- Ну, не десять тысяч, на первых порах значительно меньше. Еще шесть лет назад на созванном Приамурским генерал-губернатором бароном Корфом Хабаровском съезде местных деятелей обсуждался вопрос строительства рельсового пути в Забайкалье от Сретенска до Байкала протяженностью около тысячи верст, и второго, в Уссурийском крае, от Владивостока до станицы Графская на реке Уссури, это еще около четырех сотен верст. Таким образом, имели в виду создать смешанный железнодорожно-водный путь, решили использовать реки Уссури, Амур, озеро Байкал, Ангару... Тем более, что тогда же Восточно-Сибирский генерал-губернатор граф Игнатьев добивался постройки железной дороги от Томска до Иркутска.
Сергей Юльевич вспомнил, что сложная обстановка на Дальнем Востоке, вызванная обострением отношений между Китаем и Японией из-за Кореи, неудачная, ввиду вмешательства Англии, попытка России занять в Корее незамерзающий порт, дружные усилия западно- и восточно-сибирского генерал-губернаторов, а главное - жизненная необходимость круглогодичной, вне зависимости от внешнеполитических факторов, связи с дальневосточной окраиной, заставили правительство внимательно отнестись к этому вопросу. Особое совещание министров под председательством действительного тайного советника Абазы /вспомнив Абазу, Сергей Юльевич скривился как от зубной боли -жулик он эдакий/ обсудило сложившееся положение и было решено направить в Приморскую область изыскательскую экспедицию, которую возглавили инженер путей сообщения Урсати и генерального штаба подполковник Надаров, как знаток Уссурийского края, для проведения специальных изысканий на местах.
А Павел Федорович продолжал. - Изыскания линии железной дороги в Приморской области начались с весны восемьдесят восьмого года и закончились в следующем году, Будущей линии от Владивостока до станицы Графская было решено дать направление через села Раздольное и Никольское, откуда она шла дальше, вдоль восточного берега реки Сунгачи до станицы Лутковская, расположенной на реке Уссури и, перейдя реку, пустить вдоль правого берега реки Уссури до станицы Муравьево-Амурской, с ветвью на левый берег река Иман, где образовалась пристань. Кроме огромного количества инженерных задач по прохождению сложного рельефа, в том числе ряда туннелей, исследовались разные переходы для железнодорожного моста через реку Уссури. Наконец, в виду требований местной администрации, признававшей линию железной дороги от Владивостока вдоль правого берега полуострова Муравьева-Амурского на протяжении около тридцати верст опасной в стратегическом отношении, так как она свободно могла быть обстрелянной с моря, было сделано изыскание дороги от Владивостока до перехода реки Лянчихэ по водоразделу полуострова. Впрочем, из-за дороговизны сметы эти варианты были отставлены.
- Да, Павел Федорович, расскажите, пожалуйста, что собой представляет Владивосток. Меня прежде всего интересует состояние там промышленности и население города.
- Да ничего особенного, честно говоря. Крохотный, неустроенный и довольно скучный городишко. Но учтем, что расположен он довольно далеко и очень молод. Начало Владивостоку положил военный транспорт "Маньчжур", который двадцатого июня шестидесятого года доставил сюда команду из тридцати нижних чинов 3-й роты 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона под начальством прапорщика Комарова. Команда принялась за постройку казармы, офицерского дома и служебных построек. Месяца через два в бухту Золотой Рог, на берегах которой и расположен Владивосток, зашел корвет "Гридень" и экипаж его построил большую казарму, офицерский флигель и небольшие ремонтные мастерские для нужд флота. В следующем году была заложена православная церковь во имя Успения Божьей матери, освещенная в апреле шестьдесят второго года. Тогда же Владивосток стал именоваться уже не постом, а портом, и для некоторого облегчения жизни немногочисленных здешних жителей, тяготившихся обитанием в медвежьем углу, во Владивостоке было введено порто-франко. Еще года через два здесь было учреждено общественное городское управление, а первым старостой был назначен городской житель купец Семенов. В те времена городишко напоминал нечто вроде форта на американском Диком Западе. Рота солдат, несколько военных кораблей летом, одна москательная лавка и полдюжины мерзейших салунов, трактиров по-русски. В шестьдесят пятом, для ремонта кораблей Сибирской военной флотилии, здесь были учреждены мастерские и приехали первые переселенцы. Жизнь в городе стала несколько веселее и разнообразнее: прекрасный пол смягчил нравы, но и вызвал бешеную конкуренцию, следствием которой стали частые эксцессы. В чисто испанском, знаете ли, духе. Простой люд обходился мордобоем и поножовщиной, а господа офицеры вызывали друг друга на дуэль. В конце шестидесятых годов население города с войсками насчитывало шесть сотен душ при пятидесяти жилых зданиях. А с переводом сюда из Николаевска базы военного флота город стал расти с неимоверной быстротой, особенно после введения в семьдесят шестом году городового положения. К восемьдесят пятому году население города достигло десяти с половиной тысяч душ, в том числе до пяти тысяч военных чинов. Торговые обороты в это время также достигли почтенной суммы - свыше четырех с половиной миллиона рублей. За год в порт зашли более семидесяти торговых судов, главным образом иностранных, с общим водоизмещением до шестидесяти тысяч тонн. Количество только частных строений в городе перевалило за шесть сотен, в том числе за сотню лавок и магазинов и почти пять десятков гостиниц и харчевен. А установление в восьмидесятом году пароходного сообщения с Одессой на пароходах Добровольного флота дало такой толчок промышленному и торговому делу Владивостока, что в настоящее время в нем живется почти с теми же удобствами, как и в любом губернском городе, исключая, разве что, дороговизну предметов не только роскоши, но и первой необходимости. Мог бы Владивосток достичь и более блестящих результатов, если бы в разное время не поднимался вопрос о переводе военного порта то в залив Посьета, то в залив Святой Ольги. Когда же в восемьдесят девятом году начали строить крепость, чтобы обеспечить неприкосновенность территории, и вместе с тем увеличили количество крейсирующих здесь военных кораблей Тихоокеанской эскадры, то жители города приобрели уверенность, что им не придется срываться с места, и начали обустраиваться более основательно. Раньше все сидела как бы на узлах - если базу флота переведут в другое место, то туда придется перебираться едва ли не всему городу. На прежнем месте он терял бы всякое значение и смысл. Но прекрасная гавань сулит Владивостоку блестящее будущее.
- О, да я вижу, вы большой патриот Владивостока. Неужели там так хорош живется? Или, согласно известной пословицы, всякая лягушка...?
Павел Федорович несколько смутился и признался, - Конечно, не очень... Санитарные условия города удовлетворительными назвать нельзя. Большинство домов, принадлежащих небогатому классу, построены на скорую руку, противу всяких правил гигиены, весьма тесны и холодны, дома в основном деревянные, лесу-то вокруг сколько угодно, тайга обступила тесно, но строят наспех, иногда наружные стены состоят только на одной плахи, а то и доски. Удобств при домах никаких нет, разве что умывальник в сенях. Особенно неблагоприятные санитарные условия представляет Китайский квартал, Семеновский покос, Линейная и Матросская слободки, которые большей частью состоят из фанз или жалких лачуг. Улицы труднопроходимы и грязны во всех отношениях. Жители этих слободок и кварталов народ бедный, чернорабочие китайцы, корейцы, русские рабочие, но их очень немного, и семейства нижних чинов. Все они живут очень тесно, скученно и в высшей степени грязно в своих или снимаемых фанзах. Но за последние годы в городе в большом количестве стали возводиться каменные здания, а их стараются ставить по возможности удобными.
- Понятно, - кивал головой Сергей Юльевич и, чтобы осветить еще одну проблему, невинно заметил, - Конечно, где грязь, там и болезни, особенно инфекционные.
