Губернатор приурочил свой приезд к открытию торгового центра «Дарья», который распластал свое грузное кубическое тело на привокзальной площади, захватив почти всю ее территорию. Поговаривали, что Алексей Никодимович приготовил для своего высокопоставленного друга личный подарок, назвав открывшийся комплекс именем его супруги. Открытие «Дарьи» прошло с большой помпой. Губернатор выступил с вдохновенной речью, в которой назвал Стеклов расцветшей розой губернии.

Блестящая автомобильная кавалькада губернатора вихрем промчалась по центру Стеклова, нигде не останавливаясь, и свернула на федеральное шоссе. Стекловчане обсуждали визит высокого гостя, гадая, какие же теперь ветры перемен подуют и чем это обернется для них. Говорили, что дела в Стеклове теперь пойдут еще успешнее. А Алексей Никодимович довольно потирал руки: он добился неограниченного кредита области, который позволит ему воплотить все свои задумки в жизнь. Бюджетные вливания вскоре принесли свои плоды: мэр наконец-то начал давно задуманное дело, осуществление которого сулило лично ему славу на долгие десятилетия.

Вскоре сразу в пяти местах Стеклова начались подготовительные работы, о конечной цели которых горожане судили-рядили всю осень. На зиму все остановилось, но весной работы продолжились, и затем наступил долгожданный финал: на месте прошлогодних раскопок друг за другом открылись городские фонтаны. Их гранитные бассейны и искусно устроенная подсветка предстали перед горожанами во всем своем великолепии. Но, как всегда, нашлись в стаде паршивые овцы, испортившие все дело. Хулиганье втихомолку стало сыпать в фонтаны стиральный порошок и лить еще какую-то бытовую химию, отчего эти сложные гидросооружения выходили из строя. К тому же дикие ватаги молодежи устраивали в ночные часы пьяные гулянки у фонтанов, сопровождаемые битьем бутылок, запуском ракетниц и шутих, визгом, драками и прочими безобразиями. Жители перестали спать по ночам. А подростки совсем распоясались. По утрам дворники, матерясь на все лады, отгребали от фонтанов кучи битого стекла и мусора. Мэр отдал распоряжение патрулировать по ночам площади и скверы, но это оказалось пустой затеей, – то ли полиция плохо справлялась со своими обязанностями, то ли дерзкая молодежь, видя приближающиеся наряды, успевала прятаться в близлежащих подъездах. Вскоре парадные этих домов своим запахом и видом стали напоминать общественные уборные. Жители взбунтовались и стали писать коллективные жалобы в администрацию с требованиями прекратить безобразие или же вовсе законсервировать фонтаны.

В городе прошла акция «Сделаем наш город садом», но она закончилась полным провалом по причине отсутствия элементарной совести и гражданского самосознания у молодежи и деклассированных элементов, которые продолжали устраивать форменное свинство и пьяные разгулы. Терпению администрации пришел конец, когда некто темной ночью вымазал краской дорогую кованую ограду фонтана в старом городе, сопроводив эту мазню надписями неприличного содержания в адрес мэра, а в бассейн вылив вонючую жидкость неизвестного происхождения. Поймать хулигана полиция не смогла. Телевизионщики, науськанные мэром, грозили всяческими карами вандалу.

Алексей Никодимович в теленовостях призвал горожан к спокойствию и гражданскому единению. Он почувствовал, что авторитет его, прежде нерушимый, дал трещину. Тогда-то с административного Олимпа и полетели головы некоторых чиновников, и карающий меч начальственного гнева не преминул острым своим краем коснуться несчастного начальника комбината благоустройства. Так Виктор Петрович в одночасье остался не у дел. В сердце он затаил злобу на своего бывшего патрона. Метнув в последний раз мстительный взгляд в сторону городской администрации, бравый подполковник сотворил в брючном кармане крепкую фигу, плюнул на помпезный парадный вход, а затем решительно зашагал прочь.

Заседание, на котором низвергли Виктора Петровича, шло между тем своим ходом. На повестке дня стоял очень важный вопрос – подготовка к торжественному празднованию Дня освобождения, который отмечался 15 декабря.

– Мы все не должны забывать, что эта дата на сегодняшний момент – самая важная для нас, – внушительно начал свое выступление Алексей Никодимович. – Все необходимые мероприятия уже распланированы и утверждены. Будет торжественный сбор участников войны и тружеников тыла в Доме ветеранов, митинг и торжественное возложение венков на мемориале воинской славы, а затем общегородская минута молчания. Собрания пройдут во всех ветеранских организациях города. Все эти мероприятия мы не должны пустить на самотек. Учтите, коллеги, – спрошу лично с каждого за подготовку города к этой знаменательной дате. Стеклов должен блестеть чистотой, и это ваша самая актуальная задача на сегодняшний день.

Проговорив еще полчаса о мелких деталях подготовки к празднику, мэр закончил совещание.

Незаметно прошла неделя. Теперь нужно было встретиться с Буденичем и Татьяной Викторовной, чтобы в приватной обстановке обсудить главную задачу предстоящего празднования – достойное освещение в СМИ этого общегородского мероприятия.

Первым делом он вызвал к себе Буденича.

Игорь Семенович приехал к мэру незамедлительно. Алексей Никодимович ждал его в кабинете, просматривая ежедневную почту. Мэр опытным взглядом сразу определил, что Буденич с поручением справился. Решив не затягивать надолго разговор с редактором, он спросил Игоря Семеновича сразу, как только тот зашел в кабинет, готов ли праздничный номер.

– Все в порядке, Алексей Никодимович, – отрапортовал привычно Буденич. – Один только нюанс меня беспокоит.

– Что еще за нюанс?

– Дело в том, видите ли, что интервью у подходящего ветерана мы взяли, но он согласен на его публикацию лишь при выполнении одного непременного условия.

– Какого такого условия? Что вы вечно тянете кота за хвост, Игорь Семенович? Говорите ясно и быстро, ведь у меня дел невпроворот с этим вашим праздником, – раздраженно выпалил Алексей Никодимович в ответ на странное заявление редактора.

«С этим вашим праздником!» – передразнил Игорь Семенович безобразно беспардонные слова мэра. Его в последнее время так и подмывало что-нибудь дерзкое предпринять в отношении Алексея Никодимовича. Например, обозвать его вслух так, как он обычно называл мэра про себя.

– Алексей Никодимович, ветеран пожелал личной встречи с вами. Мало того, он заявил, что непременно должен вместе с вами проехаться по местам наиболее яростных боев, произошедших на территории Стекловского района зимой 41-го года.

Алексей Никодимович, услышав это, застыл в своем удобном кресле, подобно Будде в нирване. В этом состоянии, впрочем, он пробыл недолго. Справившись с невольным оцепенением, мэр вначале побагровел, затем, облокотившись на стол, подпер подбородок обеими руками и с полминуты в упор разглядывал Игоря Семеновича. Такой реакции мэра Буденич не ожидал. Решив все же завладеть инициативой, Игорь Семенович спросил осторожно:

– Так что же нам предпринять в ответ на такое смелое заявление ветерана, Алексей Никодимович?

– Как зовут ветерана?

– Максим Яковлевич Царев, – с готовностью ответил редактор. – Подростком он видел освобождение города.

– И что же мне прикажете делать с этим активистом? Разъезжать с ним по району в поисках мест былых сражений, о которых он, скорее всего, толком и не знает ничего? Может, вас, Игорь Семенович, усадить в мое кресло на время этой экскурсии? А то ведь район без руководства останется! Как думаете, справитесь?

Буденич в ответ деликатно промолчал. Он решил больше ничего этому болвану не говорить. Пусть сам находит решение и выкручивается, как может.

Алексей Никодимович прекрасно знал, что этот тщеславный и хитрый писака, Буденич, лишнего шага больше не сделает. И ведь как повернул все дело, подлец! Формально даже упрекнуть его не за что, – ведь он выполнил свою работу. Нечего сказать, заварил кашу, журналюга. Подавив в себе недовольство, Алексей Никодимович стал лениво думать, как бы ему избежать общения со стариком-ветераном. Ничего в голову не приходило.