Итак, один человек – доставал из огромного мешка элементы взрывных устройств и подавал их наверх. Второй – размечал потолок условными обозначениями и выдавливал из тюбика быстросохнущий клей. Третий – размещал взрывные устройства и подключал детонаторы к общей сети. Делать это заранее – было нельзя. Четвертый – караулил дверь с автоматом…

На то, чтобы связать взрывную сеть – потребовалось около двадцати минут – и просто чудо, что к ним никто не сунулся все это время… иначе, пришлось бы убивать и его. Но, наконец, все было готово. Командир группы посмотрел на часы – они отставали на минуту и сорок секунд. Плохо.

Он дал сигнал – уходим.

Они вылезли обратно в туалет. Последним – шел опытный флотский сапер: он никому не доверил вязать взрывную сеть и сейчас – стравливал с руки сдвоенный провод. Остальные трое – уже собрали инструмент и были при оружии.

Один из них – открыл дверь из туалета в коридор, выставил приспособление – зеркальце на ручке, осмотрелся. Чисто! Они выскочили в коридор, сапер продолжал стравливать провод, ведущий к самодельной подрывной машинке: на всякий случай, в его снаряжение входило еще две, перебросить провода – минутное дело. Взламывать двери не было смысла, они залегли прямо в коридоре, плашмя, держа оружие нацеленным в разные стороны. В этом тоже был смысл – выходя в коридор – человек первым делом инстинктивно смотрит на уровне своего роста, проверяя, нет ли опасности. Лежащих навзничь людей он может заметить краем глаза – но прежде чем он осознает, что видит что-то необычное и решит посмотреть вниз – пройдет секунда-две, даже у очень опытного человека. А этого времени бойцам хватит, чтобы его убить. Это они – тренируются смотреть «по уровням», не отвлекаясь ни на что другое, и когда они идут головным дозором – в нем у флотского спецназа четыре человека, а не три, как в армии – один смотрит по нижнему уровню, другой – по верхнему, третий – вообще идет, прикрыв глаза и только слушает, а четвертый, с пулеметом – их всех прикрывает. Поначалу это может выглядеть идиотски, человеку очень сложно так сфокусировать внимание и держать его длительное время, тяжело и полностью довериться другому человеку, отключившись от всего лишнего и делая только то, что тебе приказано. Но как только это по-настоящему осваивается – сами бойцы удивляются, насколько обостренным становится их восприятие. Были уникумы, которые сосредоточившись – по едва поврежденной почве, по траве немного другого цвета, по едва заметной в траве леске – могли увидеть мину…

Надо было ждать фейерверка – его они должны были услышать. Глухие хлопки разрывов в небе, характерный треск… это значило бы, что пора начинать и им.

Но вместо этого – они услышали шум шагов на лестнице… кто-то, сам того не зная, приближался к своей неминуемой смерти. Топая надраенными до блеска сапогами, напевая какую-то песенку и…

Помахивая офицерским стеком. Этот парень сделал еще два шага от лестницы, и только тут понял, что кто-то лежит…

Он сделал еще один шаг, по инерции. В полутьме коридора – горело только дежурное освещение – было видно, как исказилось пониманием его лицо. Он не попытался упасть, убежать – хотя первое, наверное, надо был сделать, так у него был хоть крошечный шанс. Но нет, он сделал то, что и должен был сделать британский офицер: вступил в схватку с врагом, увидев его. Безнадежную схватку…

Хлоп. Хлоп.

Два отрывистых хлопка Парабеллума – и британец со всего размаха падает на ковровую дорожку. Его рука на кобуре – но пистолет он выхватить не успел.

Минус один…

Спецназовцам не надо отдавать команды – один из них быстро и почти бесшумно бежит к углу – контролировать лестницу. Остальные – напряженно ждут разрывов небесного огня – так, что сердце бухает в ушах…

– Слышал?

– А?

Главный пост – внизу, на входе в здание. Основная задача – проверять документы: тем не менее, пост сильно укреплен, и на нем даже есть пулемет. После второго сипайского мятежа на территориях – вышел общий циркуляр об укреплении всех зданий, в которых квартируют части армии и флота Его Величества. Так что с тех пор – через весь холл выложили кирпичную стенку с бойницами. Те, кто это сделал, не подумали только об одном – атаке с тыла.

Но так – работенка у них не бей лежачего. Единственная проблема – их видят все старшие офицеры, включая коменданта базы, и потому – перед наступлением на дежурство приходится по часу приводить себя в порядок, особо обращая внимание на качество бритья – даже один непробритый волосок может послужить основанием для взыскания. Местные служаки, мать их, решили, что тут Веллингтонские казармы[25]. Зато – нет идиотских маршей, внезапных смотров по ночам – живи и радуйся жизни. Особенно, если удастся раздобыть немного ката[26].

А сегодня и вовсе – благодать. Все на праздновании, скукотища – никого не пускать, ничего не проверять. Только Марсден приперся, служака чертов. Все ему неймется. Зато – они слышали краем уха, что возможно – им скоро проведут сюда настоящий телевизор. Радио у них уже есть, на коротких и средних волнах – а вот телевизор…

– Что – слышал?

– Упало что-то.

– Чего?

– Сэр Николас оказался пьянее, чем казалось на первый взгляд.

Но Байрон Коффри, сын валлийского браконьера, с детства крайне наблюдательный и еще не забивший на службу – отчетливо слышал, как упало что-то тяжелое, и мог даже примерно сказать где – на втором этаже, рядом с лестницей. И если парни из их наряда родились в городах и давно забили на все на свете (солдат спит, а служба идет) – то он был родом из тех мест, где не запирали дверь на замок, и если в местный паб приходила полиция и о ком-то спрашивала – то все делали вид, что не знали, о ком речь. Он не был большим поклонником монархии – но если он записался на флот, то все, что он делал, он делал серьезно. И если он что-то слышал, то не мог оставить это без внимания. Иначе бы он не был самим собой…

– Я пойду поссу… – простецки сказал он

– В офицерский нужник, а, Байрон? – издевательски сказал Картер Пигс, рыжий весельчак из Ливерпуля.

Ничего не отвечая – Байрон притворил дверь, пошел по лестнице. В отличие от большинства своих сослуживцев и даже офицеров – он отлично знал, как себя вести и куда смотреть. В Великобритании – за браконьерство была предусмотрена смертная казнь, но многие владетельные синьоры, в чьих владениях егеря находили браконьеров – не утруждали мирового судью формальностями. Так что уже между первым и вторым этажом – он учуял едва заметный, но такой, который не спутаешь ни с чем запашок – такой исходил от его отца и братьев, когда они возвращались с добычей. Запах…

Крови!

Он прянул назад – и бесшумная пуля, пройдя в миллиметре от его руки – ударилась в стену, оставив большую выбоину. Через секунду – рядом ударила вторая…

Личное оружие рядовым не полагалось – только офицерам. Винтовку он оставил в пирамиде, в караулке, поэтому он сделал единственно правильное, что только и можно было сделать в такой ситуации. Повернулся и бросился вниз, через ступени, крича во весь голос: Тревога!

– Эй… – Пигс бросил карты – наш Шекспир что там, рехнулся?

– Он сказал…

Послышался звук падения чего-то тяжелого – как мешка.

– Тревога!

Саймон МакАдамс вскочил и бросился к рубильнику. Картер Пиггс, даже без оружия – к двери караулки. Джек Лизли – к пирамиде с оружием.

Пиггс – пинком открыл дверь, и рухнул наружу, потрясенные молодые морпехи увидели, как от его рыжей головы отлетел кусок, и это в тишине, они не слышали выстрелов. Это был первый человек, которого убили на их глазах, первая смерть – но далеко не последняя… МакАдамс – дернул на себя рубильник, противно взвыла сирена. Перекрыв трескучий грохот первого пущенного фейерверка.

Здание содрогнулось от непонятного, глухого хлопка…

– Мак! Держи!