждый день. Только вот влитая в него энергия вскоре уходит вовне, в эфир, не задерживаясь, а  пропадая впустую.

-То есть, если перестать давать эти камни или они, не дай бог, кончатся? - уточнив, прервала слова доктора ее величество.

-Да! Через час-другой все! Наш государь отдаст богу душу. И то, что пока жив, благодарить надо того парня, что его оттуда вытащил и поделился жизненной силой. Без него... - доктор многозначительно промолчал: -А мы поддерживаем его жизнь чем можем и пока есть чем.

Шли во дворце и первые разговоры о передаче власти. Императрица при малейшей попытке первых новоназначенных и.о., взамен погибших на балу, придворных начать разговор о перспективах передачи власти согласно Уложения от оного отказывалась, прося отложить разговор на более позднее время,  первые дни находясь у постели венценосного супруга. Первые совещания о делах государственных проводились в спальне, позже изредка перемещаясь в рабочий кабинет государя.