Конечно, с его, однако, довольно хорошими знаниями по многим предметам, включая и физику, доходил смысл, понимание того, что такое невозможно на современной стадии развития техники, технологии. Такой мобильник не изобретён ни в одной стране мира. Потому изумление продолжало полностью господствовать в его душе, разуме.

Но как-то и не было разговора между этим человеком и этой прекрасной девушкой со странным именем Евгеника. Кажется, они понимали друг друга без всяких слов.

Ещё не утихло изумление, не собиралось, когда она проговорила, говорила тихо, и слова её предназначались ему, Эрику:

– Это только начало. Будет другое…

4

Он вглядывался вдаль. Он вглядывался на то каменистое плато, над которым по воле его воображения вознёсся ввысь дворец вечности единого властителя, несу-бети – принадлежащего Тростнику и Пчеле. Это каменистое плато послужило прочным фундаментом самого дворца вечности. О, Хнум – создатель людей, бог творения, возрождения и плодородия, воды, вечернего солнца, покровитель опасных порогов великой реки! Его мольбы, просьбы на благословение. Он вглядывался ли в будущее? Но дано ль, узреть за тот таинственный изгиб, за которым укрылась будущность, будущее…?

Двадцать лет строили, возводили его детище от разума, и вот он возвысился самым грандиозно высоким каменным сооружением человечества всех времён, всех народов. Разлив великой реки давал под его начало до ста тысяч рабочих из свободных людей Чёрной земли, свободных людей, ибо рабы не смели, и прикоснуться к самим камням, лишь поднося еду, воду строителям великой стройки. И вот за двадцать лет будут вырублены, затем перенесены, возведены грубой физической силой и неимоверной волей от упорства два миллиона триста тысяч каменных блоков, и также сто пятнадцать тысяч облицовочных плит.

И вот оно возвысилось на все времена, его творение, его чудовище от разума, превзойдя прежнее удивительное строение – дом вечности Джосера в Саккара этого врачевателя, этого учёного, именуемым Имхотеп.

Стороны великой усыпальницы Хуфу – владыки Верхнего и Нижнего царства соотнесены, как и задумал он, точно по четырём сторонам белого света, что указывают на север, юг, восток, запад, с тоннелем от входа, откуда в ночь виден сияющий блеск Полярной звезды.

Сзывались по зову, призыву сердца свободные люди от долин по обе стороны Нила. В горных залежах на правом берегу Нила тесались, шлифовались с точностью каменные блоки, что при укладке каждого из них он, с гордым именем Хемиун, лично проверял их точность, срывая каждый волос, дабы не просунулся он между щелей. Так он и вовсе останется без волос.

На огромных плотах через Нил перевозили точно обтёсанные, отшлифованные известняковые, каменные глыбы, затем на левом берегу на каменных шарах, катках, деревянных салазках, вцепившись сотнями, тысячами о толстые верёвки, катили к месту. А там, на правом берегу Нила, тем временем продолжали и продолжали вырубать камни, тесать, шлифовать их до полной точности, чтобы не смог между щелей протиснуться его каждый волосок, его, именуемым гордым именем Хемиун.

Вера – исключительная особенность разума, души, психики человека этого мира! Вцепившись цепкой хваткой, вера движет вперёд. Именно стойкая вера по убеждению, именно невероятное слияние разума с волей, непреклонной волей!

Это дело доверено свободному человеку, дело возведения дома вечности, священной пирамиды ставленника от бога Хора – бога лазурного и чёрно звёздного неба, самого бога воинов, каковым и является фараон, рождённый властвовать над свободными людьми Чёрной земли, как и над их рабами. Как высоко стояло в Египте значение иерархии! Потому это и есть дело свободных людей, а не рабов. И эта надежда, и эта вера в то, что лучшего достигнут в небесных долинах солнечных богов. И потому предали всего себя сияющей надежде и твёрдому убеждению постижения лучшей доли. То было состояние массового сознания, столь характерное для этого мира, состояние массового, твёрдого сознания, отметающего, разметающего всякое сомнение. То было ли верховенство над рассудком, также столь характерное для людей этого мира? Единый порыв слияния разума с волей!!!

И вот оно возвысилось на все времена, его творение, его чудовище от разума. О, первое по списку из семи чудес света!

Верхушку пирамиды венчает пирамидон из красного гранита. Поверх всех каменных блоков в аккурат сложены облицовочные, полированные известняковые плиты. Их тщательно натирали перед укладкой. А затем всю ночь то и делали, что накрывали одной огромной сшитой циновкой из множества циновок, по его указанию.

Прибыл сам Хуфу, сам несу-бети, принадлежащий Тростнику и Пчеле, сам небтауи – повелитель обеих земель, фараон Верхнего и Нижнего Египта. Прибыли верховные жрецы, прибыл и этот, именуемый Амун, из всех самый изощрённый в искусстве, мастерстве угнетения взглядом.

Ждали восхождения бога Ра на огненной колеснице до самого пика, и в самый зенит, дабы раскрыть взору дворец вечности, над которым он изначально корпел над папирусом, производя расчёты точно по предписанию самой геометрии, выводя каждую грань до тончайшей точности. И вот Ра на самом пике, и он на вершине, к которой шёл двадцать лет. И вот оно – торжественное остриё судьбы!

Обдало всех ослепляющим сиянием золота от лучей божественной колесницы Ра, когда скинута огромная циновка. Взволнованный трепет прокатился над долиной левобережья великого Нила, великой реки всего Верхнего и Нижнего Египта. Из всех домов вечности это было чудо, как триумф инженерного расчёта, как гений архитектуры! Его золотистый свет ещё сотни, сотни, ещё тысячелетие будет озарять от рассвета до заката всё вокруг, куда лишь окинет взор. Ибо и натираться будут плиты каждодневно и тщательно, и даже тогда, когда у власти пребудет пятая династия фараонов, ставленников гелиопольского жречества от бога солнца Ра, столь враждебная Хуфу, и не будет такого же прежнего ухода, однако ж, не потускнеет свет гениального творения.

Ничто не властно над временем, ничто, и когда через две тысячи лет в веке пятом до нашей эры настоящего летоисчисления по календарю григорианскому, во времена правления фараонов двадцать седьмой династии – царей ахеменидов, объявится в долине вечных домов из Великой Греции – Эллады путешественник, историк Геродот Галикарнасский, то предстанет перед ним сиё творение от гения не сияющей позолотой, лишь бледно желтоватым отражением. И дойдёт сия великая усыпальница, как пирамида Хеопса, таким вот греческим уклоном имени Хуфу, великого ли царя, фараона, принадлежащего Тростнику и Пчеле несу-бети, повелителя обеих земель небтауи. И будут под наносным ветром времени, ветром истории, снесены, унесены облицовочные плиты на постройки, на другие нужды и так далее. И будет под наносным ветром времени ограблено, разграблено первое из семи чудес света разного рода грабителями, авантюристами и так далее. История не запомнит, не запишет их бесславные имена, чьи разумы и души и ногтя, и следов пылинок не стоят того, чей разум замечательным достоинством и бессмертием времени торжественно ль вознёсся в Историю одной из самых немеркнущих и славных вершин от гениальности…

– Знай, Хемиун, не долины солнечных богов, твоё творение придаст бессмертие имени Хуфу, – услышал рядом тихий голос, принадлежащий одному из верховных жрецов, превозносящему имя Амун.

Как-то содрогнулся он в сиянии торжественного мига счастливой ли судьбы, услышав такие слова, неугодные уж всем солнечным богам. Такое может говорить лишь он, заставляющий толпы цепенеть своим цепким взглядом, подобно нильскому удаву, взошедшему на тропу воинственной охоты на всякую мелочь, расплодившуюся по обоим берегам великой реки. Да, многие жрецы способны человека поодиночке увести в долину снов, но властно господствовать над толпой может лишь он, этот Амун, который не трогает одного лишь несу-бети, самого Хуфу, будто лелея таким вот оберегающим крылом.